Сердце варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 10

— Что такое?

Я качаю головой, извиняясь, что пожаловалась.

— Холодно. Но все в порядке. Мне просто нужно привыкнуть.

Он указывает на сани, которые упаковывает.

— У меня есть еще меха…

— Со мной все будет в порядке, как только я начну идти.

Он удивленно поворачивается ко мне.

— Ты хочешь сегодня тоже идти?

А?

— Эм, я не могу здесь оставаться.

— Я думал, что повезу тебя на санях. Как другие тянут за собой свои пары. — Его голос звучит почти застенчиво. Это намек на темный румянец, разливающийся по его синим щекам?

Моя пара… застенчива?

Я не могу не вздрогнуть. Мне никогда не приходило в голову, что из-за огромных пробелов в его памяти он не будет знать, как вести себя рядом со мной. Это всегда было связано со мной и с тем, насколько я ранена.

О мой Бог. Я начинаю понимать, что я большая дура. Он старается, не так ли? Он пытается понять, как он вписывается в это дело, а я все усложняю. Я и не подозревала.

— Я не хочу быть обузой, — шепчу я.

— Ты? Ты легкая и воздушная, как Пейси. Ты весишь не больше тонкого клюва-коса, — издевается он.

Я приподнимаю бровь в ответ на это. Я почти уверена, что среди большинства людей меня назвали бы «крепкой», и это не изменилось после родов. Но если он хочет так думать, он может.

— Твои сани выросли за ночь.

— Я понял, что могу унести больше. — Он протягивает мне руку. — И я освободил место для своей пары, как и должен был сделать вчера.

Я медленно вложила свою руку в его.

— Если ты уверен, что не возражаешь…

— Это доставило бы мне огромное удовольствие. — Его глаза блестят, как будто мысль о том, чтобы взвалить мой вес на сани, действительно является самой захватывающей вещью, о которой он думал за весь чертов день.

— Ну, тебе не обязательно выкручивать мне руку.

Пашов быстро отдергивает свою руку, и на его лице появляется ошеломленное выражение.

— Выкручивать тебе руку? Это то, что делают люди?

Я не знаю, смеяться мне или плакать.

— Ты ничего не помнишь о людях, не так ли?

Блеск в его глазах немного тускнеет.

— Я заново учусь тому, чему могу.

— Я знаю. И спасибо тебе.

ПАШОВ

Это то, что мне нужно, понимаю я, когда Стей-си неуверенно улыбается мне. Счастье моей пары. Такое чувство, будто что-то встает на свои места в моем сознании. Это то, что я должен делать. Это моя пара. Моя работа — не только заботиться о ней, но и делать ее счастливой. И в последнее время у меня это плохо получалось.

На данный момент ситуация меняется.

Я охотно помогаю ей забраться на сани. Я тщательно упаковал их так, чтобы сверху были уложены самые мягкие меха, а в передней части саней есть маленькое гнездышко, где она может свернуться калачиком и расслабиться, пока я ее тащу. Она садится, и я вижу удивление на ее лице, когда она поджимает под себя ноги.

— Это действительно удобно.

— Я рад. — Я вытаскиваю один из самых толстых мехов и укладываю его ей на колени, другой рукой придерживая сына. — Это подойдет? Должен ли я что-нибудь изменить? Что-нибудь переместить?

— Нет, все в порядке. Действительно. — Она натягивает одеяло на ноги, а затем тянется за комплектом. — Ты уверен, что это не будет слишком тяжело для тебя?

— Вовсе нет. Я сильный. Очень сильный.

— Ты все еще восстанавливаешься. — В ее голосе звучит мягкий упрек, но на лице играет улыбка.

Я очарован этим маленьким изгибом ее рта. Ее губы выглядят такими мягкими. Такими розовыми. Мой член поднимается в бриджах, отвечая на ее удовольствие, и я заставляю себя оставаться занятым, пока он снова не успокоится. В моей груди раздается низкий гул, который я сначала не узнаю.

Это резонанс.

Я удивленно потираю грудь. Мне не следовало бы удивляться. Конечно, я нахожу в ней отклик. Она моя пара, и даже сейчас мой комплект лежит у нее на коленях. Я слышу тихий звук и понимаю, что она поет мне в ответ, ее кхай отвечает моему. Я остаюсь неподвижным, ожидая, когда невыносимая потребность захлестнет меня. Чтобы песня стала настолько захватывающей, что у меня не будет другого выбора, кроме как откликнуться.

