Стеклянная орхидея - Бэрд Жаклин - Страница 5

Она согласилась. Чарли побывала во многих горячих точках мира, и сейчас пользовалась случаем, чтобы посетить самые интересные места столицы ее собственной страны, которые она еще не видела.

Машина плавно остановилась, и Джейк повернулся к ней, завораживая ее черными глазами, выдававшими его намерения.

– Итак, стаканчик спиртного перед сном? Вот моя гостиница.

Она знала, что он предлагал ей не просто глоток выпивки. Воздух внутри машины просто потрескивал от сексуального напряжения, и Чарли вдруг испугалась. Она оторвала свой взгляд от него и посмотрела в окно. Это была очень дорогая гостиница, одна из лучших в городе.

– Думаю, я выпила уже достаточно, – осторожно произнесла она. – Все равно спасибо, но – нет.

Его глаза слегка сузились, он вдруг пожал плечами.

– Как хочешь. – Коротко поцеловав ее в висок, повернулся и завел машину, добавив: – Я заеду за тобой завтра в двенадцать на ленч. Тогда и продвинемся дальше.

– Ты думаешь? – очнулась она. – Было бы прекрасно, если б меня спросили, а не приказывали. – Но в ее словах не было едкости. – Я здесь в отпуске. Завтра собираюсь сходить в Британский музей.

Мужской инстинкт Джейка приказывал ему соблазнить эту женщину немедленно, но почти испуганный взгляд ее голубых глаз привел его в замешательство. Конечно, Шарлотта эгоистична и алчна в любовных делах, но из этого вовсе не следовало, что она неразборчива в связях.

По иронии судьбы, единственной причиной, по которой в данный момент Джейк жил без подруги, был отец Шарлотты, вернее, его смерть. Она вызвала ряд обстоятельств, которые задержали Джейка дома, в Италии, и ему пришлось бросить свою последнюю пассию, Мелиссу, модель из Нью-Йорка, которая тут же нашла себе другого состоятельного мужчину.

– Шарлотта, позволь мне проводить тебя до квартиры, – он остановил машину и протянул ей руку. – А там я обещаю оставить тебя до завтра. И пока ты не начала спорить, – он положил палец на ее губы, – мы сделаем и то, и другое. Ленч и музей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джейк слонялся по огромному номеру люкс. Он был слишком расстроен, чтобы спать, и виной всему была эта голубоглазая блондинка. Не совсем так, конечно, признавался он, – портрет Анны тоже порядочно подпортил настроение.

Ему пришлось изо всех сил держать себя в руках, находясь в этой проклятой галерее и разглядывая портрет. Анна была для него самым близким человеком, и разглядывать ее в таком виде было для Джейка мучительно.

Картина называлась «Женщина в ожидании». Очень точно, размышлял он мрачно. Два года Анна ждала и надеялась, что Роберт Саммервиль женится на ней. Нахлынувшие воспоминания исказили лицо Джейка. Ему было двенадцать, когда родилась Анна, и для его приемных родителей рождение маленькой дочки казалось чудом. Джейк обожал малышку и видел, как она превратилась в очаровательную маленькую девочку. К этому времени ему исполнилось восемнадцать лет, и он покинул дом своих приемных родителей.

Ему следовало внимательнее приглядывать за ней. Но после университета он был полностью поглощен своей работой военно-морского инженера, а затем организацией собственного дела. У него не было времени часто навещать свою приемную семью, в основном это были дни рождения и праздники, но, когда он появлялся, казалось, что у Анны все замечательно.

Когда Анне исполнился двадцать один год, Джейк, уже глава огромной международной корпорации, устроил шикарную вечеринку на борту своей яхты в честь ее дня рождения. Анна казалась счастливой, уверенной в себе молодой женщиной, полностью увлеченной своей начинающейся карьерой художника-графика.

Но затем все пошло не так. Волна гнева и сожаления окатила его. Как могла она завести роман с человеком, который годился ей в отцы, да еще позировать ему обнаженной?! Как случилось, что она, сильно выпив, села за руль и убила себя? Почему позволила этому мужчине поступить так с ней? Ответов не было, и бремя собственной вины тяжело давило на Джейка.

