Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ошибка Выжившего 2 (СИ) - "Лемор" - Страница 57


57
Изменить размер шрифта:

— Профессор?

Перед ним, на фоне обшарпанного отеля в куче мусора стоял Гаррик. И, видя человека в белом халате напротив, что-то подсказывало специальному инспектору, что это был именно «их» профессор. Профессор, которого помнил в их мире только он и генеральный директор.

Рид улыбнулся. Его тело на миг моргнуло, словно мираж.

— Здравствуй, Чарльз. У нас немного времени. Послушай меня внимательно. Ты должен сейчас же бросить все свои дела и быстрее найти Феликса. Скорее всего, вы уже давно попали под влияние Второй Луны. Вам нужно поторопиться. Немедленно.

Глава 55

Конечно, я прекрасно понимал, насколько тяжело было для «меня» по-настоящему себя принять и простить. Я мог сколько угодно говорить, насколько мне плевать на всех и вся, не испытывая особой эмпатии практически ни к кому и ни к чему, в первую очередь беспокоясь за собственное благополучие, но это не значит, что во мне совсем ничего не осталось.

Художник, будучи нарциссом, не был лишён эмпатии. Он был самым обычным человеком, со своими плюсами и минусами, который пусть впоследствии и превратился в настоящее чудовище, один факт «Знания» которого мог обрекать целые миры на гибель, его глубинные эмоции, их подобие, остались теми же.

Чем больше снов-воспоминаний я видел — тем сильнее испытывал на краю сознание сожаление. «Вспоминал» о сожалении. Сожалении о том, что провалился в чём-то безумно важном. Что подвёл тех, кто поверил мне. Всё ещё верит. Самое главное — что подвёл самого себя. Безумный нарцисс, возненавидевший себя больше, чем кого-либо ещё. Осознавший, насколько он большая бездарность, неудачник, ничтожество, слизняк и червяк, который просто так получил безграничное могущество, с которым так и не смог совладать.

Нет. Не смог совладать с самим собой.

Только вот, следовало помнить, что ни я, ни любой другой осколок не были тем «Художником». На всех нас был отпечаток неудачника, все мы были неудачниками, но при этом со своими мыслями, своими сомнениями и мнением по каким-либо вопросам, со своими увлечениями и ценностями. Я не воспринимал себя «Художником» и никогда им на самом деле не был. Просто любитель, у которого никогда не получалось писать пейзажи; неудачник, занимающийся своим хобби в свободное время. Принять? Простить? Мы и так уже заплатили цену, которую и сам Художник не должен был платить, но заплатил. Всё ещё платит через нас.

Ползучий человек не стал препятствовать моему желанию немного подсобить другой «мне». От меня не требовали каких-то дополнительных условий, не просили заключить контракт, давая практически полный карт-бланш. «Практически» из-за ненулевой вероятности, что меня, в случае невыполнения контракта малышки Эммы, могут обречь на такие же страдания. Вопрос будет в том, будут ли для меня такие же условия, ведь я…

Вроде бы, принимал и…

Прощал?

Вежливо поблагодарив ужасающую сущность за порядочное обречение другого «меня» на сотни лет мук, я, не став дожидаться ухода твари, сам развернулся в сторону уходящей Эммы, считая разговор законченным. Ползучий человек, очевидно, посчитал так же: время перед глазами вновь стало ускоряться, появлялись звуки, ощущения того, что вокруг меня вообще есть люди с эмоциями, чувствами и желаниями.

Позади меня уже никого не было, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы это сказать: было достаточно и того, что давящее чувство чего-то огромного на краю сознания… нет, не исчезло. Просто стало заметно слабее.

Альтер-я нашлась у своего шкафчика. Она нечитаемым взглядом смотрела на него, никак думая о вечном. От шкафчика разносился просто ужасный запах тухлых яиц, отпугивая всех, кто проходил рядом. Конечно, она знала, что так будет.

— Опять от шкафчика Эммы пахнет!

— Какой ужасный запах!

— Ну и вонь!.. ФУ-У-У!!!

Девочка слышала, что у неё говорили за спиной. Будучи во многом обычным ребёнком, от подобного «омерзительного» унижения она чувствовала себя просто ужасно, впрочем, с достоинством принимая все удары судьбы. Это её обыденность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

К несчастью, в персональном Аду всегда найдётся, на что можно надавить.

