Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ) - Крыс Виктор - Страница 16

И вот мы наткнулись на объяснение, где же вся охрана комплекса. Огромный зал, в котором находились сотни тысяч боевых роботов, что были отключены ядерным взрывом, от которых люди сейчас пытались отсоединить оружие. Огромный ангар, в нем можно было уместить небольшой город. Я видел самолеты, танки и кучу каких-то мутантов, что вооружались автоматами. Весь ангар держался на нескольких каменных колоннах.

— Ауф, я сейчас по колоннам так шмальну, — лязгнул металлом в голосе Иннокентий, — Они сейчас оживят армию роботов и нам конец, держись за что-нибудь! Если я умру, скажи всем, что я был патриотом!

— Твою мать, Кеша, нинада! — прокричал я что было сил и кинулся к Иннокентию.

— Тамара,активирую последний залп, — проговорил Иннокентий и его турели выплюнули из себя огромный сгусток плазмы.

— Встретимся в раю, мальчишки, — донесся из моих наушников печальный голос Тамары. В моих глазах потемнело, все трясло, пол ушел из под ног.

Огромный ангар вмещал в себе тысячи боевых роботов, самолетов, танков и дронов. И Кеша решил пожертвовать собой, подорвав это все, и я, в принципе, не против.

Ангар рушился, а я опять куда-то летел, мое тело нещадно билось об обломки, и я несколько раз думал, что я уже помер, но от боли все же понимал, что я жив.

— И я… я куда-то лечу! — прокричал я. — Когда же я сдохну?

Я упал и обо что ударился. Открыв глаза, я увидел огромный каменный зал, напоминающий церковь, вверху была видна дыра на высоте десяти метров, а в центре зала на коленях перед распятым Христом стоял Он.

— Venisti ad mortem, — донесся страшный голос от фигуры, высотой в три метра даже на коленях, и он был полностью обнажен.

Очки перевели его латынь как «Ты пришел к своей смерти».

— А ты точно моя смерть? — сплюнул я кровь на каменный пол, я чувствовал что сломал как минимум несколько костей. — Я представлял её как сексапильную девушку, что заберет мою жизнь поцелуем в лоб.

— Русский, — выдохнул монстр и начал вставать с колен. — Только мерзкий русский мог прервать мою молитву, вы мерзкий и вонючий некультурный народ.

— Некультурный, ага, но мы часто моемся, — усмехнулся я, вгоняя в патронник патрон своего верного калаша. — Ты в курсе, что твой Иисус не статуя, а живой человек?

— Которым потом мы отобедаем, — развернулся ко мне сенатор. — Ты готов к смерти?

— Пообедай пулями для начала, — усмехнулся я, наводя автомат на огромную фигуру, а тварь начала размываться в воздухе. Я пустил первую пулю в цель, но четырехметровой твари уже не было на месте.

— Ну что, невидимка, поиграем? — пробормотал я себе под нос, закрыв глаза, и начал пускать пули одну за другой.

Я открыл глаза, пуля вошла ровно в лоб твари, что висела на потолку, и капелька крови стекала по его морде.

— Убью, — оскалился мутант.

И огромная тварь под четыре метра понеслась на меня. Пули не нанесли ему урона, а зачастую лишь выбивали искры. Удар лапой и вот я уже на полу. Хруст костей, моя грудь прижата к полу ногой Сенатора, а он держит мою оторванную по локоть руку.

— Думал, что ты непобедим? — усмехнулась тварь, показав два ряда зубов.

— Да пошел ты, — прохрипел я. — Увидимся в аду.

Откуда-то сбоку ударил луч, что снес сенатора метров на восемь, а я увидел Иннокентия, что медленно шел к нам. Я встал, коснулся своего телескопного копья Добрый вечер, и посмотрел на тварь.

Сплав живого и мертвого, тварь билась в судорогах, ее плоть была перемешана с металлом.

Я побрел с копьем вперёд — мне надо забрать свою руку, которая тварь все еще держала у себя.

Тварь попыталась встать и второй луч ударил по ее телу, а я ускорил шаг, чуть не поскользнувшись на своей собственной крови.

— Сдохни, — вонзил я копье в шею монстра, пригвоздив тварь к полу. Чтобы помочь своей единственной руке я вцепился зубами в древко Доброго вечера, и прошипел. — Кеша, сука, быстрее!

