Проклятье рода Юсуповых (СИ) - Ефремов Олег - Страница 10

Гришка впервые узнал, что его бабка тоже была ведьмой, но скрывала свой дар ото всех. Они оба молчали о своих магических способностях, о которых узнали лишь после смерти.

— А времени другого у меня не будет, так что постараюсь осилить все. По осени нужно будет выбираться к людям, иначе замерзну тут. Поэтому помоги, чем сможешь, — попросил паренек новых знаний. — А еще хочу по максимуму вспомнить прошлую жизнь. Там я лечил другими способами, было бы любопытно узнать.

— Тогда жуй гриб и отправляйся в самое начало прошлой жизни. Посмотри, как именно ты лекарем стал, — протянула она сушеный мухомор пареньку…

От автора: книга пишется медленно, но можно перепрыгнуть на 200 лет вперед и почитать о потомке Юсуповых в книге «Грелка» https://author.today/work/272162

Глава 6

Первый опыт

В этот раз не было никакого слепящего света. Увидел себя в какой-то комнате, где были и другие дети, одетые все одинаково. Мы сидели за столами и что-то писали в тетради с полосками. Рядом со мной сидела девочка, и с высунутым кончиком языка, выписывала какие-то закорючки, совсем не похожие на те, которым меня учила бабка. Впереди стояла женщина и чертила белым на черной доске эти самые закорючки, называя их буквами.

«Это я удачно попал. Очень важно научиться языку в прошлом мире, вдруг нужно будет прочитать что-то важное, а я не смогу», — около часа выводил в чем-то похожие буквы, зная теперь название каждой. Следующим часом мы учились читать. Это мне сейчас давалось намного быстрее, чем тому пареньку, в чьем теле я находился. К концу урока уже умел читать по слогам, даже быстрее чем остальные малыши. Да, все в комнате были меньше, чем я сегодняшний, лет этак семи, восьми. А вот на следующем «уроке», вспомнил, как называлось сие обучение, учился складывать цифры. Эта наука мне давалась откровенно плохо. В деревне мы редко считали больше десяти. А тут складывали и отнимали двойные числа. А еще мне понравились книжки с картинками, женщина называла их учебниками. Жалко, что управлять телом не мог, был лишь сторонним наблюдателем. А как хотелось эти учебники забрать с собой, чтобы рассмотреть в моем мире их полностью.

После уроков поиграл с ребятами на пустыре, погонял круглый мяч, жутко понравилось. Даже подумал, что мог бы этой игре научить деревенских, но видно уже не судьба. Потом, вдоль леса отправился домой. Шел и насвистывал веселую мелодию вдоль каменной дороги. Мимо проносились железные банки, в которых сидели люди и смотрели на меня. Они приближались с шумом, от которого хотелось бежать в лес и прятаться, но мальчишка не обращал на них ровным счетом никакого внимания.

«Почему он не боится этих монстров? Может те не опасные? Или парень слишком бесстрашен?», — через десять минут воспоминание догнало меня. «Машины», — вот как назывались эти штуки, я сам мог управлять такой. Они могут быть опасны, если встать на их пути, когда быстро едут. Не успел подумать об этом, как проезжающая машина резко попыталась остановиться, но все равно не успела. Послышался визг какого-то животного, угодившего под «колеса». Паренек бросился к машине, дабы посмотреть на бедолажку.

Под колесами оказался взрослый шакал, скулящий на всю округу. Ему машина отдавила ногу. Парень бесстрашно взял обезумевшее животное на руки и отнес в траву, рядом с дорогой.

— Песик, потерпи, я тебе помогу залечить лапку, — уговаривал он скулящего шакала. Тот даже на какое-то время перестал скулить, странно посмотрел на паренька, гладящего его по голове. То, что раньше я был парнем смелым, это уже понял. А вот то, что безрассудным, гладящим дикое опасное животное, не имел понятия. Шакал был всего лишь вполовину меньше самого парня и мог запросто его убить или просто подрать.

Мальчишка собрал широкого лапника, связав его веревочкой со своего ботинка. На ветки ели уложил шакала, которого до сих пор называл собачкой и отправился назад, откуда мы только что пришли, волоча за собой самодельные волокуши.

Возле здания с красным крестом остановился, постучался. Вышел мужик, одетый в белое и с удивлением уставился на шакала, которого мы притащили.

