Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона (СИ) - Кривенко Анна - Страница 7

Тяжело.

Тяжело осознавать острую несправедливость того, что с тобой происходит.

Пока мальчишка заводил коня и меня вместе с ним в обширный двор, я искусала себе все губы в попытке вернуть пошатнувшееся душевное равновесие.

Двор был полностью устелен плотно подогнанной брусчаткой со следами времени на ней. Скорее всего, её укладывали в часы воздвижения крепости, когда драконы для королевства Орнея ещё не существовали.

Словно почуяв мои мысли, откуда-то сверху послышались хлопки, и я испуганно задрала голову.

Глаза расширились, дыхание перехватило. Дракон! Это снова был огромный дракон, который кружил над поместьем, словно гигантская птица – вестник смерти.

Но как же он был красив!

На сей раз я смогла рассмотреть серебристую чешую на длинном брюхе и огромные когти на лапах. По телу пробежала дрожь волнения, воздух никак не желал просачиваться в легкие: мне показалось, что легендарное существо собирается спуститься вниз... ко мне.

- Быстро уведите отсюда леди Сюзанну... – послышался позади раздражённый рык Юлиана, и всё волшебство мгновенно рассеялось.

Мальчишка-конюх спохватился, лихорадочно заметался, а потом протянул-таки мне руку, чтобы помочь сойти с коня.

Но я не стала за неё браться. А зачем? Сама не слезу, что ли?

Спустилась самостоятельно без особенных трудностей, поспешно поправила юбку и плащ, после чего уставилась на мальца, а тот дрожащей рукой указал в сторону входа и опустил глаза.

Поняла, что он очень боится герцога, поэтому поспешила вперед, чтобы мальчишке не досталось из-за меня. Что за террор устроил в своём доме Юлиан? Впрочем... это обычная практика для аристократов. Даже обедневшие роды благородных не брезговали жестоким обращением со слугами.

Когда поднялась по каменной лестнице и скользнула за дверь, оказалась в огромном холле со сводчатым потолком, стены которого были украшены древней мозаикой.

Мальчишка, естественно, за мной не пошёл, зато встретил худосочный старик с круглыми очками на крючковатом носу. Поздоровался кивком, пробормотал что-то невразумительное и указал на лестницу, ведущую наверх. Пока шла, заметила целую гурьбу служанок, пялящихся на меня из дверных проёмов. Но в этих взглядах было не так уж много любопытства. Скорее презрение.

Вот это прием!

***

Кажется, обо мне просто забыли...

Спальня на втором этаже оказалась самой дальней и не изобиловала особой роскошью. Совсем небольшая, словно бывшая коморка – она показалась слишком холодной. Впрочем, моя келья в Обители была ещё меньше, поэтому жаловаться было не на что.

Вместо кровати (а я видела убранство домов аристократии в запрещенных справочниках) стояла широкая лавка. Матрац был набит травами (хорошо хоть не гнилой соломой), постельные принадлежности выглядели застиранными, но чистыми. Кроме лавки в комнате у окна стоял деревянный столик – совершенно пустой, а в углу сундук, выглядевший ровесником всего этого поместья.

Ах да, в дальнем углу еще находилась деревянная бадья для купания, но настолько маленькая, что я могла бы в ней присесть только на корточки, а над ней висело старое потрескавшееся зеркало, отчетливо искажающее черты.

Усмехнулась. Похоже, Юлиан продолжает проявлять «почтение» к невесте. Никакая Сюзанна не потерпела бы этой дыры и точно устроила бы скандал. Но я – не она. Если бы не холод, мне было бы здесь даже уютнее, чем в Обители.

Раздеваться не стала: похоже, эта комната совершенно не отапливалась. И хотя на улице стояла умеренно тёплая погода, но стены словно впитывали в себя ночной холод и отдавали его потом с лихвой.

Нашла у бадьи кувшин с водой и вымыла руки. Потом присела на лавку, повернулась к окну и… начала молиться.

Всякая молитва должна начинаться с благодарности. Естественно, искренней. Зачем небу и Богу ложь?

Я не собиралась лгать.

- Спасибо, что я жива, что одета, что есть крыша над головой, - произнесла от всего сердца, - но, пожалуйста, услышь: подари мне свободу!!!

