Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

С первого взгляда (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

Дашка молчит. Судорожно соображает, как бы вывернуться из щекотливой ситуации.

— Можешь не напрягаться и не выдумывать ложь, — продолжаю я. — Все равно не поверю.

— Ну, допустим, отжала я у нее браслет, и что? — с вызовом произносит Севастьянова. — Ты сам-то давно в святоши заделался?

— А ты стрелки не переводи. Мы сейчас о тебе базарим, — не моргая, смотрю ей в глаза. — О том, что ты воровка и дрянь.

— А ты не охренел?!

— Я, может, и охренел, но это не твоего ума дела. Браслет Ане надо вернуть. В самое ближайшее время.

— Да пошел ты! — фыркает Дашка, скрещивая руки на груди и отворачиваясь в сторону.

Но сама при этом едва уловимо дрожит. Знает, сучка, что я попусту воздух не сотрясаю.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — говорю вкрадчиво. — Завтра же твои безразмерные труселя будут развеваться на флагштоке всем пацанам на потеху. Хочешь? Я организую.

— Ты сумасшедший, Горелов!

— Ты даже не представляешь, насколько, — скалюсь. — Ну что, есть желание потягаться со мной в безумии?

— Да задолбал! — она рывком снимает с руки украшение и протягивает его мне. — Держи! Подавись!

— Не-не-не, — веду головой из стороны в сторону. — Так не пойдет. Ты браслет у Ани отняла, ты его и возвращай. Только по всем правилам этикета, поняла? С искренними извинениями и полным признанием своей вины.

— Ты издеваешься?! — в глаза Севастьяновой читается ужас.

— Ничуть.

— Я не буду перед ней извиняться!

— Тогда завтра же твои панталоны пятьдесят второго размера будут гордо реять над детдомом, — с театральным пафосом заявляю, взмахивая рукой.

— Какой же ты урод! — яростно шипит она.

— Это значит, что мы договорились? — ничуть не обидевшись, уточняю я.

Севастьянова пыхтит, надувшись, как рыба-шар.

— Даш, на дури, — снисходительно роняю я. — Тут без вариантов. Сама понимаешь.

— Ладно! — гневно выплевывает она. — Верну я браслет твоей Красновой! Но больше ко мне никогда не подходи!

— Не больно-то и хотелось, — хмыкаю я, наблюдая за тем, как разъяренная Дашка на всех парах уносится прочь.

Дело сделано.

Надеюсь, совсем скоро в Аниных глазах будет чуть меньше печали.

Глава 14. Аня

Погружаю ложку в жидкую пшенную кашу, вполуха слушая Ниночкин пересказ статьи из какого-то модного журнала, который ей удалось бегло полистать. Вообще, по правилам, в библиотеке у нас исключительно книги, но иногда в детдом чудесным образом просачиваются и периодические молодежные издания. Типа «Cool» и «Все звезды».

После инцидента на дискотеке Нина несколько дней была чернее тучи и разговаривала со мной через губу. Но потом остыла, и наши отношения вернулись в прежнее русло. Я, конечно, не в восторге от подобных перемен в ее настроении, но выбирать не приходится. Ведь Нина по-прежнему моя единственная подруга.

Отпиваю сладкий чай, когда внезапно рядом с нашим столиком возникает тучная фигура Даши Севастьяновой. Ничего хорошего от этой девчонки ждать не приходится, поэтому я интуитивно сжимаюсь в напряжении.

Что ей нужно? Зачем она здесь? Обычно компания старшеклассниц обитает в другом крыле столовой…

— Эм… Я… — начинает Даша, явно ощущая себя не в своей тарелке. — В общем, я хотела извиниться.

Изумленно расширяю глаза. Мне не почудилось? Она правда это произнесла?

— Я не должна была забирать твой браслет, — продолжает Севастьянова, переминаясь с ноги на ногу. — Это было неправильно.

Сказать, что я в шоке, — не сказать ничего. Разумеется, я мечтала вернуть подаренный бабушкой браслет, но вот на извинения даже не надеялась. И что только нашло на задиру Дашу? Совесть внезапно обострилась? Или тут что-то другое?

— Ну… Ладно, — в замешательстве отзываюсь я.

Севастьянова поджимает губы и стыдливо оглядывается на подруг, которые с мрачными лицами стоят чуть поодаль. Затем тяжело вздыхает и, достав из кармана ветровки мой браслет, протягивает его мне:

— Вот. Держи.

