Ошибка Выжившего 2 (СИ) - "Лемор" - Страница 26

— Мы оба понимаем, про что я говорю, демон. Ты должен сейчас же взять себя в руки. Та тварь и рассчитывала на то, чтобы вывести тебя из себя, разве ты не понимаешь этого?

Я ответил не сразу, крутанув зонтик в руке. Мой дорогой дружбан слабо понимал, что сказал мне дилер. Тем более он не понимал, что на конкретно этого уродца Немое меня и направило. По какой-то причине оно хотело, чтобы я узнал про себя больше, и это мне совсем не нравилось.

И тем более мне не нравилось то, к каким выводам я приходил. Как сам, так и по чужим наводкам. Ведь, если все мои предположения окажутся верными, пусть даже частично, то…

Нет. Глобально ничего не поменяется.

На моё лицо вылезла широкая ухмылка.

— Если бы та тварь действительно вывела меня из себя, то мы бы сейчас здесь не стояли, дружище.

Проигнорировав тяжелый взгляд «напарника», повернулся к двери. Зонтик из моей руки исчез, его место заняла кисть. Движением уже своей кисти дверь была перечеркнута и буквально вырезана из реальности.

Я против воли взглянул на дар океана у себя в руке. Дар океана, чье самосознание было уничтожено, в сухом остатке оставив практически идеальный для меня инструмент.

Могло ли быть так, что я в любом случае получил бы его? И, что вероятнее, кисть изначально и не стремилась обязательно к Немое? Или, вернее сказать, не только к Немое?

Сука, сука, сука, сука, сука…

Пространство вокруг меня поплыло. На краю сознания я слышал бесчисленный шепот голосов существ из океана, пытавшихся успокоить меня, среди которых в том числе была малышка Мэри, но это уже слабо помогало. Хотел того или нет, я осознал, чем являюсь. Просто осколок. Личность, что держится на покорёженном обрубке целого. Сколько существует ещё осколков? Существую ли я вообще?

И, что самое главное, если осколки когда-то захотят слиться воедино, что произойдёт с личностью? От неё же ничего не останется. «Я» утону среди бесчисленных «МЫ», после чего меня-нас в любом случае затянет обратно в океан. Место, в котором я застряну до скончания веков. Но, кажется, меня это уже совсем не будет волновать.

Я вновь захихикал.

А «Я» вообще выбирался за пределы океана?

Несколько моих вариаций безумно засмеялись, начав методично прошибать себе мозги.

Выстрел.

Выстрел.

Выстрел.

Выстрел…

Я остановился, сделав глубокий вдох и выдох.

Ещё один вдох и выдох.

Вдох и выдох.

Вдох и выдох…

— Если ты сейчас дашь слабину своему безумию, демон, то мы можем не выжить, — вновь заговорил у меня за спиной Чарльз. — То… существо, сказало, что ты осколок. Я слабо понимаю, что это значит, но мне кажется, что для тебя это не должно играть важной роли.

Я медленно перевёл взгляд на Чарльза, наклонив голову.

— Не должно играть важной роли? Почему ты так думаешь?

Стиляга поморщился.

— Ты спокойно жил и без этого знания. И, к моему сожалению, приятель, будешь жить дальше. Если к тебе придёт другой осколок, то просто выстрели ему в голову. Или взорви её. Есть много способов убить самого себя, Фишер. Уверен, ты попробуешь их все. Твоё нынешнее самоопределение устраивало тебя, так зачем менять это? Просто донеси эту мысль… остальным.

Было видно, как тяжело давались эти слова мужчине. Он не чувствовал ко мне никакой эмпатии и уж тем более сострадания. Лишь страх, спрятанный под злостью, раздражением и многими другими не самыми положительными эмоциями. И тем не менее — он действительно говорил то, что думал. Я чувствовал это.

Я бы даже сказал, если бы он оказался на моём месте, то сам бы так и поступил. Точнее, совсем не так, но мыслил бы как минимум в похожем направлении. Заниматься самоуничтожением очень увлекательно только первое время. Дальше уже нужно думать над тем, что с этим делать.

Параллельно уничтожая самого себя.

Голоса в голове утихли. Пространство вокруг меня стабилизировалось. Я ненадолго задумался, вновь взглянув на кисть в своей руке.

