Юрьев день (СИ) - Француз Михаил - Страница 65

Последнее, правда, не удивительно, учитывая, кто был Маверик, а точнее, кто его мать. И, где она служила до своего «раскрытия» на прошлом покушении. И на насколько высокой позиции. Тут не надо семи пядей во лбу иметь, чтобы понимать: она, как минимум, всю систему работы Мамонтовской службы изнутри знала. Каждый винтик, каждый протокол, каждую шестеночку. И знает. Но, это минимум. Куда реалистичнее выглядит вариант с оставленной ей внутри СБ Долгоруких своей собственной сетью из информаторов, исполнителей и ничего не подозревающих носителей «ментальных закладок» в головах.

И это — проблема. Это ОЧЕНЬ большая проблема для Княжества. Причём, проблема отнюдь не решённая, так как Мария Дмитриевна умудрилась сбежать из-под стражи Имперской СБ вместе с сыном. Маверик мёртв. А она — нет. И она у врагов Княжества. То есть, враги Князя имеют через неё полный доступ к этой вредоносной сети внутри «иммунной системы» Княжества. А значит, могут свободно действовать, оставаясь полностью невидимыми для неё.

И это, повторюсь, ПРОБЛЕМА. Очень-очень большая проблема. Причём, не только Княжества (так бы и хрен бы с ним!), а конкретно и лично моя проблема! Я ведь: собственноручно убил её сына! А это — месть. Безальтернативная, кровная, в которой не считаются ни с какими потерями.

И мне… надеяться не на кого, кроме самого себя и своих «читерских» способностей… если они у меня, конечно, ещё остались, что, вообще-то, совсем не факт.

А проверяется их наличие одним единственным простым и радикальным способом. Который использовать мне, ну вот совсем не хочется! Совсем. И не только потому, что это больно. Если способность «возрождаться» или «уходить в петлю» у меня осталась, то и фиг бы с ней, с болью — перетерплю как-нибудь, не впервой, чай.

«А чё, бля, если нет⁈ Вот так вот, раз — и нет⁈..», как пел в одной своей «шутливой» песенке в далёком и счастливом пятнадцатом году ныне основательно подзабытый С. Слепаков. Очень уж цитата по эмоциональному окрасу и посылу к ситуации подходит. А то ведь вот так: застрелишься, проверяя, запустится ли «петля»… а она возьмёт и не запустится. Это действие воистину будет достойно «Премии Дарвина», а мне её ещё рано. Я ещё свою музыкальную премию не получил. А я ведь её получу! Обязательно получу. Теперь уже безо всяких сомнений. Ведь честно мной скомунизженные песни-таки стали Хитами! Их слушают даже за пределами Империи!..

Что наводит на мысли… о возможном «расширении репертуара» на англоязычный сегмент. Английский ведь, в этом мире, тоже имеет почти официальный статус международного…

Останавливают от начала конкретных действий в этом направлении пара незначительных моментов: первый — английский я знаю плоховато, с произношением беда — слишком сильный и явный «русский» акцент; второй — как отнесётся к такому начинанию Князь. И второй момент для меня важнее, чем первый. Язык, в конце концов, при наличии желания, можно и подучить, а произношение поправить. Реакцию Князя же, предсказать я не берусь. Она может быть самой разной: от одобрения и гордости, до конкретного такого отцовского «леща» и посадки под домашний арест с полным обрывом моей так стремительно и триумфально начинавшейся музыкальной карьеры. А этого бы очень не хотелось. Слишком зависим я стал от одобрения потребителей моего контента. Причём, и как писатель в одном мире, и как музыкант — в другом. Это сильнее настоящей наркомании. С той хотя бы медикаментами каким-то бороться можно. С этим — нет.

Как можно бороться, когда достаточно открыть браузер, вбить в поиск музыкальные новости, и по первой же ссылке выскакивает твой клип или песня? А под ними комментарии, комментарии, комментарии… Десятки, сотни, тысячи!

Это мотивирует. Это буквально бошку сносит неподготовленному человеку. Да и подготовленному тоже. Ты начинаешь их читать, читать, читать… а потом просто вскакиваешь и рвёшься снова творить. В ипостаси писателя — ударно печатать новую главу или новую книгу. В ипостаси музыканта — хватать гитару или листок с ручкой. И пофиг тебе, что на улице полночь, все спят, а студия закрыта. Тебя распирает! Тебе хочется ещё! Ещё поводов для хвалебных комментариев!..

