Семья для чемпиона - Алекс Коваль - Страница 4

– Завтра тренировка на час раньше. «Земли» не будет, настраивайтесь сразу на лед. В расположение клуба прибыть за два часа. Разберем вчерашний матч. Всем все ясно?

– Так точно, Иван Федотыч.

– Ясно как белый день.

– Все. До завтра, парни.

Тренер уходит, и команда медленно рассредоточивается кто куда. Одни уже из душа сваливают домой, а другие только тащат свое тело в душевые. Я всегда из вторых. Припозднившихся и тех, кого дома никто не ждет.

Подставляю спину под упругие горячие струи. Приятно до звезд в глазах. Ребята переговариваются, образуя вокруг монотонный гул из голосов. Я отключаюсь, пропуская их треп мимо ушей. Неторопливо смываю с себя пот и усталость прошедшего дня. Круговыми движениями разминаю шею и плечи. Напряжение начинает медленно разжимать свои тиски. В башке свистит ветер. Пожалуй, один из плюсов нечеловеческих нагрузок – ты устаешь настолько, что функция думать отрубается.

Прогревшись до самых костей, я резко переключаю воду с горячей на бодряще-холодную. Кожу обжигают ледяные иглы. Организм просыпается. И только потом выхожу из душа, обмотав полотенце вокруг бедер.

Одеваюсь. Сгребаю вещи в спортивную сумку и покидаю раздевалку позже всех парней в команде. На телефоне висит три пропущенных от матери. Сомневаюсь, что это что-то срочное, но мысленно ставлю зарубку – перезвонить. Бросаю взгляд на часы. Время подбирается к пяти. В самый раз. Закидываю сумку на плечо и уже проторенными дорожками поднимаюсь на трибуну, занимая свой «пост».

Пять раз в неделю по два часа здесь тренируется подростковая команда. Аккурат после нас. И сейчас парни в сопровождении главного тренера выкатываются на лед. Жужжат и трещат, как потревоженный улей, пока Трофим Сергеич их не усмиряет. Раздает цеу и свистком объявляет начало тренировки.

Я наблюдаю. Вторую неделю подряд. Честно говоря, и сам не заметил, как втянулся. Все пацаны такие разные. Кто-то дерзкий, кто-то борзый. Есть те, кто откровенно лажает, есть и парочка бесперспективных. А есть… да вон как тот русоволосый парень – талантище. Играет так, будто у него не руки, а клюшки, а на ногах не коньки, а реактивные торпеды. Жилистый, юркий, резвый и соображает быстро, что в хоккее играет не последнюю роль. Подрывается моментально. Стреляет прицельно. Наблюдать за ним одно удовольствие. Правда, с такими навыками ему бы нападающим быть, а не защитником.

– Здоров, Яр, – хлопает меня по плечу подошедший со спины второй тренер подростковой команды. – Преемника себе в команду присматриваешь? – Присаживается рядом.

– Привет, Кирюх. Годика два еще поиграю, а потом было бы неплохо найти мне годную замену. Кто-то же должен ваш клуб к кубку тащить, – хмыкаю.

– Прям-таки всего два?

Я пожимаю плечами.

– Что будешь дальше делать, не думал?

– Пес его знает.

– Перепрофилироваться в тренера не думал? Я слышал, что ты и вышку окончил по соответствующей специальности. За таким тренером, как ты, очередь из клубов встанет, чтобы тебя к себе в штаб заиметь.

– Тенденция меня «заиметь» уже откровенно начинает пугать.

– В смысле?

– Забей. Я так, о своем. А по поводу тренерства – одно дело играть, и совсем другое – преподавать. Тебе ли не знать? Не знаю, выйдет ли из этого какой-то толк. Рано пока об этом говорить.

– А я-то думал, ты готовишься. Уже не первый раз вижу тебя на тренировках парней. А ты, выходит, реально просто из любопытства? Или…

– Или что?

– Протежируешь кого?

– Не переживай, бастардов тут моих нет, если ты об этом. Слушай, Кирюх, как зовут вон того парня? – Кивком головы показываю на светло-русого защитника в белом свитере, пулей пересекающего коробку.

– Которого? Двадцать пятый? Так это Димка Фомин. Новенький наш. Только пару недель как к команде присоединился. Из области с матерью переехал в Москву. Скажи, хорош, правда?

