Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 47

Кикоть бросил унылый взгляд на тарелку с наваристым борщом, от которого шел ароматный пар, затем на тарелку макарон по-флотски и понял, что обеда не будет.

— Понял, скоро буду. Свободен, сержант!

Когда посыльный убежал, майор все-таки выпил стакан сладкого компота из сухофруктов, сунул в рот бутерброд с докторской колбасой. Откусил и вернул его на поднос.

Выйдя со столовой, он направился прямиком в управление. Если его вызвали в таком срочном порядке, значит, произошло что-то действительно серьезное.

Поднявшись по ступенькам на второй этаж, он быстро отыскал дверь в кабинет Афанасьева. Постучал, приоткрыл ее.

— Разрешите, товарищ полковник?

— Входите! — отозвался тот. В кабинете было сильно накурено — по всему помещению летал сизый дым. Это плохой знак.

— Что случилось?

— Ты про Громова еще не забыл?

— Никак нет, — ответил Виктор Викторович, удивившись, что начальник начал с этого. — Пока никаких движений по этому делу нет, да и вряд ли будут… Он же пропал без вести! Я сейчас другим занимаюсь.

— Угу… Как пропал, так и нашелся! На, читай! — Афанасьев бросил на стол копию отчета в картонной папке.

Примерно минут десять майор Кикоть молча читал содержимое документа, ухмылялся, морщился. Потом отложил в сторону и произнес:

— Это как же так получается? Как мы такое допустили?

— А вот так и получается. Снова очередная огромная дыра от разведки. Там наши пленные, а мы даже не знаем ничего… В том районе нет языков, местные не особо разговорчивы. Горы и горы. Полторы недели прошло с тех пор, как произошло то нападение на границе, еще даже проверку не провели толком… И вот снова объявляется твой Громов, да не один! Он каким-то «Макаром» умудрился вытащить из душманского плена пятерых человек… Сообщил о том, что в горах есть моджахеды, полно партизан, есть оружие, которое переправляют малыми партиями через караваны. Да еще и американские агенты… А мы ни сном, ни духом! Ты понимаешь, что это означает? Да все командование пограничного гарнизона нужно в шею гнать. А парню орден Красной Звезды положен, как минимум. А то и Красного Знамени!

— Понимаю… — Кикоть думал о чем-то своем.

— В общем так, Витя! — Афанасьев сел за свой стол. Вытащил из дорогого портсигара сигарету, но курить не стал. — Забудь о своих мелких придирках к Громову. Все это чушь. Будет время, потом вновь поднимешь свои вопросы. Им сейчас совсем другие люди заинтересуются! А ты вот что… Вылетай в Афганистан, сегодня же. Громов и остальные спасенные пленники сейчас находятся в Мазара-Шариф. Лети туда, поговори с каждым. Нужно понять, кто и что там видел. Что слышал. Все, что посчитаешь важным, в рапорт. А меня в вышестоящий штаб вызывают. Сегодня будет знатный разбор полетов по этому вопросу. Чую, полетят головы…

— Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?

Глава 21

Разговор по душам

Едва мы прибыли на авиабазу, как нас вкратце опросили. Все записали.

Потом дали указание избавиться от наших грязных и вонючих обносков. Сначала всех отправили в баню, чтобы помылись, побрились и привели себя в порядок. Затем мы переоделись в чистую военную форму второй категории. А уже потом всех шестерых сопроводили в медчасть, где нам оказали качественную медицинскую помощь.

И уже после этого нас отвели в столовую, где всех накормили и напоили. А вот отдохнуть, к сожалению, не дали. С нами постоянно находился офицер и двое сопровождающих солдат. С оружием.

После всех мероприятий, всех собрали в подвальном помещении штаба, заперли дверь на ключ, а рядом поставили рядом вооруженную охрану. Внутри были только столы и стулья, ну еще на стенах висели агитационные плакаты призывающие советский народ бороться за права братского народа Демократической Республики Афганистан.

Я обратил внимание, что на стене висели часы. Сейчас была половина первого дня.

— Ну, этого стоило ожидать, — вздохнув, произнес Корнеев, когда нас закрыли. — Они не знают, кто мы. Сейчас попытаются понять, кто мы такие, при каких обстоятельствах пропали, когда, где… Оперативно соберут информацию.

— А если нас в дезертиры запишут? — спросил Шарапов.

