Разыскиваем маму. Срочно! Том 1–2 - Лира Алая - Страница 13

А мантикору я сама пошла разыскивать. Лучше уж живое и мохнатое разумное существо, чем странно ведущий себя призрак.

Франсуа нашлась в библиотеке вместе с детишками, которые что-то бурно обсуждали. Даже двери не прикрыли – ну как можно так ошибаться? Мои мелкие всего очень хорошо знали, что дверь, где обсуждаются тайны и готовятся заговоры, нужно плотно прикрывать и еще одеялом заделывать, чтобы звук не шел.

– Она странная! – прошипел Алекс. – Она очень странная, иначе бы Брайон ее так не боялся.

– Не преувеличивай, Брайон всех наших потенциальных мамочек боится после того, как одна к нему приставала, вторая бросалась в него туфлями, а третья грозилась упечь в тюрьму за издевательство.

– Какое издевательство? Когда было? – О, кажется голос Эвы. – Брайон же хороший, даже когда мы его обижаем, он почему-то вздыхает и не пытается обидеть в ответ. Хороший, очень хороший!

– Это когда Брайон оставил нас с ней наедине. Ну, помнишь ту высоченную брюнетку в длинном платье? – мальчишеский голос просто искрил раздражением и неприятием.

– Которой Франсуа подол платье ядом испортила, а Соломон изодрал в клочки низ юбки после того, как она нас мелким магическим скотом назвала? – уточнила Эва, а вот я невольно нахмурилась.

Это что за «мамочка» такая-то? Да, дети не из простых, общение с ними местами весьма сомнительное удовольствие. Но границу, которая отделяет детское бахвальство от настоящей жестокости, они не перешли ни разу. А вот описанная ими брюнетка – очень даже. Аж руки зачесались схватить ее за волосы и засунуть под холодный душ, чтобы дурь из своей головы вымылась! Лучше бы, конечно, выбилась, но насилие – это плохо. Разумеется, я не воспылала любовью к этим наглым детишкам, но от некоторого сочувствия никуда не деться. Если это не первый случай, то, боюсь, их недоверие к потенциальным мамочкам вполне оправданно.

– Ага, она самая, – ответил Алекс. – Но даже если те дамочки творили абы что, то Брайон никогда так не убегал, максимум, запирался у себя и звонил дяде жаловаться. А тут что? Она ему ничего не сделала, а он убегает.

– Слушай, а может она…

Что там сказала Амелия, я не разобрала: слишком уж тихо прошептала. Обидненько. Я сделала шажок к двери и, кто бы сомневался! Пол скрипнул. Услышали?

Я с минуту не дышала, надеясь, что пронесло, но нет: три любопытные мордашки тут же высунулись из дверного проема, а Амелия спросила:

– Вы что тут делаете? Подслушиваете?

– Нет, – неловко улыбнулась я. – Ищу Франсуа-Доминик. Мне же с ней положено ночевать?

– А… уже не положено, – ответил Алекс. – Браойн уехал, так что спокойно можете спать одни. Или…

– Или хотите с Франсуа-Доминик? – понятливо уточнила Амелия. – Грустно без нее?

Страшно мне без нее спать в доме со странным бродячим призраком. Ядовитая мантикора, как ни странно, давала ощущение защищенности.

– Грустно, хочу с Франсуа-Доминик, – без зазрения совести соврала я.

– Ну-у-у… – протянула Амелия.

– Мы знаем, чем вам помочь!

Радоваться или плакать? Теперь я в своей комнате не одна, а вместе с портретом неподражаемой Франсуа-Доминик Четвертой. Чудесные и заботливые детишки специально для меня, своей дражайшей мамочки, повесили огромную картину прямо над моей кроватью.

Ровно над моей подушкой. Если вдруг я окажусь под ней, сомнительно, что выживу.

– А она не упадет? – с опаской спросила я.

Алекс крепил ее к стене при помощи магии, шептал какие-то слова, делал пасы руками, отчаянно потел. Больше последнего факта меня волновали лишь ужас в глазах Эвы и Амелия, которая старалась в сторону брата даже не смотреть.

– Нет, конечно, это же я крепил! – возмутился Алекс. – А мои крепления…

Что-то на стене подозрительно заскрежетало.

– Дают сбой, – огрызнулась Амелия, а после зашипела брату на ухо: – Перевесь, а то убьется, а виноваты мы останемся.

