Мой враг (СИ) - Сергеева Елена Владимировна - Страница 3

Стою, наверное, минуты три, прежде чем слышу из-за двери холодное:

– Кто?

– Бабушка, это я. Ника.

Скрежет замка, скрип дверного полотна – и передо мной предстает высокая сухая старуха неопределенного возраста. Она смотрит на меня холодными, выцветшими голубыми глазами, и мне становится не по себе от «радушного» приема.

– Еще позже не могла явиться, – кидает она раздраженно вместо приветствия, дополнив своими словами и так понятную картину.

– Я тоже вам рада, бабушка! – сообщаю ей и протискиваюсь в прихожую.

– Ты ненадолго? – опять ошарашивает она меня своим «любезным» вопросом.

Хотя что я ожидала от нее? Я всегда была чужой, и она мне тоже, поскольку всю мою жизнь звалась бабушкой только формально. Я не росла рядом с ней, не приезжала к ней на каникулы, не делилась своими секретами, не слушала ее сказок. Хотя какие сказки? Вид этой женщины внушал только желание поскорее скрыться с ее глаз. Она была точно постаревшая Снежная королева из моей любимой истории про Кая и Герду.

– Как пойдет, – отвечаю неопределенно и оглядываю помещение. Высокие потолки, старые выцветшие обои. Антураж под стать хозяйке, даже пахнет нафталином.

– То есть ты собираешься жить без вещей? – звучит новый вопрос в продолжение допроса.

Такая старая и такая внимательная.

– Нет. Просто чемодан… приедет завтра, – на ходу выдумываю я и наклоняюсь, чтобы стянуть с уставших ног кроссовки.

– И ты тоже похожа на мать!

Поднимаю на нее глаза, пытаясь понять смысл прозвучавшей фразы.

– Почему тоже?

– Тоже – потому что тоже... Вера была такой же, когда приехала, – мне показалось, ее голос дрогнул, но последующие слова заставили меня сомневаться в этом: – Вы обе копии своей матери.

– Разве это плохо? – в лоб спрашиваю я.

– Ничего хорошего.

– А я так не считаю! Я красивая! – упрямо заявляю ей.

Она, сверля меня глазами, нравоучительно произносит:

– От этого у тебя будут только проблемы в жизни.

Пф-ф! Полнейшая глупость.

– У меня не будет никаких проблем!

Наблюдаю, как она качает головой, и начинаю злиться, чувствуя, что скоро разряжусь, в точности как мой телефон.

– Вы пустите меня наконец в комнату или так и будем стоять в коридоре?

– А характер у тебя скверный – в отца.

Жесть!

– Ну уж извините, не выбирала! – в тон ей отвечаю я, понимая, что жить с этой особой будет непросто.

Она кривит губы, но разворачивается и идет по коридору. Пристраиваюсь в хвост, мечтая поскорее оказаться одна.

– Это твоя комната! – указывает бабка рукой, даже не оборачиваясь, и скрывается в дверях напротив.

– Старая грымза, – бормочу ей вслед и думаю о том, что некоторые чужие люди куда гостеприимнее, чем моя родная бабушка.

Однако я так устала, что оставляю все мысли о ней за дверью и шагаю в комнату лишь с одним желанием – поскорее упасть в объятия кровати и закончить этот невероятно длинный и неприятный день.

Взглянув на экран телефона, поправляю полушепотом:

– И этот скверно начавшийся день попробую завтра начать сначала.

Однако, прежде, чем провалиться в сон, я вытаскиваю мобильный и пишу Мише мимишное сообщение, что я на месте, жива-здорова и уже соскучилась, а потом, вытащив из куртки визитку, что мне дал странный мужчина на Порше, читаю вслух:

– Матвеев Максим Михайлович, генеральный директор ООО «МИР».

ЭмЭмЭм какой-то. Усмехаюсь и отправляю ему эсэмэс с билетом, а потом, подумав, объясняю номер места, где сидел озабоченный болван, что увез мой чемодан.

Дорогие читатели!

Сегодня я выложила первую главу своей книги. О чем она? О разрушающем чувстве месте, о противостоянии характеров, о запретных чувствах и любви и страсти.

В книге будут интриги и тайны, курьезные случаи и неожиданные повороты, эмоциональные и чувственные сцены и, конечно, счастливый финал.

Буду рада любой вашей поддержке: комментариям, звездочкам, добавлению в библиотеку.

