Безупречный злодей для госпожи попаданки (СИ) - Ромм Дарина - Страница 31

«Как глупо умереть, погребенной под зловонной тушей насильника!» - мелькает мысль, и вдруг мне становится легко-легко.

«Уже умерла?» - задаю сама себе вопрос и тут понимаю, что кто-то убрал придавившее меня невыносимо тяжелое тело.

Я начинаю судорожно, со стонами и всхлипами тянуть в себя воздух, благословляя неизвестного спасителя.

- Как вы, госпожа? Вы не пострадали? – слышу над собой мужской голос. – В доме есть кто-то, кто может помочь, или лучше вызвать целителя?

Не веря своим ушам, я поворачиваю голову и расширившимися глазами смотрю на склонившееся надо мной лицо Али. В ужасе гляжу в ледяные глаза, внимательно меня изучающие.

- О нет! – вырывается из моего рта жалобный шепот. - Нет, пожалуйста!В висок бьет длинной огненной иглой и благословенная темнота забирает меня в свои объятия.

Глава 42

Я качаюсь на волнах, ласковых и теплых. Лицо греют лучи солнышка, лаская мои щеки и щекоча нос. Где-то рядом слышен шепот то ли ветра, то ли моря. Или это низкий мужской голос что-то тихонько напевает мне на ушко - я никак не пойму.

Наверное, я в отпуске, где-то на Черном море. Не помню, правда, как я туда попала. Но в последнее время со мной происходит столько странностей, что я уже ничему не удивляюсь.

Еще некоторое время лежу наслаждаясь. Затем с трудом, неохотно открываю глаза и оглядываюсь.

Я на диване в торговом зале лавки Тати. Никакого солнца, моря и волн нет. И мужского голоса, тихого как пение ветра и ласкового, как шепот воды, тоже нет. Все пригрезилось.

Только из комнатки, вход в которую спрятался позади прилавка, доносится звяканье посуды и умопомрачительный аромат кофе. Кто-то, осторожно помешивая, варит его в джезве – эти звуки и запах я ни с чем не перепутаю.

Я лежу, втягивая ноздрями волшебный аромат и вдруг меня словно молотом бьет по макушке – Фраштивц! Толстяк, решивший меня изнасиловать на этом самом диване. Потерявший сознание от удара книгой и чуть насмерть не придавивший меня своей тушей.

А потом появился работорговец и спас меня… Какое счастье, что он меня не узнал.

Я сажусь, придерживаясь за спинку дивана. Пережидаю появившееся головокружение и оглядываюсь.

Солнце снаружи почти село, прячась за островерхие крыши домов, и тоскливые синюшные сумерки лениво заползают в лавку.  Тени от книжных шкафов ложатся на плиточный пол, расчерчивают его зловещими могильными прямоугольниками, наполняя мою душу предчувствием беды.

Тела толстяка нигде нет. Вообще, ничто вокруг не напоминает о произошедшем недавно. Мебель стоит на своих местах, хотя я точно помню, как роняла стул, уворачиваясь от лап жирдяя.

Даже справочник по местным монетам, которым я отбивалась от нападавшего, стоит на своем месте в шкафу. Неужели мне все привиделось. И Фраштивц, и Али?

Сжимаю ноющие виски, трясу головой, чтобы прийти в себя. Снова оглядываюсь и облегченно выдыхаю - похоже, что толстяка я книгой не прибивала. И встреча с Али мне приснилась. Ничего не было, все оказалось сном.

Хотя такие сновидения  не очень приятная штука, но пусть уж лучше они, чем реальный работорговец или похотливый боров Фраштивц, обещавший мне купить всякие "штучки".

Почти успокоившись, встаю и иду на кофейный запах - это Тати уже вернулась. Увидела, что я прикорнула на диванчике, решила не будить и начала варить для себя кофе, который пьет в любое время суток. Потом, правда, полночи не спит, но отказать себе в любимой привычке никак не может.

Я обхожу прилавок, тяну на себя приоткрытую дверь в наш кофейный «бар» и замираю на пороге.

Возле маленькой плиты спокойно, словно у себя дома, стоит Али и колдует над туркой. Помешивает, добавляет какие-то специи из стоящих на полке баночек. Снова помешивает и добавляет что-то еще. Принюхивется к ставшему восхитительным аромату, и наконец удовлетворенно кивает. Снимает турку с огня и поворачивается ко мне.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга – он с любопытством, я, наверное, с ужасом - и молчим.

