Фартовый. Лихие 90-е (СИ) - Лавров Егор - Страница 13

— Под какое очко-то! — обиженно возмущается Череп.

— Судя по тону, — усмехается джентльмен, — под твоё, Череп. Чего ты зенками хлопаешь? Проигрался что ли?

— Да я тут… — оправдывается Череп, хотя мне пока не понятно, за что.

Если только на общак играл, а не на свои. Но это вряд ли.

— Умник, — вздыхает босс и поворачивается к Ильдару — Приготовил? Череп, в натуре, почему я сам деньги собираю, а? Не знаешь?

— Да щас я, Топор, доигрываем уже.

Ильдар хватает стопку баксов, лежащую передо мной, тщательно отсчитывает купюры, бормоча себе под нос. На слове «пятьсот», отодвигает лишнее и пересчитывает ещё раз.

— Не трожь бабки мои! — рыкает Череп.

— Почему они твои, если ты их честно проиграл? — растерянно говорит Ильдар.

— Сел играть, просри достойно, — нравоучительно осаживает его Топор.

— Жора, в расчете? — спрашивает владелец ларька и протягивает деньги.

Лицо у Топора делается брезгливым. И взгляд, и искривлённые губы показывают, насколько ему противно и даже омерзительно видеть этого человека. Он смотрит на бедного, моментально побледневшего Ильдара, как на насекомое. Тот осекается, нервно сглатывает и говорит, с трудом выговаривая имя и отчество.

— Георгий… Георгий Ни… Никифорович, простите… Теперь мы в расчёте?

Интересно, давно ли этот Топор выбился в боссы, раз его привыкли называть по кличке или сокращённому варианту имени.

— Чё ты мне суёшь? — как от зубной боли морщится он. — Псу моему отдай. И ты тоже, Ромик. Чё притих? Думал, я тебя не замечу?

Он смотрит вроде как насмешливо, но прожигает взглядом так, будто хочет мысленно мне сумму долга сообщить. Сколько ж я такому деловому кенту задолжать могу? Хорошо хоть с Ильдаром расплатился.

Топор кивает Черепу, и тот мгновенно хватает оставшиеся баксы и тут же рапортует:

— Пятихатка!

— Молодец, бля… хоть считать научился и то спасибо. Череп, я тебя нахера держу вообще? Кто мои бабки собирать должен, а?

— Да я не успел просто… — начинает оправдываться Череп, но Топор, недовольно его прерывает.

— Заткнись ты уже.

Он запихивает руки в карманы брюк и, подняв брови, вопросительно смотрит на меня.

— Пять сотен, Рома, это конечно, хорошо. Но…

Повисает долгая пауза. Не сводя с меня глаз, Топор достаёт из внутреннего кармана длинную и толстую сигару, и из бокового — резак.

— Значит, всё в порядке? — уточняю я, хотя догадываюсь, что в порядке далеко не всё.

Больно уж красноречиво выглядит физиономия у этого Топора. Даже дилетант считает с него недовольство. Но я не дилетант, и вижу — за этим напускным недовольством стоит что-то ещё. Хитрость, пренебрежение и алчность, а ещё попытка быстро прикинуть сколько ещё объявить.

— Это только основная часть, — пожимает он плечами с таким видом, будто рад помочь, да никак не может. — А что насчёт остального? Неделю назад у тебя был последний срок.

Ну, вот, ещё один персонаж, которому я должен. Интересно, сколько вас таких по свету бродит? Есть хоть кто-то, у кого Рома не занимал?

— Так что… — кивает он, и я отчётливо вижу, что всё это он прямо сейчас, на ходу придумывает. — За задержку добавляю тебе штраф, ещё пять сотен. Ну и пятьдесят процентов за то, что я сам за тобой бегаю. Итого семьсот пятьдесят. И сроку тебе три дня.

Топор со звонким клацаньем отчекрыживает кончик сигары, вставляет её в зубы и с недовольным видом поворачивается к Ильдару. Тот мгновенно подскакивает и щёлкает зажигалкой. Жора делает несколько затяжек и выпускает густой удушливый дым.

— Череп, — недовольно бросает он, поигрывая резаком. — Поднимай свою задницу. Займись уже делом, в конце концов! Тащи сюда Ромку. Будем ему обрезание делать. Да не ссы, Рома, хер твой не тронем. Мизинчик. Тебе он, всё равно не нужен, а так глянешь на обрубок, и сразу вспомнишь, что если через три дня бабло не принесёшь, то я тебе буду отрезать по пальцу за каждый день задержки. А когда они кончатся, то и хер отрежу. Топором отрублю. Череп оттянет, а я рубану. Да ведь, Череп?

