Перевод с особого - Михайлова Евгения - Страница 8

– Мама, в чем дело? Не могу дозвониться до папы. Мы же с ним сегодня должны были поехать на выставку их дизайнеров и выбрать мне диван. А он вне доступа.

– Дело в том, что его телефон дома и давно разрядился. А самого его нет дома уже две ночи.

– То есть как? Ты куда-то или кому-то звонила, узнавала?

– Только не надо меня допрашивать. Да, узнавала. Нет информации, он еще и документы дома оставил. А у меня уже мигрень и гипотония.

– Но хотя бы скажи, что мне делать?

– Не поднимать шум. Как будто ты не знаешь, что он может явиться в любой момент и ничего не объяснять, как не раз уже было. А мы с тобой окажемся в дурах.

– Как ты противно о нем говоришь, даже слушать тошно. Уверена: тебе даже не будет стыдно, если окажется, что с папой что-то ужасное случилось. Ладно, пока. Сама решу, что мне поднимать, а что нет.

Марина

После утренних процедур в палату Дениса вошли профессор Волгин с Игорем.

Хирург бегло осмотрел пациента. Денису не удалось заглянуть за маску непроницаемости на его лице. Лицо профессора казалось приятным и даже добродушным, но оно явно принадлежало человеку, который не подарит больному надежду, пока сам не уверен, что все получилось, как он хотел.

– Денис, – сказал он. – Мы обсудим ваше состояние подробно, с результатами последних исследований, заключений наших экспертов. Сейчас мы с Игорем пришли поставить вас в известность о моем решении вашей психологической и правовой, так сказать, проблемы. Вот открытая для всех история госпитализации. Упрощенная и всех щадящая версия. Вас поздно ночью обнаружил на обочине дороги по такому адресу… случайно проезжавший мимо москвич Игорь Соколов. Вы были без сознания и без документов. Соколову показалось критичным ваше состояние, и он позвонил не в «Скорую», а сразу в нашу клинику, так как знаком с главным хирургом, то есть со мной. Мы вас в срочном порядке госпитализировали, прооперировали. Больной назвал себя. Только после этого, то есть сегодня, мы сообщили его близким, узнав телефон. Заключение хирурга: серьезная черепно-мозговая травма (дальше терминология) и перелом колена. То и другое могло стать следствием падения из машины на большой скорости. Больной с трудом вспоминает, кто и как затащил его в эту машину, когда он просто вышел погулять у своего дома. Текст обсуждается: что нужно, добавим, лишнее уберем. Обсуждать имеет смысл уже с надежным и посвященным в истинное положение дел юристом. Замечу лишь, что жертв таких происшествий за ночь в любой больнице могут быть десятки. И без заявления пациента, отдающего себе отчет в том, что произошло, медики не обязаны сообщать обо всех в полицию. Бывает – и очень часто, – что причиной несчастья становится просто алкоголь. Обычная практика – ждать, когда пациент сам назовет себя и расскажет, что случилось. Вас устроил текст?

– Да нормально. Но что нам дальше с этим делать? – озадаченно спросил Денис.

– Мы просто оставим это тут. А для серьезного и профессионального расследования я сохраню в сейфе настоящий вариант. Там же будут улики – извлеченная пуля и перемешанные с осколками черепной кости фрагменты булыжника, которым был нанесен удар такой силы, что орудие едва не случившегося убийства раскрошилось. Там же можно обнаружить следы почвы, откуда булыжник вытащили. Многое могут рассказать эти крошки, даже о росте и весе нападавшего. Но для такого расследования и такой борьбы вам нужно окрепнуть и полностью восстановить свои умственные возможности. Пусть это полежит. Хорошие следователи находят виновных и через двадцать лет после преступления. А мы с вами будем стараться приступить к разоблачениям гораздо раньше. Считаю и это своим долгом врача: если бы не криминал, часто безнаказанный, мне бы не приходилось спасать жизни искалеченных людей, которые вышли из дома на несколько минут или часов совершенно здоровыми и работоспособными. Вам все понятно, Денис?

– Да… В принципе. Я только не совсем понял насчет звонков близким. Мы на самом деле сейчас будем им звонить? Кому?

