Моральное животное - Райт Роберт - Страница 109

3. Почему[101] люди не хотят иметь много детей или вообще предпочитают их не иметь?

Этот феномен иногда приводится как большая эволюционная «тайна». Академики ломают головы над "демографическим сдвигом", который понизил рождаемости в индустриальных обществах, пробуя объяснить это в терминах дарвинизма. Выдвигаются теории, например, что в современной среде семья среднего размера может быть неоптимальна для генетического наследства. Возможно, у вас будет больше внуков, если у вас будет всего два ребёнка, каждого из которых вы сможете обучить в дорогой частной школе, чем если у вас будет пять детей, которых удастся обучить лишь дешёвых школах, и они окажутся неспособными содержать уже своих детей. Таким образом, меньшее количества детей для современных людей — адаптивно.

Есть более простое решение: естественный отбор при выработке репродуктивной стратегии не привил в нас непреодолимое желание именно-таки иметь детей. У нас в первую очередь выработано желание любить секс, а вот любить его последствия, которые наступают спустя девять месяцев, необязательно. (Доказательством тому могут быть островитяне Trobriand, которые, согласно Малиновскому, не видели связи между сексом и деторождением, но число людей, занимающихся у них воспроизводством, от этого меньше не становилось. Только после распространения противозачаточных технологий имеет этот проект засбоил.

Выбор размера семьи — один из многих случаев, где мы перехитрили естественный отбор посредством сознательного решения. Например, наблюдая, что дети, при всей их привлекательности, могут быть в больших количествах весьма обременительны, мы можем выбирать более короткие пути к окончательным целям, которые естественный отбор нам лишь наметил.

4. Почему люди совершают самоубийство?

Снова можно попробовать рассмотреть сценарии, в которых это поведение могло бы быть адаптивно. Возможно, человек в древних условиях, став бременем семье, фактически максимизирует жизнестойкость её, выводя самого себя из игры. Например, запасы продовольствия настолько скудны, что, потребляя их, он лишил бы более репродуктивно ценных родственников питания, тем самым подвергая опасности их жизни.

Это объяснение не так уж и неправдоподобно, но и небеспроблемно. В современных условиях крайне редко наблюдаются самоубийцы, семьи которых находятся на грани голодания.

И, действительно, грань голодания, в общем-то, — единственное обстоятельство, при котором самоубийство могло иметь существенный эволюционный смысл. При практическом достатке продовольствия почти любой, кроме абсолютно беспомощных инвалидов или стариков, оставаясь в живых, мог бы вносить полезный вклад в своих репродуктивно ценных родственников: сбор ягод, уход за детьми и их обучение и так далее. (И даже если бы вы стали не имеющим оправдания бременем вашей семье, было бы безвозвратное самоубийство генетически оптимальным путём? Разве не было бы лучше для генов этого убитого депрессией человека попробовать использовать последний, пусть призрачный шанс — блуждать далеко от деревни, вдруг столкнуться с какой-нибудь непривередливой женщиной, которую можно пробовать совратить или, на крайний случай, изнасиловать?.[102]

Вероятное решение парадокса самоубийства лежит в понимании того, что поведенческая «адаптация» вырабатывается естественным отбором не сама по себе, а через психические органы. И эти психические органы, которые были достаточно адаптивны в одной среде и стали частью природы человека в другой среде, могут реализовывать поведение ей неадекватное. Мы видели, например, почему восприятие себя плохим может иногда быть адаптивно (глава 13). Но, увы, психический орган, вырабатывающий в вас плохое самоощущение, может сработать не в ту сторону, плохое внутреннее самоощущение, если оно слишком долго не облегчается, может привести к самоубийству.

Современная обстановка более, чем древние, выглядит способствующей подобным ложным срабатываниям. В ней возможны, к примеру, такие формы и степени социальной изоляции, которые были неизвестны нашим предкам.