Ему было известно о ее связи с Саммервилем. Анна рассказала все Джейку во время одного из редких совместных обедов в Ницце два года назад. В то время она еще работала и жила в квартире, которую он купил для нее. Хотя Джейк никогда не слышал о Саммервиле, он не усомнился в выборе сводной сестры, потому что она была так счастлива и уверена, что их свадьба всего лишь вопрос времени.

И сейчас, вспоминая, как пять месяцев назад Анна внезапно появилась в его доме в Генуе, Джейк опять проклял себя за то, что не навел справки об этом Саммервиле сразу, как только услышал его имя.

Анна превратилась в тень прежней себя и, рыдая, рассказала ему печальную историю своей любви. Она бросила работу и жила с этим человеком больше года, а затем Роберт отослал ее прочь за три месяца до своей смерти – и все из-за его дочери. Он объяснил, что она его единственный ребенок и сильно избалована своей матерью. Дочь очень ревностно относится к нему и наотрез отказывается встречаться с его подругой. Он не хотел расстраивать девочку, поэтому Анне пришлось уехать. Роберт убеждал, что это всего на несколько недель. Так получилось, что Анна узнала о смерти Саммервиля слишком поздно и не попала на похороны.

Трагическая смерть Анны спустя несколько недель после их последней встречи потрясла Джейка. Впервые за долгое время работа отошла на второй план. Последние три месяца он провел рядом с приемными родителями, убитыми горем из-за смерти дочери.

Во время своей первой после смерти Анны поездки за границу он наткнулся в гостинице на тот злосчастный каталог галереи, моментально разжегший в нем ярость. Сейчас эта картина была на пути к нему домой, в Италию. Джейк все еще злился, что ему не удалось помешать открытию экспозиции, но он собирался уничтожить портрет Анны, чтобы родители даже не узнали о его существовании. Это самое меньшее, что он мог сделать для них.

Джейк считал себя современным и искушенным человеком. Он любил женщин, у него было несколько романов с фотомоделями, которые множество раз появлялись обнаженными на обложках журналов. Это его вовсе не беспокоило. Но публичный показ портрета обнаженной Анны… Этого он принять не мог.

Встретив Шарлотту, он понял, что есть способ отомстить за смерть сестры, и даже вполне приятный…

Чарли последний раз взглянула на свое отражение в зеркале. На ней были серые брюки, подчеркивающие длинные стройные ноги, и мягкий розовый свитер из кашемира. Тяжелая цепь, опоясывающая бедра, застегнута на массивную пряжку. Серая кожаная сумочка и мягкие туфли дополняют ансамбль. Удобно и просто. Впрочем, у нее не было большого выбора: единственное платье она надевала прошлым вечером, оставшаяся одежда для отпуска состояла из пары брюк и нескольких топов.

Прошлой ночью, метаясь и ворочаясь в постели, Чарли никак не могла уснуть из-за мыслей о Джейке. У нее не было опыта любви, но эта страсть и влечение к Джейку, этот поток чувств, который завладел всем ее существом, должно быть, и есть любовь…

В свои двадцать шесть лет она была девственницей, вероятно потому, что всю жизнь была сорванцом и те немногие мужчины, которых она знала, считали ее скорее приятелем, нежели женщиной.

Прогудевший по внутренней связи голос швейцара спросил, следует ли отправлять наверх только что прибывшего мистера д'Амато.

– Нет, не надо, я уже спускаюсь, – быстро ответила она.

Когда наконец двери лифта открылись, Чарли сделала глубокий вздох и шагнула вперед, но сразу же застыла на месте, восхищенно уставившись на эффектного мужчину, прислонившегося к стойке. Вчера, в деловом костюме, Джейк выглядел изумительно, но сегодня… Он был одет в черные джинсы, обтягивающие узкие бедра, черную же рубашку, расстегнутую на груди, и черный кожаный пиджак, небрежно наброшенный на плечи.

Приказывая своему глупому сердцу успокоиться, она спрашивала себя, что такого особенного в итальянских мужчинах, что позволяет им одеваться с такой непосредственной элегантностью? Она заметила, как он слегка поднял голову, будто уловив что-то в воздухе, как какое-нибудь огромное животное из джунглей внезапно чует свою добычу, и затем повернулся к ней.