Безымянный Бог - Малиновская Елена Михайловна - Страница 44

– Хорошо, – с видимым облегчением выдохнул Нор. – Тогда я согласен.

Эвелина расхохоталась от этих слов. Будто это девушка сейчас убеждала гончую начать тренироваться с ней, а не он пришел с просьбой. Юноша мучительно покраснел, поняв, что именно сейчас сказал.

– Прости, – смущенно пробормотал он, старательно отводя глаза.

– Ничего страшного, – легкомысленно отмахнулась девушка. – Тогда начнем с завтрашнего утра, пожалуй. Только вот что…

Нор испуганно посмотрел на нее, будто ожидая каких-то обидных слов в свой адрес.

– Я думаю, остальным не стоит знать о наших уроках, – поспешила продолжить Эвелина. – Конечно, от Далиона сам факт этих занятий я не сумею скрыть. Но это будет еще не скоро. И я сама с ним поговорю, когда он вернется. Но мне бы не хотелось, чтобы другие младшие гончие были в курсе. Все равно я не смогу при всем желании проводить тренировки для всех. Да и хозяин, думаю, этого не одобрит.

Юноша поморщился, когда девушка невольно назвала старшую гончую хозяином. Но возражать не стал. Лишь почтительно наклонил голову в знак согласия и вышел из комнаты.

Эвелина вернулась к окну. Она долго задумчиво вычерчивала круги на запотевшем стекле. Стирала узоры и принималась рисовать дальше. Интересно, как отреагирует Далион, когда узнает, что его тень осмелилась самовольно обучать младшую гончую магии? А он узнает, в этом сомневаться не приходилось. К тому же Эвелина и сама не собиралась скрывать этого обстоятельства от своего хозяина. Ложь плодит ложь, а она не видела ничего дурного в подобных уроках. Особенно если это поможет мальчику выжить на островах. Вероятнее всего, Далиона рассердит подобная самодеятельность за его спиной. Но гнев мага не страшил девушку. Она не боялась его. Почему-то чувствовала, что старшая гончая не причинит вреда своей тени. Далион, бывало, жестко поступал с ней, но Эвелина не ощущала в его присутствии того ледяного дыхания опасности, которое заставляло сердце сжиматься от ужаса и какого-то непонятного предвкушения при виде императора.

Девушка еще сама не разобралась, какие именно чувства испытывала к своему хозяину. Нет, ненависти к нему Эвелина не ощущала. Но и особого уважения тоже. Наверное, если бы в ее прошлом не было Дэмиена, с его холодными прозрачными глазами и презрительной улыбкой, она бы вполне могла привязаться к гончей. И с радостью ловить малейшие признаки благосклонности хозяина. Но обучение у императора нельзя вычеркнуть из жизни. И поэтому Эвелина относилась к Далиону с легкой ноткой равнодушия. Она просто смирилась со своим унизительным положением обычной тени, затаила на время свой характер.

Эвелину вполне устраивала нынешняя жизнь. Она не ощущала себя безмолвной рабыней, понимая, что вряд ли старшая гончая отнимет истинное имя у своей тени, раз уж он не сделал этого с самого начала. Лишь браслеты покорности раздражали девушку, служа лишним напоминанием о ее настоящем месте в этом доме. Любое ограничение свободы возвращало ее в тот вечер, перед предполагаемой казнью на глазах Совета Высочайших, когда Дэмиен заявил, что отныне и навсегда Эвелине придется распрощаться с вольной жизнью. Впрочем, была ли она хоть когда-нибудь по-настоящему свободна? Академия достаточно быстро превратилась в тюрьму, из которой невозможно вырваться при всем желании. Разве что на Лазури, когда маленькая девочка и представить не могла, насколько огромный мир лежит за пределами родного крошечного архипелага. Хотя нет, даже там за ней невидимо следили, подталкивая к нужному исходу событий.

Девушка досадливо тряхнула головой, прогоняя нежданные печальные раздумья. Что было – то было. Надо жить настоящим, постаравшись забыть дни обучения у императора, словно кошмарный сон.

Эвелина легла спать очень рано – сразу после ужина. С отбытием Далиона на сбор у нее освободилось неожиданно много времени. И девушке, если честно, было просто скучно. Кабинетом хозяина в его отсутствие пользоваться запрещалось. Видимо, там хранились слишком серьезные книги и рукописи, чтобы позволить остальным без надзора хозяйничать в этой комнате. Далион перед отъездом сам запер дверь на ключ и демонстративно подергал ручку, словно убеждаясь, что никто чужой без него не пересечет порога помещения. Поэтому девушке сейчас было совершенно нечем заняться. Младшие гончие дурачились во дворе, разбившись на пары и играя в снежки. Но ее в свою компанию не позвали. Впрочем, такой милости девушка и не ждала. Ирра весь день просидела у себя в комнате, и даже обед и ужин ей подали туда же. Эвелина была рада этому обстоятельству. Она знала, что подруга старшей гончей ее не переносит, и не стремилась лишний раз убедиться в этом.

Словом, девушка неожиданно оказалась предоставленной сама себе. И не понимала, как распорядиться таким щедрым подарком – несколькими неделями абсолютной свободы.

На следующее утро она встала еще затемно. Снегопад прекратился, но темные снежные тучи низко клубились над землей, задевая верхушки деревьев и предвещая скорое ненастье.

Позавтракав в одиночестве, Эвелина спустилась в тренировочный зал. Там ее уже поджидал Нор. Девушка мазнула по юноше мимолетным взглядом, слегка нахмурив лоб при виде глубоких теней, залегших под глазами юноши.

– Плохо спал, – с виноватой улыбкой ответил тот, прочитав молчаливый вопрос, мелькнувший в глазах чужачки. – Непогода, знаешь ли. Она всегда действует на меня угнетающе.

– Понятно, – с недоверием протянула девушка, но в расспросы вдаваться не стала. – Начнем тогда.

Потянулся обычный урок, к которым она привыкла за время обучения в Академии. Эвелина по мере своих сил и возможностей пересказывала юноше то, чему сама научилась не так давно. К ее удивлению, Нор схватывал все на лету. Он старательно повторял за ней мудреные слова терминов и совершенно по-детски расстраивался, когда что-нибудь не получалось. Наконец, когда девушка почувствовала, что ее единственный ученик устал, она решительно оборвала урок.

– Хватит, – тихо сказала Эвелина, когда в пятый раз подряд Нор не сумел потушить пламя свечи на расстоянии. – На сегодня все.