Череп радостно смеётся и, подскочив ко мне, хватает за руку. Он вырывает её как людоед и радостно тянет боссу, выворачивая кисть и практически выламывая мизинец.

— В этом нет необходимости! — тревожно восклицаю я. — Я всё понял! Семьсот пятьдесят баксов. Да это же вообще не деньги, Георгий Никифорович. Я через три дня по-любому вам их принесу. Ай! А-а-а!!!

Топор насаживает на мой палец свою гильотинку и легонько сжимает лезвия. Мизинец опоясывает острая боль.

— Конечно, принесёшь, — хрипло подтверждает он. — Но не отрезать я уже не могу. Таковы правила, Рома. Не мы их придумали, не нам их и нарушать.

Череп держит меня так, что я и пошевелиться не могу.

— Ну что, готов? — спрашивает мой палач и крепче перехватывает мою руку. — Ну давай тогда…

— Тысяча! — успеваю крикнуть я…

6. Шеми шафл

— Не дёргайся, больнее будет, — с видом знатока говорит Топор.

— Предлагаю тысячу! — поясняю я мысль. — За сохранность своих конечностей.

— Тысячу? — удивляется он. — Тысячу сверху?

— Нет, всего тысячу, — усмехаюсь я, стараясь не подавать виду, что встревожен происходящим. — Но вам даже делать ничего не нужно будет. Ни одного лишнего движения, а штучка уже на кармане. По-моему, хорошее предложение.

— Руби, Топор! — азартно восклицает Череп.

— Череп, а ты не забылся часом?

— Георгий Никифорович, руби! — исправляется проигравший и жаждущий хотя бы и такого реванша Череп.

— Тысячу, — задумчиво повторяет Топор, снимая с моего мизинца свою гильотину. — Ну смотри, за язык тебя никто не тянул. Череп, слезь с него.

— Ага, — соглашаюсь я, выпрямляясь и пряча руки в карманы. — За язык не тянули, только за палец.

— Но если через три дня не отдашь, — назидательно говорит Топор, — Череп к девке твоей придёт, а потом и к тебе.

— Тогда пусть сначала к собаке заглянет, — киваю я.

— Чего? — бычится Череп.

— Это я так…

— В следующий раз, — Топор щёлкает перед моим носом резаком. — Точно тебе что-нибудь отчекрыжим.

— У вас тут странные дела творятся, — качаю я головой. — За жалкие семьсот пятьдесят баксов пальцы рубите. Этот вообще, за пятихатку закопать готов.

Он усмехается, толкает дверь и выходит из ларька. Череп выскакивает за ним.

— Значит, штуку ты ему должен, — то ли мне, то ли сам себе говорит с задумчивым видом Ильдар. — Встрял ты, парень. Ой, как встрял…

— Зато тебе больше не должен, — пытаюсь найти хоть какой-то плюс в сложившейся ситуации.

Только что я умножил свой капитал в десять раз и стал обладателем тысячи долларов. На целых несколько минут. А сейчас у меня снова в кармане пусто.

— Ну, как не должен… — тянет Ильдар. — А как же твой выигрыш? Ты ведь сам предложил его поделить.

— Да, но… — я понимаю, что весь плюс свыше долга мы должны поделить пополам.

— Уговор… — укоризненно качает головой азербайджанец.

— Долги отдают только трусы, — усмехаюсь я.

— Чего? — сразу встаёт в позу Марат.

— Шучу, шучу, друзья, сами же видели, для меня карточный долг — долг чести.

— Так снова не шути!

— Ладно, не парьтесь, рассчитаюсь.

Наверное.

Нахрена я сеял такую щедрость? Выиграл, но только увеличил свой долг. Как-то нечестно Вселенная работает. Хотя кто тут говорит про честность.

— Ладно, ты не переживай, — он одобрительно хлопает меня по плечу. — Я тебе не буду сроков невыполнимых ставить. Отдашь, когда сможешь.

— Но до конца месяца! — добавляет за него Марат.

Ты-то куда лезешь, не тебе ведь должен. Ильдар согласно кивает. Ладно, до конца месяца еще пара недель, что-нибудь придумаю.

Желудок голодно урчит. Покупать домой еду мне не на что. И красотка моя вряд ли наварила мне борща. Судя по её виду и отношению к Роману, наваривать она может только на бабки.

— Держи! — Ильдар протягивает алюминиевую кружку и выуживает из-под прилавка блестящий бордовый термос. Ларёк тут же наполняет аромат чёрного чая.