Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ) - Кривенко Анна - Страница 51

Всё выглядело весьма... правдивым. Энтони лично пообщался с самозванцем и его спутницей и убедился в том, что перед ним не тот парень, с которым он имел дело в последние годы.

Уильям Диери был… напыщенным и недалеким ублюдком, связь с которым Его Высочество поддерживал исключительно ради угождения отцу (тот в свое время ценил этот прославленный род). Хотя нет, не только поэтому. Наверное, его притягивала одна загадка, не дававшая покоя долгие годы.

Дело в том, что в юности Вилли был очень интересным товарищем – пылким мечтателем, который знал больше, чем иной ученый. Энтони искренне восхищался им и был рад завести дружбу, но… потом Уильям заболел. Он больше года не показывался в обществе, хотя принц несколько раз порывался его посетить. Однако, когда их встреча все-таки состоялась, Его Высочество оказался весьма разочарован.

Вилли... погас, как свеча. Вместо живой, яркой, неугомонной в своей изобретательности личности он обнаружил бледную заносчивую и безликую моль, которая годилась только на то, чтобы вежливо поддакивать принцу и соглашаться с любыми его словами.

Энтони был глубоко разочарован. Он даже обратился к главному королевскому лекарю с просьбой вылечить его друга, но тот развел руками, сказав:

- Поймите, мой принц, Уильям Диери – единственный носитель драконьего семени, впрочем, как и вы. Но вам повезло: ваша магия не стала рвать вас на части, вы с ней вполне охотно уживаетесь. А у вашего друга скорее всего случилось всё ровно наоборот: магия начала пробуждать в нём те черты, которые в прошлом ему были не присущи. Это неизбежные изменения при взрослении истинного дракона…

Да, выглядело всё именно так, но принц был огорчен сверх меры. Он еще долго пытался рассмотреть в старом приятеле прежнего, но, увы, от старого Вилли не осталось и следа.

В итоге, Энтони смирился. Принял его таковым, как он есть, хотя по большей части Уильям Диери принца страшно раздражал. У Энтони даже вошло в привычку намеренно унижать заносчивого товарища, чтобы осаждать его норов. Вот почему он вмешался, когда этот самовлюбленный идиот начал гнобить свою юную жену Натали…

А девушка принцу весьма и весьма понравилась тогда. Да, она была несколько… экзотичная внешне, по нынешним меркам откровенно некрасивая, но… ее характер, ее стойкость и внутренняя сила покорили принца с первой же минуты.

Если бы не его статус, запрещающий совершать необдуманные поступки, Его Высочество мог бы добиться того, чтобы Натали стала принадлежать ему…

Но... он отверг эти мысли еще в зародыше, решив, что дело не стоит свеч.

И вот сегодня Натали появилась перед ним – вся такая бодрая и очень расположенная к парню рядом с собой. Это было ярчайшим доказательством того, что с ее спутником что-то не так. А потом принц сам поговорил с «Уильямом» и не нашел ничего общего с тем человеком, которого он знал, как облупленного!

Но сердце отчего-то екнуло в груди. Ведь этот так называемый самозванец отчаянно напомнил ему того самого дорогого друга детства, которого принц потерял…

***

Поместье Диери, в тот же день…

Сибилл мучилась от мигрени уже неделю, поэтому гостей в их доме фактически не наблюдалось. Приехала Кэтрин, но она была способна лишь скандалить и чего-то требовать, поэтому женщина не стала разговаривать с дочерью и пошла отдыхать.

Боль не уходила ни после лекарств, ни после отдыха. А всё потому, что Сибилл мучил страх. Страх, что вернется ее старший сын и... отомстит.

Она боялась его, боялась его драконьей природы, его слишком независимого и такого непокорного характера. Он чем-то напоминал женщине ее деспотичного отца, поэтому Сибилл сразу же невзлюбила его. Ей не нравилась властность, с которой разговаривал Уильям, его вечные мечты о чем-то… странном, типа путешествий и исследований. Она хотела только одного: чтобы ее сын состоялся, как аристократ, как гордость рода, чтобы всё общество восхищалось их фамилией и мечтало пристроить своих дочерей хотя бы фрейлинами будущей супруги сына.