Вместо этого, это просто… приятно. Это остаток прошлого резонанса, — резонанса, который был стерт из моего сознания.

Я разочарован.

Мне не следовало бы этого делать, но резонанс — один из редких даров жизни, и испытать его и забыть — это похоже на потерю. Неужели это то, что она чувствует каждый раз, когда смотрит на меня? Как будто она потеряла что-то огромное? Я хочу обнять ее и утешить от осознания этого. Но я этого не делаю. Я просто плотнее укутываю ее одеялом и чмокаю сына в щеку.

— Готова ехать?

— Думаю, что да, — ее голос мягок. Застенчивый. Из-за резонанса между нами в ее горле возникает вибрация, и это заставляет ее звучать по-другому. Мне это нравится.

Мне очень многое нравится в Стей-си, даже ее странное маленькое личико. Я натягиваю на нее капюшон, чтобы защитить голову, а затем поворачиваюсь, чтобы схватить шесты от своих саней. Я проверяю вес саней, а затем начинаю тянуть их за собой. Ее вес на санях невелик, незаметен. Я рад, что могу облегчить ей это путешествие.

— Говори, если тебе нужно, чтобы я остановился, — бросаю я через плечо.

— Ты уверен, что это нормально? — Похоже, она встревожена. — Я могу сама идти.

Я поворачиваю голову и насмешливо рычу на нее.

— Ты не пойдешь пешком.

У нее вырывается смешок, и это самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Мне нужно чаще заставлять ее смеяться.

***

Я держу сани на краю группы, ближе к задней части с Аехако и его огромными санями, а также охотниками, которые охраняют тыл и высматривают отставших. Дело не в том, что мой груз слишком тяжел, а скорее в том, что я предпочитаю вернуться сюда, на задворки.

Такое ощущение, что я должен постоянно следить за собой таким образом.

Мы болтаем все утро, о пустяках. Мы говорим о погоде и снеге. Мы говорим о зубе, который прорезался у Пейси сквозь маленькие синие десны. Мы говорим о моих матери, отце и моей сестре Фарли. Мы говорим о моих братьях Зэннеке и Салухе, и Стей-си рассказывает мне все об их парах и комплекте Мар-лен. Как Салух ухаживал за Ти-фа-ни, и теперь она ждет ребенка. То, как Зэннек и Мар-лен нашли отклик всего через несколько дней после нас, но Мар-лен родила свою маленькую Залену почти за два дня до рождения Пейси. О том факте, что двух людей — Мэ-ди и Ле-ла — вообще не было с ними, но они нашли их в другой из пещер корабля-спасателя. О том, как Хассен увел одну сестру только для того, чтобы в конечном итоге взять другую в качестве пары удовольствий, а затем резонировать с ней несколько дней спустя. Нам есть о чем поговорить, но мы продолжаем разговор о других, а не о нашей ситуации.

Так будет проще.

Пока мы путешествуем, с неба продолжает сыпаться снег, а день остается холодным и темным. Малыш суетится, и она время от времени нянчится с ним. С течением дня он становится все более раздражительным, и я могу сказать, что Стей-си устает. То, что она может носить его с собой весь день и не расстраиваться, показывает мне, насколько она терпелива. Моя мама с радостью взяла бы его с собой на несколько часов, и я делаю мысленную пометку спросить ее об этом завтра. Возможно, я смогу дать Стей-си время вздремнуть днем, пока мы путешествуем. На какое-то время я погружаюсь в свои мысли, пытаясь придумать способ вернуть к нам мою мать или сестру, чтобы Пейси мог…

— Пашов! — голос Стей-си полон ужаса.

Я останавливаюсь, роняя ручки саней в снег, и оборачиваюсь.

— Что? Что такое?

Стей-си прижимает руку к груди, ее лицо такое же белое, как костяные ручки саней.

— Н-нам обязательно д-держаться так близко к утесу?

А? Я смотрю в сторону. Мы огибаем низкую, узкую долину, где снег будет гуще. Вместо того чтобы пройти через него, мы движемся по краю обрыва. Я следую за остальными, когда они оставляют след, и мы, естественно, идем там, где снег менее глубокий, обычно по вершине пологого холма.