Самозванец 3. Песнь червоточин (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич - Страница 23

Я коснулся пальцами фотографии, приколотой гвоздиком, как и все остальные. С неё на меня смотрела улыбающаяся женщина. Брюнетка. Высокая и изящная. И я про себя отметил, что форма горничной шла ей намного больше, чем длинная белая сорочка в пол.

Глава 15

Сильвия Лайтман смотрела на нас с фотографии и лучезарно улыбалась. Рядом стоял король рок-н-ролла и нежно обнимал гитару.

— Вау! Это она напала на тебя? — с любопытством спросила Агата, отметив красоту барышни.

— Она. И очень жаждала тепла и внимания. Видимо, при жизни ей этого крайне недоставало.

— Хорошо, что фотка подписана, — оторвавшись от планшета, произнесла Ляся. — Я пробила её в поисковике. Дамочка работала здесь больше пяти лет, а потом в один из дней покончила с собой. Поговаривали, что любила пофлиртовать с постояльцами, причём не только с холостыми. Из-за чего женщины нередко подавали на неё жалобы. Однажды случился скандал, в результате чего ей грозило увольнение. Но она не вынесла позора и покончила с собой сразу после разговора с начальником.

— Да уж… — скептически произнесла Агата и наморщила нос, будто девушка её разочаровала.

— Видимо, червоточина пробудила её. И она продолжила поиски возлюбленного уже в призрачном состоянии.

— И что же послужило триггером? Какая-то вещь? Может, это фото? — я крутанул его в руках, опять прочитав подпись на обороте.

Ничего особенного, только имена и дата съёмки.

— Я могу вам помочь?

Рядом возникла женщина, селившая нас в номер. Взгляд был красноречивей слов. Ей очень не нравилось, что мы сняли с доски фотографию с музыкантом и служащими отеля.

— Подскажите, вы знаете историю этой девушки? — указал пальцем на Сильвию, не касаясь глянцевой поверхности, чтобы не оставлять отпечатков.

Женщина вся напряглась и протянула руки.

— Позвольте, я посмотрю, — попросила она и, как только передал «артефакт», изменилась в лице, неловко улыбнулась. — Это Сильвия. Одна из горничных. К сожалению, судьба у бедняжки незавидная. Она покончила с собой из-за скандала с одним джентльменом. Он обещал увезти её в лучшую жизнь, но потом в отель заявилась его жена, и мечты о красивой жизни рассыпались в прах.

— А как давно тут висит это фото? — решив сразу же прояснить ситуацию, спросил Брендан.

Женщина сдвинула брови, высчитывая дни.

— Кажется, пару месяцев. А что?

Мы переглянулись.

— А где фото было до этого? Памятная табличка у вас висела всегда. Почему же фото раньше не доставали?

— А кто ж знал, что оно имеется, — всплеснула руками женщина. — Нашла в архиве и очень удивилась. Надо бы фотографию тоже разместить под стеклом.

Ловким движением руки спрятала снимок куда-то в недра накладного кармана форменного пиджака. Наверное, чтобы такие наглецы, как я, не пачкали реликвию грязными лапищами.

— Кстати, о стёклах. Я порезался о вашу инсталляцию. Вам бы стекло там заменить.

— Да что вы⁈ Сейчас же вызову мастера. Как раз и для фотографии рамку сделает. Не дело, что она тут висит. Лучше разместить на видном месте, — хлопоча протараторила женщина.

«И так, чтобы руками никто не трогал», — добавил я про себя.

— А где у вас архив? — поинтересовался, припоминая, что вампирская барышня тоже его упоминала.

— На чердаке… — насторожённо ответила женщина. — Вам что-нибудь нужно? Мы можем ответить на все вопросы.

— А ключик не дадите?

Вселенская тоска отразилась на лице несчастной хозяйки.

— Мы и без ключика справимся, — сразу пояснил я, намекая, что отделаться от нас уже не получиться, — но с ключиком выйдет аккуратнее.

— Сейчас принесу, — потухшим голосом произнесла она.

Когда вернулась, в руках помимо ключа был телефон.

— Принесла, — продемонстрировала она и сразу добавила: — Но сначала фото. Не могу упустить приезд таких значимых личной, уж простите. Хорошая реклама отелю получиться.

И хоть нам не очень хотелось позировать, было ясно, что «утром деньги, вечером стулья».

