"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Ежов Михаил - Страница 119

За необоснованное нападение на учащихся, преподавателей и охрану, повлекшее за собой травмы и опасность для здоровья. А также за нарушения главных правил царского лицея. Оражен Григорий Александрович лишается императорского патента на учёбу в царском лицее. Приговаривается к несению службы, сроком в один год шесть месяцев на территории Бессарабии в одной из застав вблизи Измаила в рядах Лиминского кавалерийского полка в чине унтер-офицера. Коим вы и являетесь. На основании чего и была назначена мера наказания.

По-прошествии срока назначенной службы Оражен Григорий Александрович может вернуться в Петербург и восстановится в Михайловской гимназии для завершения полного образования.

Завтра не позднее шести вечера Оражен Григорий Александрович должен отбыть из Петербурга в расположение полка. В случае неисполнения вышеперечисленного Оражен Григорий Александрович будет признан дезертиром и преступником. Всё имущество, принадлежащее Оражену Григорию Александровичу, будет измято в пользу императорской казны, как и долевая собственность в производственных отраслях.

В дверь моего кабинета постучали, выводя меня из моих мыслей, после чего она отворилась, и в дверной проём вошёл граф Рощинский.

— Григорий, — угрюмо произнёс он. — Экипаж подан.

Я встал из-за стола и сложил стопкой большие конверты, после чего взяв их, шагнул к пожилому аристократу.

— Эдуард Семёнович, — улыбнулся я ему, отдавая конверты в его руки. — Ну чего вы такой тучный. Вы же теперь большой человек. Даже банкир со вчерашнего вечера. И вскоре в ваших руках окажутся закладные ваших врагов. Выше нос.

— Григорий Александрович, — посмотрел на меня мужчина красными от недосыпа глазами. — Ну почему вы не откупились? Была же возможность в самом начале дать кому надо. Пожурили бы. Ну, может в Москву или провинцию какую сослали на годик. Вы же знаете что такое Лиминский полк.

Я подошёл к зеркалу, висевшему на стене рядом с дверью и, потянулся за верхней одеждой, и саблей.

— Да знаю. Это штрафной полк, куда ссылают тех, кого по возможности хотят видеть мёртвыми. Это Решкин-Флинфхов со своими прихлебателями постарался, а советники императора были не против. Им как жизнь, так и смерть моя на руку. Но знаете Эдуард Семёнович. По иному было нельзя. Только так можно было очистить имя Елены, и её рода. Сам императорский советник заявил этим шакалам, что такого не было. Честь чиста. А слова эти не куплены. Теперь никто не посмеет открыть на эту тему рот. А купи я кого нужно. То грязь бы лилась из всех щелей. Все бы об этом знали.

Да и если сам имперский двор засуетился. То купи я кого нужно, могли посчитать, что я безродный ублюдок попираю власть аристократов. Становлюсь тем с кем надо считаться, и силой, которую уже надо замечать. А такого никто не будет терпеть.

Я всё расписал на ближайший год полтора. Следуй указаниям и не горюй. Прошу остальные конверты доставь адресатам лично в руки. С Марией я уже вчера ночью всё обсудил. Так что там тоже всё схвачено. И не спускайте глаз с Полозовых. Инструкции на разные события я также оставил.

— Григорий Александрович, вчера пока вас не было приезжала княжна Инна Михайловна с внучкой Анастасией Владимировной. Если они опять нагрянут, что говорить то? — Прижал к животу конверты, словно самое сокровенное граф Рощинский. — Да и мне им как я погляжу тоже конверт передать надо.

— То и говори. Наше последнее дело разрешилось. Золу нет смысла раздувать, только запачкаются. И пусть свяжутся со мной, если здоровье Елены ухудшится. — Повернулся я на Эдуарда Семёновича, надев чёрную военную кавалерийскую шинель, проведя по ней рукой сжимающей шпагу в ножнах, словно приветствуя старого друга. — Мне пора отбывать. Давненько меня не было на заставах на подступах к некогда взятому Измаилу.

Sergey Vells

Тень империи.

Глава 1

Ивановская застава

Мой путь до Бессарабии был долог. Никто не сопровождал меня до места назначения, словно желая, чтобы я потерялся по дороги и нарушил царское постановление.