— С-спасибо, — не веря своему счастью, забираю из ее рук свою реликвию, и растерянно улыбаюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Неужели это все? Она просто вернула мне мою вещь? Без всякого подвоха?

Даша разворачивается на пятках и, больше не проронив ни слова, устремляется прочь. Ее подружки одаривают меня неприязненными взглядами и тоже уходят. Мы с Ниной вновь остаемся наедине.

— Ну и ну, — ошеломленно выдыхает подруга. — И что это сейчас было?

По-прежнему пребывая в недоумении, я заторможенно пожимаю плечами, и вдруг напарываюсь на насмешливый карий взгляд, который прилетает ко мне с противоположного конца столовой.

Ну конечно! Как я сразу-то не догадалась? Это же очевидно! Внезапное раскаяние Севастьяновой вовсе не чудо. Это Мот вынудил ее вернуть отнятое. Он же обещал, что моя вещь скоро ко мне возвратится…

Вздергиваю уголки губ в благодарной улыбке. Я так рада тому, что Горелов появился в моей жизни. А еще тому, что она сдержал данное слово. Обычно мальчишки любят чесать языками и пустословить, дабы произвести впечатление, но Матвей, судя по всему, не такой.

Он надежный.

Честный.

Искренний.

А еще у него до безумия обаятельная улыбка…

Не разрывая зрительного контакта, Мот поднимается на ноги, подхватывает поднос и направляется к нашему с Ниной столику.

Сердце в груди трепещет пойманной пташкой, а в животе зарождаются бабочки. Волнение вперемешку с предвкушением разливается по венам, провоцируя учащенное дыхание и предательский румянец на вмиг вспыхнувших щеках.

— Привет, — Горелов ставит свой поднос рядом с моим, а сам садится на стул по соседству.

— Привет, — мой голос звучит на пару октав выше обычного. — Спасибо за браслет, — приподняв руку, демонстрирую ему запястье. — Я знаю, что это ты повлиял на Дашу.

— Пустяки, — отмахивается он, а затем осторожно обхватывает мою кисть, пристально рассматривая украшение. — А браслетик и правда зачетный. Тебе очень идет.

— Спасибо, — смущенно опускаю ресницы. — Я снова твоя должница.

— Ну… Раз уж ты сама об этом заговорила… — в его голосе появляются нотки томительной таинственности.

— Что? — оживляюсь я, подгоняемая любопытством.

— Есть один способ вернуть долг, — Мот переходит на шепот.

— Какой?

Он снова улыбается. Дерзко, красиво, с вызовом. А в глазах загорается дьявольский огонек.

— Иди сюда, — манит меня пальцем. — На ухо скажу.

Откидываю за спину волосы и наклоняюсь ближе. В ноздри тотчас забивается сладковато-свежий аромат Горелова, и желудок делает кульбит. Мне нравится, как он пахнет. До дрожи нравится…

Мот тоже подается ко мне. Между его губами и моей ушной раковиной, по ощущениям, не больше трех сантиметров, и это невообразимо будоражит. Размеренное дыхание обжигает кожу и вместе с тем рассыпает по телу мириады крошечных мурашек. Я натягиваюсь струной и невольно посильнее стискиваю пальцами столешницу.

— Я бы хотел еще один поцелуй, — тихий вкрадчивый шепот сводит меня с ума.

Мысли становятся вязкими и медленными. Сознание затягивает хмельным розовым туманом.

— Хорошо, — отвечаю одними губами, едва помня себя от волнения.

— Я бы хотел поцеловать тебя по-настоящему, Ань. Потому что после того раз ты у меня из головы даже погулять не выходишь…

Сердце спотыкается, а с губ срывается судорожный вздох. Ресницы дробно дрожат. В горле першит. Пульс разгоняется до критических значений и сбивается с ритма. До аритмии. До белых вспышек перед глазами.

Я не знаю, как Мот это делает, но очевидно одно: его слова и интонации огнем плавят мое железо. Я не могу ни возражать, ни спорить, ни сопротивляться. Да что уж там… Я не хочу этого делать! Меня тянет к нему, как якорь к морскому дну. И от мысли о том, что это чувство взаимно, за спиной вырастают крылья…

— Я тоже думала о тебе, — признаюсь еле слышно.

— Так, значит, свидание? — Матвей отодвигается, и его голос приобретает привычное хрипловатое звучание.