Год Красного Дракона - Михайловский Александр - Страница 13

Зиночка внимательно посмотрела на мадам Петрову, вздохнула и сказала, опустив глаза:

– Я так не могу. Мужчина должен быть только мой, а иначе он мне совсем не нужен.

– Ты еще сама не знаешь, что ты можешь, а что нет, – убежденно произнесла Мадлен и хитро улыбнулась. – Когда я попала сюда, то думала, что моя жизнь кончилась, потому что тут все было не так, как во Франция. Потом я привыкла, и мне все это даже стало нравиться, а самое главное, я полюбила Сергей, и вместе с ним полюбила свой новый сестра. Кто не знает такой любовь, тот не живет. Но ты не как я – ты тут почетный гость, который придет-уйдет когда хочет, поэтому смотри, слушай и не осуждай.

– Мадлен, скажи, а не хотела бы ты вернуться обратно в наше время, в родную Францию? – неожиданно даже для себя спросила я.

– О нет, не хотела, – решительно покачала головой француженка. – Тут у меня семья как мой крылья, а там я была как лишний зверек в клетке, которого и отравить нельзя, и кормить жалко.

На этом разговор о брачных аквилонских обычаях иссяк как бы сам собой. Только Зиночка явно о чем-то призадумалась. Казалось, она ведет какой-то диалог со своим внутренним Я. В сорок первом году она человек не от мира сего; ей надо идти либо с нами наверх в двадцать первый век, либо проситься сюда, в Аквилонию, где не отказывают ни одному хорошему человеку. Учитель тут очень уважаемая профессия, да и должность старшей жены, матриарха большой и дружной семьи, от нее тоже никуда не уйдет.

Тем временем на возвышение к священнику поднимались все новые брачующиеся пары. Для одних это был первый брак, а кто-то при всеобщем согласии брал в семью пополнение. И вот больше желающих вступить в семью не осталось. Перекрестив народ, отец Бонифаций сошел со сцены, и на этом официальная часть праздника закончилась. Заиграл музыкальный центр, явно вывезенный Основателями из наших времен, а это значит, что началась дискотека, совмещенная с фуршетом, ради чего по периметру площадки расставили столы. Тут же находились угольные жаровни и печи с котлами – там специально выделенный кухонный наряд жарил, пек и парил праздничное угощение. Впрочем, я заметила, что девушки и женщины на готовке постоянно меняются: когда одни уходят потанцевать, их место тут же занимают их товарки. Об этом я тоже сказала Зине, заметив, что нет тут не только ревнивцев и ревнивиц, но и слуг и господ, как и положено при социализме.

Тем временем мои гаврики Дима, Митя и Ася встретились со своим сверстником из числа Основателей Антоном Хорьковым, в местных хрониках и легендах фигурирующим как Антон-младший. И опять у Зиночки был шок: этого совсем еще молодого и ладного юношу всюду сопровождали восемь щебечущих девиц того же возраста, которых он всем представлял как своих законных жен. Четыре девушки были белокожими, рыжевато-соломенной масти, а у остальных кожа была цвета кофе с молоком, а черные как смоль волосы завивались крупными кольцами. Светлых звали Сали, Вета, Сиба и Лата, а темных – Маири-Марго, Маэри-Мэри, Диэлэ-Донна и Тиэрэ-Тося. Большая и очень дружная аквилонская подростковая семья, в которой девочки исполняют все обязанности законных жен, кроме постельных, ибо шаман Петрович, заключая брак, наложил на это дело табу до достижения полной физиологической зрелости.

Представляю, как, узнав о таком явлении, рухнули бы на пол в шоке, а потом забились в истерике некоторые наши записные моралисты и моралистки, вроде жирной начальницы детского лагеря «Звездный путь» и ее закоренелых подпевал. Воплей было бы хоть отбавляй: «Ужас, кошмар, такого не может быть, немедленно все запретить и всех осудить!!!». А нет ведь ничего страшного, просто в каждой избушке свои игрушки. И в Аквилонии предварительные, или как говорили в темные средневековые времена, браки in future случаются не особо часто – только тогда, когда невеста и жених желают юридически закрепить свой статус, но либо один из участников бракосочетания, либо оба еще не созрели для полноценной семейной жизни. У нас, наверху, такое неприменимо, ибо там, где дремучее ханжество и мракобесие борется с не менее дремучим развратом, нет места никаким человеческим чувствам. Эх, вспомнила эти гнусные рожи – даже настроение себе испортила, представив, что вернемся мы домой, и они опять будут тут как тут, на каждом шагу.