– Вообще-то самое время, – ответил Виктор Петрович. – Вы уже пришли в себя, осознали, что с вами произошла беда и что близкие не в курсе, но еще не очень в состоянии беседовать. А врачи еще не разрешают посещения из-за опасности инфекций. Можете вообще не говорить, если не находите в себе достаточно сил. Может позвонить дежурная медсестра. Но вот Игорь предлагает свои услуги и собственный телефон. Он же, по нашей версии, вас нашел на дороге и продолжает интересоваться вашим состоянием. Денис, вы понимаете, что мы согласились с вашим желанием – скрыть участие в вашем спасении женщины с ребенком. На самом деле это для них опасно. Преступники могут проследить ваш путь, явиться к ним и все такое… Итак, вы пришли в себя и просите позвонить… Кому?

– Дочери. Марине, – уверенно ответил Денис. – Я тут посчитал, что сегодня суббота, а я должен был ее повезти на выставку дизайнерской мебели. Диван хотели выбрать.

– Отлично. Рад, что посчитали и помните про диван. Номер тоже помните?

– Да, конечно.

– Это даже лучше, чем мне показалось при осмотре, – улыбнулся Волгин. – Точно набираем дочку, а не жену?

– Да, пожалуйста. Пусть Марина расскажет Вере – жене. И чтобы пока особенно не распространялись. Мне тяжело вспоминать и объяснять. Или скажите, что я, типа, опять потерял сознание.

– Хорошая отмазка, не так ли? – заметил Волгин.

– Не то слово, – прикрыл глаза и глубоко вздохнул Денис. – Когда я после ваших уколов плыву и понимаю, что это путь не в смерть, а в живой и теплый сон… Когда получается в этом сне лежать, как хочется и как удобно и даже перемещаться во времени и пространстве невидимо, беззвучно… Я успеваю оценить щедрость такого подарка. Этот сон – единственное доступное блаженство, и такая роскошь совершенно бесплатно. Даже поверить трудно.

– Класс, – восхитился Игорь. – Вот что такое лирика закоренелого бизнесмена. Был бы композитором, написал бы музыку на твои слова, Денис. И да, это самый дивный подарок – сон. Скажет любой, у которого постоянно бьется в поиске развитый и бессонный мозг. Я прав, Виктор Петрович? Мне кажется, булыжник и прочие сотрясения ничего не повредили в этой многострадальной голове?

– Да уж, – довольно проворчал Волгин. – Развели вы тут романтику с физиологией. Мне сейчас надо подготовить статью для научного журнала. Пожалуй, напишу ее в стихах. А ты, Игорь, пожалуйста, научись сочинять музыку в том числе и для моих историй болезней. Ну что ж, нормальная ситуация в условиях ненормального происшествия. С вашего позволения, продолжу обход, а Игорь наберет вашу дочь, Денис.

– Это Марина? – спросил Игорь, когда ему ответил женский голос.

– Да, – растерянно ответил голос.

– Добрый день, вы меня не знаете. Меня зовут Игорь Соколов. Так получилось, что я стал свидетелем того, как ночью, в метель, из машины на полном ходу выбросили человека. Он был без сознания и документов. Я сразу позвонил в клинику, где работает знакомый хирург. Короче, они его забрали, сразу прооперировали. Ситуация была критической. Но сейчас я приехал его навестить, а он уже отошел от наркоза, сказал, что его зовут Денис Кратов, и попросил набрать номер дочери. Вспомнил даже, что вы должны были поехать выбирать диван… По поводу случившегося с ним сумел сказать лишь, что вышел из дома подышать, а его кто-то втолкнул в машину. Дальше – темень. Вы меня слышите, Марина?

– Я слышу. Я в ужасе и шоке. Даже все слова вылетели… Куда мне приехать? Можно адрес? Папа может сам со мной поговорить?

Игорь посмотрел на Дениса, но тот отрицательно покачал головой. В глазах боль, мука и что-то, очень похожее на стыд. Какому сильному мужчине захочется, чтобы дочь увидела его раздавленным.

– Марина, он пока по телефону говорить не может. Операции очень сложные, в том числе по поводу черепно-мозговой травмы. Адрес я вам пришлю, конечно, но пока вас не пустят, к сожалению. Врачи считают, что после таких операций пациенту угрожает любая инфекция. Я – немного другое дело: все же рядом с самого начала. Сохраните мой телефон, будем на связи.