Пы.Сы: Если завтра наберу 50 подписчиков, то размещу блог с визуализацией героев.

Обнимаю вас. Спасибо, что читаете мою историю.

Глава 2.1

Когда сквозь сон, окутывавший все мое существо, улавливаю возглас «Подъем!», то первым делом решаю, что просто сновидения поменялись, и это следующая кинолента моего сна. Однако почувствовав, как с меня сдергивают одеяло и свежий воздух, врывающийся в комнату, скорее всего, из-за настежь открытой двери балкона, касается моей кожи, вызывая непроизвольную дрожь, я с нечеловеческим усилием воли распахиваю неоткрывающиеся глаза и таращусь на стоящую у кровати грымзу.

– Уже восемь! Давно пора встать! – изрекает она, сверля меня недовольным взглядом.

– Что? Только восемь? – скулю я и, приподнявшись, беру за край одеяла и тяну обратно на себя.

– Вставай немедленно.

Укрывшись отвоеванным трофеем, зарываюсь в подушку и бормочу:

– Я не встаю так рано.

Она опять стягивает с меня покрывающую тело ткань, и я, усаживаясь на кровати, рассерженно смотрю на нее заспанными глазами.

Вчера, несмотря на то, что устала физически и вымоталась эмоционально, забравшись в кровать, я долго не могла уснуть. Месть, что привела меня в Питер, бурлила в крови и не позволяла провалиться в лапы Морфея.

Месть... Никогда не думала, что буду одержима ею, что она пропитает сознание своим ядом, как мой любимый бабушкин торт – кремом, и при любом надавливании он будет вытекать из меня. Никогда не думала, что прилипнет навязчивой идеей, как банный лист к телу...

– Пока живешь у меня, придется.

Вздрагиваю. Отодвигаю мысли, набросившиеся на меня, и с вызовом спрашиваю:

– У вас что, концлагерь?

– Нет, но у меня свои правила. Завтрак в восемь, обед в час, ужин в шесть. В другое время я не буду тебя кормить, – безапелляционно заявляет она.

– Хорошо, я не буду завтракать.

Вырвав свое одеяло из старческих рук, закутываюсь в него, как в коконе, чтобы моя личная надсмотрщица не смогла его опять стянуть с меня, и заново укладываюсь в кровать.

Слышу удаляющиеся шаги и захлопнувшуюся дверь, но, как назло, после всех пререканий сон куда-то исчез, и теперь я лежу, сердясь на вредную родственницу из-за того, что она испортила мое первое утро в новом городе. Однако уступать я не собираюсь и вставать на каникулах в восемь не буду.

Еще немного повалявшись, сажусь в кровати и оглядываю комнату. Вчера я не сделала этого, поскольку было уже поздно и я была слишком уставшая после всех своих приключений. Сегодня же мне даже любопытно.

Комната светлая, поскольку в ней окно и отдельно стоящая такого же размера балконная дверь, просторная и незахламленная, с высокими потолками, со стенами, обрамленными настоящей лепниной, так что здесь в полном смысле этого слова есть чем дышать. Вот только обстановка такая же старомодная: старые выцветшие обои, мебель, к которой хочется благоговейно обратиться на «вы», поскольку она как минимум возраста своей хозяйки, и тысяча раритетных мелочей, привлекающих неординарностью, начиная от торшера, стоящего в углу, и заканчивая фарфоровыми статуэтками на полированной поверхности комода.

Неожиданно вспоминаю про Веру. Интересно, она тоже жила в этой комнате, когда приехала сюда? Скорее всего, да. Третьей комнаты я не видела.

Мгновенно задаюсь вопросом, не осталось ли здесь что-нибудь из ее вещей?

Поднимаюсь с кровати, проверяю все имеющиеся ящики, но не нахожу ничего интересного. Надеваю свою вчерашнюю одежду и выхожу на балкон в скверном расположении духа... Я даже не могла предположить, что в Питере меня будет ждать не бабушка, а баба-яга.

Опираюсь о резную решетку и опускаю взгляд вниз, на дорогу. Снующие машины, людей, спешащих по своим делам… Постепенно перед глазами все смазывается и пропадает, даже звук оживленной улицы, и мое сознание уплывает куда-то далеко, в прошлое, где я подростком услышала страшную новость, которая навсегда разделила мою жизнь на до и после…