В окно ударил порыв ветра, и на миг показалось, что небо услышало эту мольбу…

***

Темнота опустилась на поместье довольно стремительно, но за мной никто не пришел.

С первого этажа потянуло запахами пищи, во дворе зажглись огни, но у меня не было ни свечи, ни питьевой воды.

Ещё через несколько часов поняла, что на ужин меня звать не собираются, однако я не могла сказать, что это так уж огорчало. Видеть Юлиана и его высокомерных слуг было заведомо неприятно.

Сняла сапоги, взобралась на лавку с ногами, кое-как закуталась в тонкое одеяло поверх плаща и достала из-за пазухи вторую лепешку, припасенную с обеда.

Вспомнился парень, который дал мне её, и на сердце потеплело. Пожалуй, это был единственный человек из всего окружения герцога, который не посчитал меня отбросом.

Улыбнулась, откусила слегка зачерствевший хлеб и, откинувшись назад, начала медленно жевать.

Закрыла глаза, мечтая... о драконах, которые заберут меня отсюда в ближайшие дни. Эти благородные существа точно не станут издеваться надо мной и выслушают мою историю. Я расскажу, что на самом деле ни в чём не виновна, что меня обманули, принудили выдать себя за мою сестру…

И хотя это всего лишь глупые детские мечты, но… держаться же за что-то я должна, правда?

Когда лепёшка закончилась, я прилегла на тонкую подушку, не открывая глаз. На сердце стало относительно спокойно.

Лоза не сломается просто так. А я – лоза…

Полночи спала хорошо, но сквозь дремоту вдруг почувствовала на колкий чужой взгляд и резко присела. Сердце колотилось, тело дрожало от холода. Я начала лихорадочно оглядываться в поисках того, что так обеспокоило меня, и в этот момент увидела за своим окном... огромный драконий глаз!

Желтая радужка, зрачок веретеном – этот глаз внимательно разглядывал меня, периодически моргая двумя парами век.

Я почти перестала дышать, ощущая небывалую растерянность. Желание броситься навстречу боролось с природной осторожностью и легким страхом, но дракон не стал задерживаться у моего окна надолго и, взмахнув огромными кожистыми крыльями, улетел прочь…

Я сорвалась с места и прильнула к пыльному окну.

Силуэт существа терялся во мраке ночи, но я чётко видела, что он продолжает парить над поместьем, как могучий страж.

О небо! Неужели он… тут живет???

Глава 8. Первая и последняя просьба...

Проснулась на рассвете с петухами.

Руки заледенели, даже шерстяная накидка с одеялом не помогли.

С трудом встала с кровати, потирая озябшие пальцы. Потом начала растирать щеки, пытаясь унять дрожь.

Желудок скрутило от голода: всё-таки две лепёшки на обед и на ужин были слишком скудным питанием. Хотя… в Обители мне приходилось голодать и целыми днями. Особенно когда Настоятельница была не в духе и заставала нас с Нисси за болтовней и шутками. Да, в монастыре с этим было всегда строго. Особенно доставалось моей неугомонной подруге. Её живой характер требовал улыбаться дни напролёт, а неуёмная энергия рвалась наружу, выливаясь в… приключения. Однажды Нисси умудрилась нарвать яблок из монастырского сада. Ночью притащила ко мне в келию целый сверток и уговорила съесть.

Мы редко видели фрукты в своих тарелках: Настоятельница считала, что эти дары неба по степени удовольствия сравнимы со сладостями и могут нам навредить. Поэтому поесть яблок было редчайшим удовольствием. Запретным удовольствием.

Я не устояла. Мы с Нисси съели их все, но на следующий день у нас... прихватило животы. Бедные желудки не привыкли к подобной пище и теперь устроили бойкот.

Настоятельница догадалась обо всём сразу и лишила нас с подругой пищи на три дня.

Все три дня я провела взаперти, цитируя наизусть Писание, стихи любимых поэтов и пересказывая вслух свои любимые истории про драконов. Не так уж сложно оказалось потерпеть голод в компании своих фантазий.

Так что и сейчас я потерплю.

Стук в дверь застал врасплох, и я осторожно приблизилась к ней, чтобы открыть. За порогом топталась девочка-подросток, незримо похожая на вчерашнего мальчика-конюха. Она не посмела поднять на меня глаз и невнятно пробормотала: