Мир первый: Деймос (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 18

Я кивнул.

9. Предназначение

В отличие от Катерины, Густав оказался крайне приятным и живым собеседником. Чем-то он напоминал моего старого тренера. У меня даже сложилось впечатление, что мы давно знакомы. Впрочем, не помню, чтобы я так непринужденно говорил с кем-то последние лет пять.

А поговорить нам с Густавом было о чем.

Я рассказал ему все от последних дней моей… прошлой?.. жизни, до нынешнего момента. Грузный мужчина слушал внимательно, то и дело задавая вопросы. Когда я говорил о Катерине, на румяном лице мужчины проступало какое-то благоговение. Но особенно его заинтересовали кровавые символы. К его сожалению, тут я мало чем мог помочь.

— Я их особо не запомнил. Каракули какие-то…

— Каракули, ага, — Густав криво усмехнулся. — Ты хоть что-нибудь смыслишь в магии? В роду были волшебники?

— Конечно, — я вернул улыбку. — Я даже одно заклинание знаю. Абракадабра, чары-мары, фокус-покус!

Густав беспокойно заерзал на скамье и боязливо огляделся. Встретившись с моим абсолютно серьезным взглядом, он занервничал еще сильнее.

Разумеется, ничего не произошло.

— Это шутка, — пояснил я, стараясь не рассмеяться. — Какой из меня колдун, Густав? Я обычный парень из глубинки. Родителей своих не знаю, вырос в детском доме…

— Если ты не знаешь своих родителей, это еще не значит, что они не были магами!

— Ну да, конечно. Тогда почему меня в десять лет не позвали в Хогвартс? — выпили мы уже прилично, так что я немного расслабился.

— Куда? — глаза Густава округлились.

— В школу чародейства и волшебства, — рассеянно пробормотал я, а потом махнул рукой. — Не важно. Просто забей.

— Что?.. — мой собеседник поднял кустистые брови. — Или… кого?

Кажется, на сегодня с Густава хватит новой информации. Пришло время задать свои вопросы. Но сначала…

— А где у тебя туалет?

— Кто?

— Не кто, а что. Мне надо… — я немного задумался, подбирая слово, которое будет понятно собеседнику. — По нужде.

— А, — Густав осклабился, — нужник во дворе. Сразу за домом.

— Понял, — я поднялся, и меня ощутимо качнуло в сторону — не знаю, что мы пили, но оно оказалось крепким.

— Обожди! — Густав тоже встал. — Ты куда собрался?

— Ну… в нужник.

— Нельзя выходить! — мужчина замотал головой. — Луны полны! Потерпи, я сейчас ведро принесу. — Он потопал к двери, за которой, как я понял, находились сени.

— Что значит — «луны полны»? — не понял я. — И почему нельзя выходить?..

Ответом мне послужил протяжный волчий вой, донесшийся откуда-то с улицы.

— Вот почему! — Густав поднял палец вверх, после чего поставил на пол деревянное ведро.

— Волки? Они не боятся подходить к людям?

— Волки-то боятся… — Густава прервал вой, прозвучавший совсем рядом. Когда он стих, мужчина закончил. — А оборотни — нет.

— Оборотни? — отчего-то я не удивился. — Ну конечно. А я-то думал, кого не хватает? Скелеты, зомби, призраки, теперь еще и оборотни. Что дальше?

— Ничего. Повоет, да уйдет. Уже ночей пять тут крутится. Но я позавчера снова осыпал крыльцо пеплом, так что тварь сюда не сунется.

— А это сработает? — я с недоверием покосился в сторону двери.

— Конечно! Если посыпать крыльцо пеплом сожженного оборотня — это отпугнет его сородичей. Главное, не жалеть пепла и…

Крыльцо снаружи скрипнуло. Густав неожиданно прервался.

— И?..

— … и чтобы пепел не сдуло ветром или не смыло, — пролепетал мужчина. — Ох, Свет, защити…

— В чем дело⁈ — глядя на то, как румяные щеки Густава становятся мертвенно бледными, я мгновенно протрезвел.

Со стороны входа снова раздался скрип. Кто-то тяжелый и грузный подошел к двери.

— Вчера был шторм, — пролепетал Густав, пятясь вглубь комнаты и не сводя испуганного взгляда с двери в сени. — Сильный шторм, — дрожащим голосом продолжил он. — Я… я пока с тобой возился, напрочь забыл про пепел… Из головы вылетело…

— Это плохо? — я тоже отступил от двери, прислушиваясь к гнетущей тишине снаружи.