— Поверь, мы уже там! — хмыкнул я. — Это первое, что нам приписали, когда обнаружили. С дезертирами всегда поступали одинаково, не зависимо от того, какие были войны.

Документы, что я изъял у того американца и наградной пистолет Иззатуллы я прихватил с собой. Жаль, карту из планшета старика я бросил еще до того, как мы угнали ЗиЛ. После побега у меня совсем не было времени изучить документы внимательнее — я даже не знал, что в них. На пункте выдачи чистой одежды, хромая, я подошел к старшему офицеру и заявил, что эти предметы имеют особую важность. Их нужно приобщить к будущему делу и передать в контрразведку. Тот отнесся с пониманием и заявил, что они во всем разберутся.

Конечно, разберутся, у них выбора другого нет. Большой огласке наше возвращение не предадут но, тем не менее, и прятать нас не имеет никакого смысла.

— Интересно, кто с нами будет разговаривать?

— Скорее всего, военная контрразведка… — задумчиво произнес Паша. — Нас могут посчитать завербованными агентами. Вдруг кто-то из нас принял ислам и теперь намерен разрушать свою страну во имя чужого бога? Такие вещи у нас строго контролируются. Так что готовьтесь, мозги будут полоскать всем и каждому.

Это понимали все. С пленными, вернувшимися обратно к своим, всегда так.

Возможно, кого-то комиссуют — мол, все, хватит. Отвоевались. Кого-то будут мурыжить дальше. А кому-то повезет… Или не повезет. Тут уж как посмотреть.

Примерно часа через два, когда мы все обсудили и некоторые из нас успели задремать прямо на столах, раздался звук отпираемого замка. Внутрь помещения вошло трое, двое военных и один гражданский. Позади, в коридоре, стояли вооруженные солдаты. Офицеры — один в звании подполковника, второй капитан. Его я знал — это был уже знакомый мне офицер ГРУ Игнатьев. Тот самый, со сборного пункта города Батайска.

— Встать! — скомандовал капитан.

Все приняли вертикальное положение. Кроме меня. Это не укрылось от взгляда капитана, тот увидел мою забинтованную ногу.

— Ну что, сынки! — начал подполковник, глядя на нас холодным взглядом. — Вырвались? Поздравляю вас! Но на этом хорошие новости заканчиваются. Прежде, чем по вам будет принято какое-то решение, с каждым будет проведена подробная беседа, будет задан ряд вопросов. Нужно во всем разобраться, понять, что с вами все нормально. Вдруг вы передумали, став врагом Советского Союза? Искренне рекомендую, отвечать максимально правдиво, ничего не утаивая. Это пойдет вам на пользу.

— Разрешите уточнить, товарищ подполковник? — спросил я.

— Да?

— Вы из военной контрразведки?

Игнатьев при этих словах улыбнулся.

— Не совсем так, — ответил подполковник. — Но для вас это и не важно. Петр Николаевич, кто у нас первый?

У гражданского, что стоял за его спиной, в руках были какие-то папки с документами. Скорее всего, это личные дела, либо учетно-послужные карточки. Только странно, что их уже доставили с мест несения службы. Быстро, однако. Слишком быстро. Может, это что-то другое?

— Прапорщик Корнеев!

— Я! — отозвался Паша.

— За мной! — приказал Игнатьев. После чего они вышли, а мы остались уже впятером.

— Ребят, а что будет, если нас все-таки припишут к дезертирам и признают виновными? — спросил Самарин. Видно было что этот вопрос его серьезно беспокоит.

— Дима, после того, что мы уже пережили в плену у моджахедов, это сущая ерунда. В крайнем случае, нас просто расстреляют. И все, — пошутил я.

— Да я серьезно! — возмутился тот.

— А ты думал, тебя будут встречать как героя? — горько усмехнулся я. — Сам подумай шестеро пропавших бойцов случайно находят на вражеской территории, они рассказывают страшные истории про плен… С чего нам должны поверить? Гораздо проще признать нас дезертирами, которых поймали случайно. Конечно, сейчас не сороковые годы, НКВД давно уже расформировано. Вот там были жесткие методы. Ну, а если серьезно, то ничего нам не будет. Как они смогут доказать, что ты принял ислам? Никак! Как они докажут, что перешел на другую сторону? Никак! Будут задавать вопросы, просто отвечай максимально честно и все. Что видел, что делал. Меня другое интересует — слишком быстро они все тут организовали. Я думал, как минимум мы дня два будем сидеть, а тут всего несколько часов. Странно.