Тогда-то мои недруги могли бы со всем рвением объявить меня дезертиром и предателем.

В каждом населённом пункте, где я останавливался, мне приходилось отмечаться в отделе воинской канцелярии, если таковая была конечно, в данном в населённом пункте, чётко показывая свой путь до места службы.

Если же такового места не было, то я отмечался прямо в воинской части, получая подписи и печати на своём путевом письме.

Большую часть пути я провёл в поезде, и только прибыв в город Фальчи, мне пришлось уже оставить железную дорогу и оставшийся путь до Ивановской заставы проделать в экипаже.

Меня не удивляло, что пейзажи этих мест были мне знакомы. Ведь незримо я уже проходил эти места вдоль и поперёк, проливая реки крови присоединяя эти земли к ушедшей в небытие прошлой империи.

Прожитая жизнь Александра, теперь стала и моей жизнью, от чего я не удивлялся даже всплывающим образам, связанным с тем или иным местом этих некогда покорённых краёв.

В отличие от Петербурга, где поголовно всюду трещали морозы и лежали сугробы, тут уже дул тёплый ветер, а погода поднималась в плюсовую отметку.

Когда мой экипаж остановился в конечной точке моего пути, я выбрался наружу, и передо мной предстала Ивановская застава.

Укреплённый форт, который изначально возводился как одна из отправных точек для взятия неприступного Измаила.

Экипаж, скрипя колёсами медленно увязая в грязи дороги, поворачивал назад, а я уже входил в открытые ворота заставы, под заинтересованные и изучающие взгляды часовых.

Поравнявшись с часовыми, я, не дожидаясь их расспросов, сразу протянул лист, одному из военных.

— Как мне найти коменданта? — произнёс я, пока мужчина всматривался в моё предписание. — Мне надо доложить о захождении в расположение заставы.

Усатый военный, оторвав лицо от бумаги, поправил ремень ружья, который слегка съехал с плеча, и произнёс:

— Левое двухэтажное строение. Второй этаж последняя дверь по коридору.

Кивнув служивым, я вошёл в ворота и очутился внутри заставы, после чего быстрым шагом отправился по указанному маршруту, под многочисленные взгляды солдат бывших в это время на улице.

Проходя группу рядовых солдат, которые стояли особняком, покуривая махорку, один из них подняв взгляд на меня, скривился в усмешке, задев при этом своих товарищей плечами, словно указывая, на вновь прибывшего. Кучка вояк похожих на сброд слегка оживилась, рассматривая меня, а я прошёл до нужного мне здания, и исчез в его дверном проёме.

Поднявшись на второй этаж, я прошёл коридор и постучался в массивную деревянную дверь.

Получив чуть слышное из-за закрытой двери приглашение войти, я толкнул её и зашёл в прокуренный кабинет, где за простым письменным столом сидел, судя по погонам лейтенант, и курил как паровоз трубку.

Рослый мужчина лет пятидесяти, с седыми усами, и такими же серыми волосами посмотрел на меня, красными от дыма глазами переводя взгляд на мои погоны.

— Оражен. Я правильно понимаю унтер-офицер?

— Так точно. — Произнёс я и, сделав два больших шага, очутился у его стола, положив перед ним мои бумаги.

— Ох, — выдохнул лейтенант, смотря на листы, после чего прикусил мундштук своей трубки. — Значит, в нашем полку на одного прибыло. Я граф Василий Иоаннович Трубин. Будем знакомы.

Я получал донесения о тебе унтер-офицер. Спрашивать не буду кому ты там, в Петербурге оскомину набил, коль тебя из всех возможных мест сюда прислали. Все мы тут обмарались бумагой канцелярской. Служи. Благо срок не велик. Хотя наше командование чётко дало понять. Спуска тебе давать, они не намерены.

Сегодня отдохни с дороги, а завтра возьмешь шествие над пятнадцатым отрядом. Его ещё доукомплектовать правда надобно, после недавних понесённых потерь. Молод ты конечно Оражен. Ой как молод для такого. Но приказы оспариванию не подлежат. Особенно тут. Служи тихо вот тебе мой совет Оражен, и прислушивайся к старшим по званию.