— Дяденька, врач, — ох, ты ж, так вот как эти, в белом, назывались, — помогите бедной собачке, на нее наехала машина. Возможно у нее есть хозяин, который будет переживать.

Мужик поскреб только начинающую расти бороду, явно не зная, что ответить мальчишке.

— У него скорее всего нет хозяина, кроме лешего, — он хмыкнул, оглядывая бедное создание, которое перестало скулить и старалось притвориться мертвым.

— Тогда я его возьму домой и продолжу лечить сам, — не мог сообразить паренек, о чем ему намекал врач.

— Давай я сделаю твоей «псине» укол, он поспит, а я осмотрю его рану, — мужик ушел и вернулся с какой-то странной штукой в руке, а после вколол острием в ногу животному. Потом взял, выглядящего дохлым шакала, и унес в дом. Мальчишка пошел за ним и уселся на лавке у двери. Через какое-то время, врач вынес перевязанного шакала белыми тряпками и уложил на лапы ели.

— Вези его в лес. Кость я ему соединил и шину наложил. Если бы он два, три дня не сорвал повязки, то кость начала бы срастаться. Но это животное привыкло жить в лесу, так что тащить его в дом не советую, — меня удивило слово «шина», хотя прекрасно понимал, о чем врач говорил. И еще догадался, что паренек принес шакала в лечебницу для животных.

— Спасибо, дядя врач, я присмотрю немного за песиком, а потом отнесу его в лес, — честно пообещав, мальчишка поволок волокуши снова в сторону дома.

Когда вечером родители парнишки вернулись домой, то застали престранную картину. Дикий зверь лежал посреди комнаты сына. Мальчишка пытался того уговаривать не снимать бинты, иначе лапа не заживет. Но кто бы еще слушал, зверь пытался зубами содрать повязки.

Хладнокровию родителей, смотревших молча на эту картину, можно было позавидовать.

— Гриш, а ты в курсе, что это не собака? — спокойно поинтересовался отец.

— Да, дядя врач пояснил, что ему лучше жить в лесу, — также спокойно ответил сын. — Но в таком состоянии я его не отпущу.

— Тогда на ночь не оставляй его с собой в комнате, а то вдруг он захочет тобой перекусить, да и блох может принести, — заботливо дала мать совет сыну, попросив через пол часа выйти к ужину.

Парень продолжил бороться с клацающими челюстями, которые хотели сорвать повязку с ноги. А родители за дверью спорили, что делать в этой ситуации.

— У парня проснулся дар исцелять других, он может стать в будущем врачом, не надо его сейчас пугать, — отец настаивал на том, чтобы дать сыну позаботится о страдающем звере.

— Пусть лечит кошек, щенков, даже белок или птиц, но не шакала, который может его сожрать в два счета, — мать так-то была права. Семилетнему парню рано было оказывать помощь дикому зверю.

— Тогда сама ему об том скажи, пусть выкинет больного в лес. Возможно он тебя послушает, — усмехнулся отец.

— А вот этого я сделать не смогу, — она тяжело вздохнула. — Если он сможет выкинуть шакала в лес, то и от дара откажется так же легко. И не продолжит нашу династию медиков.

Когда парень отлучился поужинать, то шакал завершил свое дело, окончательно сорвал с ноги повязку и зализывал рану.

Мальчишка хмуро посмотрел на своего болезного и тяжело вздохнул. Кинув тому кусок мяса, подождал, пока тот съест. Потом взяв веревки, прижал зверя коленями к полу, стянул веревкой морду. Далее перехватил путами передние лапы, а потом и задние, обездвижив шакала, смотрящего на него сильно удивленными глазами.

— Вот так надо было поступить с самого начала, — объяснял сам себе парнишка, — иначе я не напасусь на тебя чистых бинтов.

После чего стал по новой заматывать ногу шакалу, намазав до этого какой-то зеленой жидкостью. А я решил вернуться в свой мир, просто открыв глаза.

Первое, что накатило, после увиденного, это сильное одиночество. По сути, в отличии от паренька, я был сиротой. А вовремя путешествия в свой прошлый мир, почувствовал любовь и заботу родителей. Этого сейчас, после смерти бабка Авдотьи, особенно не хватало. Из глаз непроизвольно потекли слезы. Словно, я только что снова лишился семьи.