Но мальчишка раздражал. Он заявлял о том, что не собирается учитывать мнения окружающих и будет действовать только так, как захочет.

Но ведь был еще один сын – такой робкий, нежный цветочек, томящийся в монастырских застенках. Сибилл трепетно любила его и больше жизни мечтала вернуть в семью.

Со временем мечта трансформировалась в страстное желание отдать привилегии Уильяма младшенькому любимому сыночку, но в глазах женщины это казалось делом безнадежным.

До одного дня.

Она стала замечать, что старший сын иногда меняется в лице. Его зрачки удлинялись, ногти становились острыми.

Драконье безумие! – решила она и… использовала это как повод удалить Уильяма из дома, отправив его в старое поместье.

Мужу ничего не сказала. Он как раз болел, ему было не до того. Сибилл наняла людей, которые выпроводили мальчишку, а на его место привезли брата. Через некоторое время муж Сибилл умер, поэтому о подмене он даже не узнал.

А Вайлем, которого лекарь посчитал в принципе уже достаточно здоровым, начал новую жизнь.

Первые несколько лет Сибилл была счастлива. Любимый сын ел вдоволь, спал вдоволь, мог развлекаться, модно одеваться, общаться со знатными сверстниками и даже дружить с принцем. Казалось, наступило счастье, но иногда, особенно по ночам, в сердце Сибилл пыталась достучаться совесть. Она напоминала о том, что старший сын до сих пор взаперти.

Женщина пыталась заглушить этот настырный голос своими доводами: мол, она высылает достаточно средств для его содержания, поэтому у него всё в норме. Ведь он действительно болен и опасен. А когда Гоши стал регулярно сообщать, что Уильям превращается в огромную рептилию, Сибилл окончательно поняла, что винить себя ей не за что. Её старший сын не справился с драконьей магией и сошел с ума. В древности таких вообще убивали, поэтому заключение в поместье – это еще гуманный выход. Как именно за мальчишкой ухаживал Гоши, ее мало интересовало. Она не собиралась в это вникать. Его кормят, поят, одевают, да и ладно…

Успокоив себя такой ложью, Сибилл начала жить в свое удовольствие, фанатично заботясь о Вайлеме, которому дала имя и статус старшего сына.

Правда, с годами любимый отпрыск стал гораздо более властным и грубым, но ему Сибилл готова была простить что угодно.

А сейчас оказалась, что Уильям выбрался на свободу и, очевидно, мстит. Женщина тряслась от ужаса. Выходит, он достаточно нормален, если никто так и не догадался о его проблемах с драконьей сущностью.

Но вместо того, чтобы почувствовать раскаяние, Сибилл начала отчаянно искать выход, чтобы не пострадала ни она, ни ее дорогой Вайлем.

В комнату постучала служанка и тихонько сообщала, что ее настойчиво спрашивают некие муж и жена Двина и Жун.

Сибилл, услышав их имена, изменилась в лице. Она велела пригласить их.

Старики были хорошо одеты, так что женщина удивилась, откуда у них деньги на столь дорогие ткани. Но когда они начали свой рассказ, она забыла обо всем на свете.

Двина взяла инициативу в свои руки и поведала о том, какое чудовище эта рыжая бестия Натали выпустила на волю.

- Узник разорвал бедного Гоши острыми когтями и зубами, - дрожащим голосом говорила она. – А потом съел его сердце! Он упивался этой пищей и был безумно страшен…

Сибилл затряслась. Она очень ярко представила, как старший сын врывается в их поместье в виде зубастого монстра и разрывает грудную клетку Вайлему, после чего съедает его еще бьющееся сердце. От такой картины женщине стало ужасно плохо, боль в голове усилилась в разы. Она начала задыхаться, прохрипела «Воды!» и упала на пол. Уже теряя сознание, она услышала истеричный возглас Жуна:

- А я говорил тебе, карга старая, что не нужно добавлять несуществующих подробностей в эти события, а ты меня не послушалась! Хозяйке теперь плохо, дура ты безмозглая…

Услышать-то Сибилл, услышала, но вряд ли смогла запомнить эти слова, потому что сознание отчаянно тухло, и ее больше занимала мысль, что она так и не рассказала Вайлему о способностях брата к настоящему обороту…