Вот так прекрасный портрет не менее прекрасной Франсуа-Доминик (с красным бантом, готова поставить не один кусок торта на то, что дети прицепили) висел рядом с моей кроватью. Потянусь на кровати, повернусь и…

Честно, я рассчитывала хотя бы с Соломоном познакомиться. Во-первых, угрозы бубенцам меня не волновали, а, во-вторых, присутствие обычной милой котейки внушало исключительно радость и спокойствие. Но Соломон за все время даже не показался на глаза, а у детишек спрашивать не хотелось. Тем более, их из моей комнаты после того, как картину повесили, буквально ветром сдуло. Я же, прихватив один из томиков, заботливо оставленных Брайоном, улеглась в постель.

И сама и не заметила, как уснула в уютной постели под ужасно нудную книгу, которая дотошно рассказывала о жизни какой-то леди из какого-то поместья. И как такую скукоту можно написать? Вот бы повеселее…

Желания имеют свойства сбываться: мое пробуждение было отнюдь не из скучных. Картина с Франсуа-Доминик все-таки рухнула, создавая ужасный грохот, от чего я открыла глаза, повернулась и заорала так, как никогда в своей жизни. Даже когда мне подкинули с десяток пластмассовых тараканов в сумку, я так не вопила!

Чертов призрак, чертов Каллисто!

Если бы он еще стоял как нормальный приличный мужчина где-то сбоку, то я бы сдержалась! Но когда ты поворачиваешься на грохот, а из постели торчит чья-то голубоватая голова, то как-то не до спокойствия и дружелюбия.

– О! Какие бурные приветствия, вы так эмоциональны! Меня еще никто с такой радостью не приветствовал, – заметил призрак.

Это не радость, черт тебя подери, совсем не радость!

– Д-д-доброй ночи, – икнула я.

– Возможно.

– Что возможно? – не поняла я.

– Возможно, что ночь добрая. А возможно, что и нет, – улыбнулся призрак, а в его голубых глазах, кажется, мелькнул красный огонек.

Та-а-ак, это уже не смешно. Вообще ни разу! С учетом того, что на мой вопль никто не прибежал, то это означало, что даже если меня тут убивать начнут, то помощи ждать неоткуда. Я резво вскочила с постели и сделала пару шагов к выходу из комнаты.

– Вы куда, госпожа? – обиженно спросил призрак. – Вам нельзя выходить, вам бы лучше спрятаться.

– И…з-з-зачем мне прятаться? – шепотом спросила я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.

Дура, полная дура! Зачем я вообще на этот контракт согласилась?! Даже если меня сейчас на тот свет не отправят, то я от страха точно с десяток лет своей драгоценной жизни потеряла!

– Потому что там господин, – невинно сказал призрак. – И он очень, очень зол.

– Почему он зол?

– Надо спрашивать не почему, а на кого, – наставительно сказал призрак. – Предполагаю, что на вас.

Глава 6

В итоге я теперь сидела в какой-то нише под потолком. Верила ли я странному призраку, что мой будущий муженек на меня зол? Вполне. Дети могли про меня сказать не только все что думали, но и все что додумали и навоображали, а это, поверьте, немало – нельзя недооценивать детскую фантазию.

Считала ли я, что мне нужно прятаться? Поначалу, сознаюсь, я отнеслась к этому весьма скептически. Брайон адекватные, дети пакостливые, но не переходят грань, да даже мантикора вполне себе приличная и дружелюбная – ядовитым хвостом ведь в меня не потыкала. Но слушать призрака – это одно, а слышать грохот, звон чего-то бьющегося и, кажется, даже громкую ругань – это совершенно иное!

Поэтому в момент, когда эти громкие звуки стали приближаться в сторону моей спальни, я поняла, что призрак посоветовал спрятаться не зря, ой не зря. Взяла короткую куртку, нацепила на себя, схватила призрака и скомандовала:

– Показывай, где прятаться. А дети?..

Нет разницы, какие они там по характеру, владеют ли магией и мантикорой, но дети есть дети. И оставлять их на произвол судьбы, то есть, на злого-презлого дядюшку, я немного опасалась.

– А что с ними? Прекрасно спят, радуются жизни. Дитрих очень заботиться о своих племянниках, уже давно наложил звуконепроницаемый барьер на их комнату, чтобы не проснулись.