Эм, так. Ладно. Что-то я увлёкся. Меня понесло. Сейчас. Сейчас вломлю себе хорошенькую оплеуху, приду в себя…

Ага, всё. Я снова нормальный. Забываем то, что только что тут было. Этого не было. Это всё показалось!

Итак, о чем это я? Ах, да: о продолжении и расширении моей музыкальной деятельности. Так вот, мы снова писали с Алиной сразу две песни. Её и мою. И опять, одновременно с процессом записи, режиссёр уже разрабатывал сценарии клипов для них. Писались сценарии, намечались места съёмок, велись переговоры с нужными специалистами. В общем, работа шла полным ходом.

Ну а что нам? На то время, пока Борис Аркадьевич аврально разбирался со своей службой и всей сложившейся в Княжестве ситуацией, в школу ни меня, ни Алину ходить не заставляют. Тем более, что до каникул всего пара дней осталась — можно и поработать.

Семья Алины… её отец и мать нашли достаточно простой способ увидеться с дочерью, не ломясь в Кремль и не качая права с требованием отвезти её домой. Они просто приехали на студию и подождали нашего там появления. Тихо и мирно.

Там я с ними и познакомился. Скованно, скомканно, не близко. Алина нас просто представила. Я пожал руку её отцу, поцеловал руку её матери, поспешил откланяться и пошёл в комнату на запись. Алина, понятное дело, осталась общаться с родителями. Ну, так-то, они к ней и приехали, а не ко мне. Чего я им мешаться-то буду?

Так что, ушёл петь. Получать удовольствие от творчества. Пусть, по факту, слова песни и музыка — плагиат, но пою-то я сам! Своим собственным голосом: так что, да — творчество! И пусть попробует меня кто-нибудь убедить в обратном.

Да и, почём вы знаете, что признанные Гении не делали так же? Откуда у вас может быть уверенность, что ни у кого из них не было какой-нибудь читерской связи с другими мирами и измерениями, из которых они, как приснопамятный Отец Кабани братьев Стругацких со своим ' ящиком':

«- Ящик… — повторил отец Кабани упавшим голосом. — Это мы говорим, будто мы выдумываем. На самом деле все давным-давно выдумано. Кто-то давным-давно все выдумал, сложил все в ящик, провертел в крышке дыру и ушел… Ушел спать… Тогда что? Приходит отец Кабани, закрывает глаза, с-сует руку в дыру. — Отец Кабани посмотрел на свою руку. — Х-хвать! Выдумал! Я, говорит, это вот самое и выдумывал!.. А кто не верит, тот дурак…».

Очень такое точное и ёмкое описание. Образное. Только я для себя, вместо «ящика», подставляю в него «бесконечную во всех направлениях множественность миров», в которую можно сунуть «третью руку шамана» и зацепить какую-нибудь прикольную идею.

Чем мой случай не подходит под такое описание слова «выдумать»?

Вот я и «выдумывал». Со всем старанием и усердием.

Подбадриваемый пониманием двух вещей. Как в тех анекдотах: хорошей и плохой.

Хорошей было осознание того, что спетые мной песни занимают первые места Топах и Чартах.

Плохой — понимание, что долго такая лафа не продлится. Это сейчас отцу не до меня: он с политическими, дипломатическими, экономическими и какими там ещё последствиями произошедшего скандала разгребается. Но ведь вечно-то он этим заниматься не будет!..

Так что, надо спешить. Надо успеть. Надо успеть сделать, записать и заготовить, как можно больше. Как можно больше клипов, как можно больше песен, как можно больше стихов, как можно больше нот.

Главное, с порядком определиться.

Глава 34

В этот раз, всё было штатно, спокойно и даже, я бы сказал, традиционно. Вручение приглашение работниками Московской фельдъегерской службы состоялось за неделю перед назначенной датой события. В Кремле, куда у них оказался, хоть ограниченный, но доступ. Ни одна другая служба доставки дальше стен не прошла бы — режим не позволил бы. Фельдъегерь прошёл. В сопровождении охраны, конечно же, после определённых процедур проверки, но прошёл. И вручил пакет с посланием мне, как и предписано: лично в руки. А так, как не пришлось ждать моего выхода к воротам, ещё и в кратчайшие сроки.