Ничего больше не скрипело. Только дождь колотил по стеклам и крыше.

— Хуже некуда… — пролепетал Густав. — Прости…

— За что? — не понял я.

— За то, что убил нас…

Снаружи раздался громкий треск, дом вздрогнул. Миг, и дверь слетела с петель. Одним могучим прыжком в комнату влетел настоящий монстр! Покрытый густой черной шерстью, с желтыми горящими злобой глазами, оборотень уставился на нас, скаля длинные клыки. Роняя слюну на треснувший под его весом пол, он поднялся на задние лапы, почти коснувшись мохнатой макушкой потолка, и глухо зарычал.

— Свет, спаси! Свет, спаси! Свет, помилуй! — запричитал Густав, бухнувшись на колени.

— Это поможет? — спросил я Густава, я не сводил взгляда с оборотня.

Тварь скалилась, но не нападала. Наслаждалась моментом?

Густав не ответил, и я повторил вопрос.

— Нам уже ничего не поможет… — дрожащим голосом промямлил он.

Оборотень резко припал к полу, готовясь к прыжку. Острые когти впились в доски, расщепляя дерево. Низкий утробный рык раскатился по помещению.

Сейчас начнется.

Покорно ждать, когда тварь разорвет нас на части, не входило в мои планы. Я пнул ведро, посылая его прямо в морду оборотня. Зверюга легко перехватила импровизированный снаряд — удар когтистой лапы развалил ведро на части. Содержимое ведра обдало оборотня с головы до ног. Он застыл и принюхался. Я смотрел в желтые глаза и видел, как они наливаются кровью.

Ко мне пришло четкое осознание — есть лишь один способ выжить.

— Реквием! — выкрикнул я, и сразу же ощутил, как удобная рукоять меча приятно холодит ладонь.

Оборотень и я сорвались с мест одновременно. Расстояние между нами сократилось практически мгновенно. Признаться, такой прыти от здоровенной твари я не ждал и, если бы не «помощь» меча, попрощался бы со своей головой, забрызгав все вокруг кровью.

Но Реквием, пусть и снова пытался сломить мою волю, наполнил тело силой. Рефлексы и реакция обострились, происходящее, будто замедлилось. Я видел лапу оборотня. Понимал, что она движется с бешеной скоростью, но я оказался быстрее. На долю секунды, но быстрее.

Мы с тварью пронеслись друг мимо друга, обменявшись ударами. Только на миг разминувшиеся с моей головой когти чудовища рассекли воздух в миллиметрах от макушки, а вот Реквием попробовал кровь врага.

И она пришлась ему по вкусу. Я ощутил ликование клинка, как свое собственное, и только вид впитывающейся прямо в сталь крови помог не поддаться пьянящему чувству.

Оборотень коснулся длинной раны на боку, будто не мог поверить, что она реальна. Зарычав от боли, досады и ярости, он снова бросился на меня.

Чудовище сократило разделяющее нас пространство одним могучим прыжком. Я отразил один удар, увернулся от другого и метнулся в сторону. Страшные челюсти клацнули прямо над ухом.

Времени на атаку не было — оборотень неистово замахал лапами, едва не вспоров мне брюхо. Я пятился, отражая град ударов и стараясь не попасть в смертоносные челюсти монстра. Не знаю, стал бы я оборотнем, если бы получил укус, но проверять это не хотелось.

Бок обожгло болью. Рубаха сразу же намокла от крови. Дело плохо.

Приняв клинком новый удар, я подался вперед и крутанул оружие, врезав врагу прямо по зубам эфесом. Уродливая голова дернулась, и я атаковал еще раз, оставив на груди твари широкий порез.

Оборотень взвыл от боли, и этот звук показался мне пьянящей музыкой…

Мне?..

Тряхнув головой, я очистил разум от воли проклятого меча.

Замешкавшись лишь на миг, я едва не погиб! Оборотень целился точно в горло. Я отшатнулся. Клянусь, я ощутил его дыхание прямо на своей шее. Пробрало до мурашек.

Удар лапой, и я пролетел через стол. Ударившись о доски пола, невольно позавидовал мощи этой зверюги — так легко швырнуть почти девяносто килограмм на три метра сможет далеко не каждый.

Оборотень прыгнул вперед. Он приземлился на стол и проломил столешницу, на миг потеряв равновесие. Вскочив, я пронзил грудь врага мечом. Легко войдя в плоть, лезвие вышло из спины.