— Боже, Эмма, какой ужасный запах. Зачем ты закидала свой шкафчик тухлыми яйцами? Так не хватает внимания?

Я фыркнул.

Эмму словно молнией ударило. Девочка, чьё сердце забилось быстро-быстро, поправила круглые очки, несмело повернувшись, встретившись взглядом с высоким голубоглазым блондином. Очевидно, один из симпатичных старшеклассников, который ей нравился. Практически личный идеал. Настоящий, чёрт возьми, ариец.

Пусть мы были открыты к разному прекрасному, голубоглазые блондины и блондинки были нашей, осколков безумного нарцисса, кажется, коллективной слабостью. Я цыкнул.

Не дай Мистер Стивенсон мне когда-нибудь начать засматриваться на злобную рожу в зеркале.

— Лиам, привет… Пожалуйста, п-послушай, это не я, а…

Альтер-я чувствовала себя сейчас так, будто готова была сквозь землю провалиться. Повреждённую куклу, которую она всё время держала в руках, девочка сжала так крепко, что у неё побелели костяшки.

Очевидно, ни один нормальный человек не подумает, что обычный ребёнок станет сам себе закидывать тухлыми яйцами шкафчик. Но ариец напротив малышки Эммы думал совсем иначе: он, появившийся буквально из ниоткуда, брезгливо поморщился.

— Опять будешь обвинять Берту, Мисти и Трикси? Кто-то хоть раз видел, чтобы они над тобой издевались? В отличие от тебя, они хорошие и очень милые девушки.

Парень покачал головой. Всем своим видом он показывал, что давал ей шанс, но теперь окончательно разочаровался.

— А ты — ненормальная неудачница. Должно быть, ты сама себя ненавидишь, да? Не пытайся со мной больше заговорить.

Спонтанно появившийся парень, высказав своё очень важное мнение, гордо развернулся и ушёл, не став слушать попытки малышки Эммы его вразумить. Причём, сама девочка понимала, насколько абсурдными были слова этого Лиама, но при этом и не осознавала. Словно фоновый шум.

Ситуация со стороны выглядела настолько карикатурно-комичной, что я не сдержался и засмеялся. Засмеялся злым, потусторонним смехом, который Эмма не могла не услышать. Девочка буквально подпрыгнула, начав удивлённо оглядываться. Буквально вжалась в один из шкафчиков позади, обняв свою многострадальную куклу.

— З-здесь кто-то есть?

Я не видел больше смысла как-то себя слишком сильно скрывать.

— Тебе не кажется забавным, что ты можешь почувствовать моё присутствие, но при этом напрочь игнорируешь безумие, происходящее у тебя под носом, подруга?

Эмма застыла. Хотела уже было что-то ответить, но…

Кажется, хватило всего одного достаточно сильного «толчка», чтобы щит вокруг её разума начал трещать по швам. Прижавшаяся к шкафчику девочка уставилась куда-то в никуда, после чего шепотом сказала:

— Забери меня отсюда, я больше не могу вынести этот запах. Прошу.

Я вздрогнул, чувствуя, что искренняя, наполненная болью и усталостью просьба альтернативной «я» смогла пробудить во мне такое же искреннее желание помочь. Удивлённый столь сильной реакции, коротко кивнул. Осмотрелся, голой волей размывая краски чужого внимания и заинтересованности. Даже если здесь сейчас появится голый торчок и начнёт к кому-то приставать — всем будет плевать.

Разумы, в конце концов, тоже имели свои оттенки, как и вообще всё, что только могло существовать в проклятом древе реальности. Убедившись, что всё сделал правильно, ответил:

— Это можно устроить. Только мне понадобится твоя самая искренняя улыбка, нужно сделать снимок. Давай, иначе магии не будет.

В моих руках услужливо появилась камера. Эмма, услышав требование, сначала не поняла, но потом…

Послушно натянула на лицо тонкую усмешку ненормальной, в глубине души подлой, откровенно безумной сучки.

Вспышка.

Погружение в океан, определённо, сильно взбодрило Эмму. Девчушка вся аж сжалась, почувствовав как одновременно сковавший душу страх, так и невиданное чувство облегчения, словно умирающему от обезвоживания человеку где-то в пустыне дали выпить полную бутылку чистой, холодной воды.