Али первым нарушает тишину. Широко мне улыбается, как никогда не делал тогда, в своем доме, когда я была рабыней, а он хозяином. Мягким тоном интересуется:

- Вам уже лучше, юная госпожа? Как ваше самочувствие?

Я не отвечаю, просто не могу выдавить из себя ни звука. Смотрю на него и тяжело дышу, чувствуя, как холодеют пальцы, а перед глазами опять начинают прыгать серые точки. Али хмурится, делает шаг ко мне и замирает, когда я в испуге отшатываюсь.

- Не подходи! – хриплю. – Не подходи, иначе… я убью себя!

Разворачиваюсь и устремляюсь к двери на лестницу – мне нужно немедленно подняться в свою комнату. Схватить сумку с вещами и деньгами, и через окно сбежать на крышу, пока Али не опомнился.

Ноги совсем не хотят меня слушаться - тело словно чужое, живет отдельно от мечущегося в панике разума. Но я упорно переставляю их, подгоняемая растущим в душе ужасом.

Слышу голос Али: - Постойте! Не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого - я друг госпожи Татианы! – и на моем пути, отрезая меня от лестницы, вырастает огромная фигура работорговца.

Я громко ахаю, отпрыгиваю в сторону, словно внутри меня сработала пружина, и махнув рукой на сумку, несусь к дверям из лавки.

- Да стойте же вы! – звучит сзади и на мое плечо ложится тяжелая мужская ладонь. Я кричу, стряхиваю ее с себя и одним прыжком оказываюсь у двери.Распахиваю, выскакиваю на улицу, чтобы бежать прочь от лавки. Запинаюсь о порог, лечу головой вперед и со всего маху врезаюсь в чью-то широкую грудь.

- Вот так сюрприз! - слышу над головой знакомый голос, и оказываюсь в крепких мужских объятиях.

Глава 43

- Вот так сюрприз, — слышу над головой голос, и оказываюсь в крепких мужских объятиях.

Ноздрей касается знакомый запах, и я облегченно жмусь к мужчине – он не отдаст меня Али. Поднимаю голову и смотрю в поблескивающие за круглыми очками в металлической оправе глаза.

- За вами гонится кто-то страшный, милая госпожа? – мужчина внимательно рассматривает мое лицо. – Вы спасаетесь?

- Пытаюсь, — хриплю я, — но от него не убежишь.

- Действительно, бегать не надо, — мужчина поднимает голову и смотрит мне за спину. – Бегство – это не свобода.

- Или убегать нужно так, чтобы не оставлять следов. Существует бегство, похожее, скорее, на поиск встреч, — звучит насмешливо за моей спиной. – Здравствуй, Кристоф. Отпусти девушку, ей ничего не грозит. По крайней мере, с моей стороны.

- Вас отпустить, прекрасная госпожа? – господин Баллард даже не думает убирать руки с моей спины. Наоборот, сжимает чуть крепче.

Глядя ему в глаза, я медленно веду головой вправо, потом влево. Хочу шепнуть, чтобы держал так вечно, но успеваю только открыть рот, как за спиной мужчины раздается пронзительный женский голос:

- Что тут происходит?

Рядом стоит Тати, и недовольно поджав губы, по очереди переводит взгляд с моего лица  на застывшего на пороге Али, и обратно. Недоуменно рассматривает спину обнимающего меня мужчины и возмущенно восклицает:

- Что случилось? Фе.... Фрея, отвечай! Алиссандро?!

«Алиссандро» - это Али? Они, и правда, старые друзья с Тати? Тогда почему никогда - ни словом, ни намеком -  она не давала  понять, что знакома с работорговцем? Я ведь подробно описала его внешность: шрам на лице, светлые волосы, ледяные голубые глаза. Она не могла не узнать это описанию…

Мне вдруг становится так страшно, как не было даже когда меня хотели утопить в грязной канаве с водой и землюками. Я ежусь, чувствуя, как на затылке от ужаса встают дыбом волосы, и пытаюсь спрятать лицо на груди обнимающего меня мужчины.

Его рука вдруг смещается. Мягко проходится от талии вверх к лопаткам и там остается. После чего он поворачивается лицом к Тати.

- Доброго дня, госпожа Гаршнель. Девушка выскочила из вашей лавки в таком ужасе, словно за ней гнались все чудовища мира, и попала прямиком в мои руки.