И Кеша был быстр, удар по черепушке молотком обнажил мозг и два пальца следователя вошли в мозг сенатора, но что-то внутри тела, на котором я стоял, вдруг задвигалось.

— Успела! — прокричала Тамара и вылетела из той дыры, из которой сюда попал и я.

Вся в кишках, в крови, злая, броня разорванная, шлем все также отсутствовал, седые волосы заплетены в косу, в руках дробовик. Который она навела на нас.

И вдруг из Сенатора вырвались блестящие жуки, а Тамара начала работать из дробовика. Она кинулась к нам, размываясь в воздухе, и моментально собрала всех поврежденных жуков из металла.

— Так, этому Успокоин, — вонзила она стеклянный автоматический шприц в Иннокентия в шею, где видать, было специальное место в броне для инъекций. — А этому восстановительные и гандон на руку.

— Ай, — я получил в шею укол, а на мою культю был мгновенно натянут большой презерватив и боль ушла. Я почувствовал облегчение и упал на задницу.

— А кто это у нас ручку потерял? — рассмеялась Тамара, вытаскивая из лап твари мою руку, и вколола сенатору нечто, от чего его тело начало чернеть. — Ну вы, мальчики, молодцы, на такое надо идти с хим-оружием. Ну как, бобрик, не нервничаешь?

— Вода, это ты с водой! Там, в самолете! — прокричал я.

— Ты опоила его озверином! — кричал Кеша, указывая на Тамару. — Это незаконно!

— Ну опоила, да, ну накажите меня, можете выписать штраф, — рассмеялась Тамара, вертя мою руку, явно не зная, куда ее положить. — Ладно, положу к остальным, или, бобр, может лучше выкинем? Дома новую сделаем, лучше прежней.

— Тамара Сергеевна, нашего безымянного надо будет починить, — проговорил Иннокентий. — Никаких улучшений

— Уговорил, — положила мою руку в пакет с кучей кусков мяса Тамара.

— А в пакете что? — проговорил я заплетающим языком.

— Флэшки сохранения разума при смерти тела наших бойцов, — проговорила Тамара, а я начал терять память. — Спи, бобрик, ты отработал на славу. Я тебя даже не буду кастрировать за Альтушку.

— Спсыба, — промямлил я, отключаясь.

Глава 6

Мне снился кошмар, что меня пропустили заживо через мясорубку, мое тело болело, так что я закричал во сне и понял, что я всего лишь сплю.

Нет той Тамары, которая смеялась у мясорубки, смотря, как меня перемалывает заживо в фарш.

Когда я открыл глаза, вокруг не гремели взрывы и я не был в госпитале, я лежал в знакомой квартире, в которой уже провел ночь. И прошедший день показался мне столь далеким, словно это было не сутки назад, а в другой жизни.

Диванчик был все тем же, такой уютный и удобный, но был застелен приятной на ощупь простыней, на журнальном столике заботливо стоял графин с водой и еда. Котлеты, пирожки, какие-то фрукты и записка, сложенная углом, на которой было написано «Прочти меня».

— Мы вернулись, — облегченно вздохнул я, сел и взглянул на руки, их было две, на одной из рук была приклеена пластиковая полоска и под ней немного болело, но рука полностью функционировала.

Оторванную руку вернули на место, но я чувствовал каждую мышцу и боль в руке, но не сильную, а внутри себя я чувствовал голод. Нет, не так, я чувствовал, что жрать хочу. Больше чем что либо.

Первым делом я начал есть, во мне был зверский голод и жажда, и только наевшись, я со вздохом отложил еду.

Я взял записку, под которой лежали розовые очки.

— Бобер, тебя зашили, восстановили, в госпитале ты не нуждаешься, отдыхай и поешь. Пара капельниц твой организм восстановили, но у тебя было двенадцать переломов и трещин, твой организм измотан, — гласила Записка. — Скоро обезболивающее перестанет действовать.

— Офигеть, — выдохнул я — Но хоть живой, это уже хорошо.

Я не придумал ничего умнее как еще поесть, переодеться и включить новости, меня и правда волновало, что же произойдет после нашей тайной операции. На улице светало, над городом парили фениксы с яркой надписью «пей Добрый Коля». Делать на улице было нечего, слишком рано, и да, я подумывал, что мне пора бежать от Томы. Не улыбается мне умирать, прям вообще, а мои шансы на мучительную смерть пока слишком велики.