— Как был бы прекрасен мир, если бы всё действительно можно было решить логикой и здравым смыслом, Чарльз. Спасибо за старания.

Я улыбнулся настолько чистой и искренней улыбкой, насколько мог. Не уверен, что вообще был способен на такую, но мне удалось добиться нужного эффекта и лицо стиляги перекосило в непередаваемой гримасе. В представлении мужчины, он только что дал воплощению какого-нибудь Владыки Ада совет и тот искренне поблагодарил его.

Во всяком случае, мне действительно полегчало. Спускался вглубь здания я уже заметно более спокойным и собранным.

Театр был идеальным убежищем для разного рода швали. Внутри было тепло и удивительно просторно, вокруг, на первый взгляд, не было ни единой души. Подобное заблуждение было с нами недолго: совсем скоро мы вышли в зал. Наполненный людьми зал.

— Мы не опоздали? — нейтральным тоном поинтересовался я.

Иногда мне кажется, что океан сам по себе любит играть контрастами, раз за разом создавая одну картину безумнее другой. Вроде бы понятную, привычную, но при этом — какую-то не такую. Заброшенный зал находился в аварийном состоянии, с потолка что-то сыпалось, отваливались лампы, обваливались стены. Вокруг было грязно, повсюду валялся разбросанный мусор, сам воздух был пыльным и каким-то вязким.

Но это совсем не мешало десяткам людей, рассевшись по пыльным грязным сидениям, с широкими улыбками наблюдать за представлением. На контрасте с казино, в окружающем пространстве витало концентрированное счастье. Или, правильнее сказать, СЧАСТЬЕ.

Кто-то от счастья лил слёзы, кто-то обнимался, кто-то же просто немигающим взглядом смотрел за представлением, игнорируя нас. Там, на пыльной сцене, что ещё недавно закрывали грязные красные шторы, группа из четырёх человек синхронно танцевала. Медленно, неспешно, словно смакуя каждую секунду своего существования. На лицах танцоров застыли непроницаемые умиротворенные улыбки, которые не могло покоробить ничего.

В стороне от них за фортепиано сидел какой-то ниггер и играл что-то. Играл что-то знакомое, но вспомнить как-то не получалось, совсем не интересовался игрой на фортепиано.

«Это же Шопен, Ноктюрн опус 9, Мистер Фишер! — вдохновлённо прошептал у меня Пит в голове. — Как-то раз мне попалась женщина, что очень увлека…»

— Как тебе игра, Чарльз? — проигнорировал я поток слов твари. — Честно говоря, не очень люблю фортепиано, но играет он неплохо.

— Вот же дерьмо…

Я покосился на открывшего рот мужчину. Видимо, количество жертв превышало его самые смелые предположения.

— Зришь как всегда в корень, приятель.

«Зал внутри заброшенного театра, толпа зачарованных людей… — пропела у нас в ушах Мисс Андерсон. — В дождливую ночь, Тень и вечно хмурый детектив…»

— Заткнись, Тейлор, — прошипел раздражённый Чарльз, достав наушник из уха.

Я ограничился тем, что просто заглушил связь.

Сзади нас послышались шаги. Мы повернулись и увидели человека, что с застывшей улыбкой, напрочь проигнорировав нас, направился к пустому месту, став новым зрителем. Окинув внимательным взглядом толпу, я пришёл к выводу, что какой-то системы между ними не было: среди «зрителей» были как чистые люди, так и какие-то грязные заморыши. Как бедные, так и богатые. Как белые, так и чёрные, в том числе латиносы с азиатами. Америка, в конце концов, страна эмигрантов и тварь принимала всех, независимо от расы и происхождения. Даже возраст людей был разным, среди толпы попадались как дети, так и уже глубокие старики.

Вот это я понимаю настоящее равноправие.

Единственное, в чём они были едины — в своём СЧАСТЬЕ.

— Похищенных намного больше, чем мы предполагали… — прошептал Чарльз. — Ты сможешь их усыпить?

— Думаешь, они продолжат «не верить» после пережитого?

— Стирание памяти должно будет сгладить углы, — не потерял надежды специальный инспектор. — Или ты хочешь избавиться от них, Фишер?

Мужчина мигом стал мрачнее тучи, хотя, казалось бы, куда ещё хуже?