— Ну вот! Отлично! — обрадовалась она, когда швейцар закончил фотографировать. — Будет чем похвастаться. А то туристы теперь привередливые. Всем хочется помимо комфорта чего-то особенного. А тут вы!

— А памятная табличка будет? — пошутил я.

— Будет! — заверила она. — Будет, родненький, ты только призрака поймай, чтоб посетители не боялись. А уж вам-то я лучшие таблички организую. На каждой двери номера, именные.

«Лишь бы не надгробные…» — усмехнулся про себя, и мы отправились на самый верхний этаж здания.

— Могли бы и догадаться, что она на чердаке живёт, — заключила Агата. — Убивала-то она на последнем жилом этаже.

— Тогда и червоточина могла быть там, — возразила Ляся. — Так что всё мы сделали правильно. Вслепую искать кома в мешке глупо.

— Ну да, а так Рэя чуть не замумифицировали, — не согласилась она.

— Да бросьте, — миролюбиво вклинился я. — Кто ж знал, что она такая резвая. Только пришёл и сразу накинулась.

— Горя-а-ачая штучка, — расплылся Шен и тут же осёкся, косясь на Агату.

А видел бы он, что видел я, вообще бы офигел. Потому что барышня, действительно, была хороша, причём в обоих образах.

Доступ к чердаку обеспечивала старая скрипучая лестница, скрытая от глаз постояльцев запертыми на ключ дверьми. Мы поднялись, ощущая налёт старины и тайны, витавшие в воздухе. Хотя, возможно, это была обычная вековая пыль.

Зов червоточины я услышал почти сразу, как поднялся. Он тоскливо пел и манил, подманивая и отталкивая одновременно. Будто жаждал внимания, но при этом опасался подпускать кого попало.

— Слышите? — уточнил у ребят, но те лишь пожали плечами. — Мне кажется, оно… плачет. В этой аномалии полно тоски.

— Ну, учитывая биографию дамочки… — Агата на сала заканчивать фразу.

— Интересно… — задумчиво произнёс Шен, озираясь по сторонам на пыльные балки, коробки, которые в свете фонаря, прихваченного мною на испытания, выглядели слегка зловеще в силу обстоятельств. — Это тоскливая червоточина притянула тоскливого призрака, или там обратная взаимосвязь: призрак «окрасил» аномалию в такие тона? Хотя я по-прежнему ничего не слышу.

— Зато я слышу, хоть пока и не вижу, — заверил его, выбирая дорогу между коробок и следуя за зовом.

— Не понимаю, как ты можешь её слышать? — удивилась Ляся насупившись.

Возможно, барышню обидело то, что будучи отличницей и прилежной ученицей, практические способности пока хромали. А у меня, бунтаря, прогульщика и своевольного представителя студенческого братства, дар раскрывался хоть и рывками, но вполне себе полезно с практической точки зрения.

— А что в этом странного? Она уже приходила ко мне, крови моей напилась, хоть и не в буквальном смысле, но в том кошмаре, в который затянула. У нас с ней какая-никакая, а связь. Вы же пока сторонние наблюдатели.

— Аргумент, — согласилась Ляся, но тон и взгляд выдавали, что предположение её устроило не настолько, чтобы все сомнения рассеялись.

«Ла… ла…» — пропел кто-то возле самого уха, и я отпрянул.

— Что случилось? — спросила Ляся, и я не знал, что ответить.

За ней стояла призрачная особа, принявшая её облик, и этого никто кроме меня не видел, потому что я был единственным, кто обернулся. Ляся замыкала строй и оказалась уязвима.

— Пригнись! — приказал девушке и взмахнул рукой, хватая с полки канделябр силой Печати Потока.

Ляся, поняв, что происходит что-то не то, испуганно ахнула и присела, обнимая колени. Железный канделябр, упавший ровнёхонько сквозь призрака, грохнулся сразу за девушкой, но не задел, а лишь ещё больше перепугал. Но Ляся почти не дрогнула, не сорвалась с места, не завизжала, только тихонько пискнула. Всё-таки Героиня есть Героиня.

Как показал опыт с Уолтером-Джеком, железно — не самый приятный для таких ребят материал. Призрачная вампирша растворилась в воздухе, прошептав какие-то проклятья в наш адрес.

— Бегом ищем червоточину, — скомандовал, понимая, что сейчас может начаться бессмысленная и беспощадная борьба. А учитывая, что моей кровушки она уже попила, чтобы набраться сил. И теперь могла ввести в транс и насылать видения уже не только на меня, но и на всю группу.