И в этот момент из толпы веселящихся людей под руку с величественным Мишелем на меня вышла пританцовывающая Ника, довольная как кошка, которая только что стрескала целую миску сметаны. Вот уж кому сейчас все грустные мысли как с гуся вода. Медовый месяц, он такой. Ника у нас ни в коей мере не маг разума, но, видно, мое состояние можно было считать и без всяческих ухищрений, поэтому, окинув меня внимательным взглядом, она сказала:

– Не переживай, подруга, когда мы вернемся домой, там уже все будет совсем не таким, как прежде. Твои знакомые, о которых ты вспоминала с таким омерзением, либо сядут в тюрьму за коррупцию и казнокрадство, либо впереди собственного визга сбегут из России. Все у нас дома развивается в правильную сторону, теперь Батя уверен в этом совершенно определенно. Ну и мы не будем стоять в стороне – поможем нашим, где огневой мощью «Неумолимого», а где и просто умным советом. А пока – ешь, пей и веселись; у людей праздник, и не надо портить его кислым выражением лица.

Да, влюбленная Ника – это что-то с чем-то… Но и в таком состоянии она плохого не посоветует, поэтому я сделала все так, как она сказала – выкинула из головы дурные мысли и отдалась общему веселью.

Восемьсот семьдесят девятый день в мире Содома, утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Вчера в Советском Союзе завершился эпохальный двадцать пятый съезд КПСС, перевернувший все в партии и государстве обратно с головы на ноги. Товарища Сталина на съезде полностью реабилитировали, ибо все его действия вели только к укреплению и дальнейшему развитию первого в мире государства рабочих и крестьян, а все негативные явления, связанные с его деятельностью, были названы побочными явлениями межфракционной борьбы в ВКП(б) между настоящими коммунистами и последователями месье Троцкого. Правда, обратному переименованию подвергся только великий город на Волге; все остальные населенные пункты, прежде носившие имя товарища Сталина, решили оставить при существующих названиях. Также съезд принял решение возродить уничтоженную Хрущевым систему промышленной кооперации и восстановить хозяйственную самостоятельность колхозов. После того, как председатель сдал государству зерно в соответствии с планом, предъявлять ему претензии имеют право только сами колхозники. Одновременно делегаты окончательно низвергли и прокляли самого бывшего товарища Хрущева, ибо при внимательном рассмотрении в его действиях не обнаружилось ни малейшего желания укрепить СССР, а только лишь опьянение нечаянно обретенной мощью и стремление делать все наперекор предшественнику. Детский сад, массаракш, причем не самой старшей группы.

И почти сразу же после опубликования итоговых документов орбитальная сканирующая сеть отметила на территории одной шестой части суши резкий всплеск социального оптимизма. И ведь пока еще практически ничего не изменилось – не исчезли очереди за промтоварным дефицитом, а в продовольственных магазинах не расширился ассортимент, – но люди приободрились, поверив, что их страна, в которой то тут, то там уже заметны признаки упадка, снова перейдет к поступательному росту. Теперь «завтра» снова неизменно будет лучше чем «вчера», и не только в телевизоре при просмотре программы «Время».

А еще товарищ Брежнев (в кулуарах) вполне определенно высказался по поводу Госплана. Мол, ревизия этой организации совместной комиссией партконтроля и ФСБ (ой, простите, КГБ) назрела и перезрела, а то непонятно кто там планирует и в чьих интересах. Поступившая от товарища Серегина информация, что из стен этой организации в итоге развала Советского Союза вылупилось целое кубло отборных либералов-антисоветчиков, чрезвычайно тревожит и заставляет подозревать худшее.