– Да, – киваю, – очень даже. – Слежу за каждым движением пацана, а самого переклинивает. На фамилии Фомин. Где-то я ее уже слышал. Причем очень отчетливо и не раз.

– Батя у него хоккеист?

– Насколько я знаю, нет.

– Мать?

– Нет, – ржет Кирюха, – мать у него красотка. Ладненькая, маленькая, хрупкая, как куколка. Но в хоккей не играет, насколько мне известно.

На информации о матери парня не зацикливаюсь. И то, что Кирюха ее всю просканировал и запал, меня не удивляет. Он тот еще бабник. Некоторым даже штамп в паспорте пускать слюни и торчать причиндалами на других баб не мешает. Каждый живет как умеет. А вот фамилия пацана покоя не дает. Любопытно, откуда я могу ее знать. Может, просто чей-то однофамилец?

– Он сам захотел играть на позиции защитника? – спрашиваю.

– Он в своей старой команде был в защите. Пошел по накатанной.

– Не его это. С его хваткой и скоростью – ему бы в нападение. Вратари вешаться будут – играть против такого противника архисложно. Почти нереально просчитать ход его мыслей.

– Трофимыч тоже такого мнения. Вот, а говоришь – в тренеры не пойду, – хмыкает Кирюха, – у тебя вон как глаз наметан. Ты подумай об этом.

– Обязательно подумаю.

– Ладно, – поднимается на ноги Кир, – пойду работать. Рад был повидаться, Яр.

– Взаимно. Давай, удачи.

– Бывай.

Пожимаем руки, и Кирюха удаляется на свой тренерский пост.

Я упираюсь локтями в колени и не свожу глаз с номера двадцать пять. Он со своей пятеркой играет в пас. Разыгрывает одну из примитивных комбинаций, которую вратарю прочитать как нефиг петь. Но… Момент – и шайба в воротах, с подачи угадайте кого?

Улыбаюсь. Я же говорю, талант этот Дмитрий Фомин.

Дима.

Фомин.

Или Фомина?

В голове начинают крутиться шестерни. Медленно и со скрипом. Я приклеиваюсь взглядом к нашивкам на свитшоте парня, когда краем глаза замечаю движение по левую руку от меня. Ничего интересного. Скорее всего, кто-то из бдительных родителей подкатил.

Мажу быстрым взглядом по еще одному «зрителю» и отворачиваюсь.

Момент.

Меня словно током прошибает узнавание. Снова оглядываюсь. Внутренности скручиваются замысловатыми бантиками. Фомин – Фомина. Да быть того не может!

– Ава? – окликаю девушку, замершую у перил.

Она неуверенно оборачивается. Смотрит на меня долгое мгновение расфокусированным взглядом. Изучает, пытаясь сообразить, кто я такой и откуда знаю ее имя. Наконец-то отмирает, удивленно спрашивая:

– Ярослав?

Глава 4

– Ма-а-ам, ты меня слушаешь вообще?

– Слушаю, конечно.

– И что я только что сказал?

– М, что-то про тренировку?

– Дело – труба. Я сказал, мне нужны новые клюшки. Ты говорила, что в начале сезона закажем. А он уже вовсю идет, – шагает вперед спиной передо мной сын, со спортивной сумкой наперевес. Такой высокий и взрослый, что временами бывает сложно поверить, что это действительно я его родила.

– Да, – потираю переносицу, – точно. Я совсем закрутилась и забыла. Прости, пожалуйста, Дим. Завтра после тренировки поедем и все сделаем. Идет?

– Окей, – тянет Димка. – И краги тогда закажем.

– Мхм.

– Новый шлем тоже не помешает. У старого крепление разболталось.

– Крепление можно подтянуть.

– Ну мам!

– Хорошо.

– А, да и коньки надо.

– Ну вы сильно-то не наглейте, молодой человек! – наигранно охаю, снимая сигналку со своего «жука». – Я, может, и закрутилась, но пока соображаю.

– Эх, не прокатило, да?

Я смеюсь и треплю своего любимого хоккеиста по русоволосой шевелюре.

Димка брыкается:

– Да мам, прическу испортишь!

– Ладно-ладно, не трогаю я твою прическу. Лучше расскажи, как твой день прошел?

– Так я же уже рассказал.

– Когда?

– Пять минут назад.

– А, да?

– Родитель, слушай, а у тебя все в норме?

– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

– Ты какая-то странная сегодня.

– То есть? – удивленно оглядываюсь на сына, замирая у открытой двери с водительской стороны.