Бомж (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 37

Пока дед Петр рассказывал народу, как однажды он получил телеграмму с пометкой «Правительственная», Иван Хомяков, впечатленный словами «оплата двойная», сунул в карман документы экскаваторщика и поспешил на остановку, круглосуточно курсирующего, автобуса маршрута «Аэропорт — Город» — в Реке было тяжело с работой, не то что за двойную, но и за одинарную оплату.

Договор между двумя сторонами должен помещаться на один стандартный лист бумаги и быть написанным простыми я ясными словами, понятными даже пятикласснику — это мое убеждение. Юрист Виталия Владимировича придерживался совершенно противоположной точки зрения, через два часа передав мне договор на шести листах. Когда я понял, что восемьдесят процентов текста договора или вычеркнуты мною, так как ухудшают положение нашей стороны или напротив этой строки стоит знак вопроса, так как понять, что означает то или иное предложение я не способен, я просто разорвал все шесть листов этой галиматьи и от руки, под копирку, написал договор, уложившись ровно на одном листе.

Директор злобно покосился на обрывки договора, которые, с удовольствием, гоняли по просторному двору Демон на пару с ветром, и сообщил, что он пойдет в свой кабинет, заодно там и поставит печать.

— Нет, Виталий Владимирович, договор подписываете здесь и сейчас, при нас, обязательно правой рукой, я заметил, она у вас рабочая, чтобы не было потом историй, что документ подписан неуполномоченным лицом…

Глава 19

Глава девятнадцатая.

Легкая форма амнезии.

Август 1993 года.

В управлении механизации мы пробыли еще три часа, не скажу, что самые приятные. После того, как я заставил директора подписать договор в моей редакции, остатки любезности по отношении к гостям у хозяев исчезли окончательно. Хорошо, что у нас была с собой машина — сидеть я салоне всяко приятнее, чем стоять на ногах.

Наконец прибыл вызванный телеграммой хомяков (надо будет не забыть заставить Наглого снять мужика с розыска, да и вообще не забыть о том, что Наглый «закрысил» полученные от Мариам полмиллиона рублей, а это не много не мало, милицейская зарплата месяцев за десять.

Хомяков время терять не стал, осмотрел восстановленный агрегат, стребовал с мрачного мужика, пришедшего из, рядом стоящего, бокса, какую-то прокладку и железяку, подергал за какую-то веревку, добившись, что внутри двигательного отсека взревел двигатель, затем подергал какие-то рычаги, и шум движка сменился, стал более басовитым, а минут через десять мужик помахал нам рукой из тесной кабины и экскаватор бодро покатил в сторону выезда.

— Ну все, Мариам Степановна, я сделал все что мог. — я пожал плечами: — Вашего Семеныча я отпустить не могу, так что вам надо искать нового прораба, а в остальном… Садитесь в машину и скажите, куда вас довести.

Ожидаемо, дама велела везти ее на объект, где она, наскоро попрощавшись, бросилась командовать двумя мужиками, вбивавшими какие-то колышки на место будущей теплотрассы. А потом я просто вырубился, «на секундочку» прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья.

— Павел, просыпайтесь! Просыпайтесь, пожалуйста. — я открываю глаза в панике, первая мысль о том- был и выключен движок автомашины и стояла передача на отметке «Паркинг» или я уже врезался в кого-нибудь. Через секунду понимаю, что я не в водительском кресле, а в кровати, причем в чем мать родила…

Гав! — на меня с интересом смотрят девушка с рыжими кудряшками и черная морда немецкой овчарки.

— А? — я делаю попытку завернуться в простынь, но это у меня плохо получается, основная часть белья скомкано подо мной, и в моем распоряжении остался только небольшой уголок.

— Э… Мари… — имя рыжеволосой девицы вылетело у меня из головы, хотя вчера я, помню, называл ее по имени-отчеству.

— Мари — мне нравится, Паша. — девушка выпрямляется и я, глядя на короткий халатик, единственной застежкой которого является только узкий поясок, пытаюсь понять, чем я занимался прошлой ночью, надеюсь, что только спал, так как никаких впечатлений не осталось, кроме черной ямы сна без сновидений и усталости во всем теле. Только один орган чувствует себя прекрасно, начиная предательски рваться из-под куска ткани, которым я прикрылся в районе пояса.

Ма… Мари бросила довольный взгляд на мои руки, скрещенный над матерчатым уголком, после чего девушка, со смешком произнеся: «Не буду тебе мешать, мы с завтраком ждем тебя на кухне», покачивая бедрами, вышла из комнаты, а предатель пес побежал вслед за нею — очевидно, завтра ждал не только меня.

Я присел и, в панике, обвел взглядом небольшую комнату, практически сразу углядев свою одежду, висящую на стуле, причем, судя по всему, ее кто-то успел выстирать и высушить, что было особенно приятно — двое суток, без перерыва, провести в суконном милицейском облачении — суровое испытание даже для моего обоняния, что уж говорить о окружающих.

На столе кухни меня ждала тарелка с гренками, пара бутербродов с копченой колбасой и сыром, и девушка с маленькой чашечкой кофе.

Демон, судя по всему, уже сытый, лениво грыз косточку возле двухстворчатого импортного холодильника.

— Паша, тебе что налить — кафе или чай?

— Если не трудно, то кофе. Мари, подскажи, как я сюда попал и вообще…

— А куда мне было тебя деть? Я с тобой попрощалась, с мужиками поговорила, потом экскаватор приехал, я Ивану Хомякову задание дала, после чего гляжу, а твоя машина все еще на месте стоит, хотя больше двух часов прошло. Я тебя бужу, а ты как каменный, не шевелишься, только всхрапываешь периодически. Ну мы с мужиками тебя на соседнее сиденье пересадили, один из них рядом со мной живет, поэтому я села за руль и поехала к своему дому. Решила, что если гаишники остановят, то скажу, что ты меня заставил за руль сесть, ну а дальше ты с ними сам будешь разбираться. Ну а потом мы с Фроловым Михаилом тебя до моей квартиры дотащили, а твой пес куда-то убежал. Я его побегала, посвистела, а как звать забыла, поэтому он, наверное, ко мне не пришел. Я плюнула и пошла домой, я ни за одним мужиком столько не бегала, как за твоим кобелем… А он, сволочь хвостатая, приперся через два часа, когда я уже спать легла, и начал лаять под дверью. Хорошо, что я его успела запустить в квартиру до того, как соседи вышли в подъезд и скандал устроили…

— Извини, конечно, за вопрос, но почему я…

— Почему ты голый? За вопрос извиняю, но Паша, нельзя же себя так запускать. Я понимаю, ты, наверное, один живешь в общежитии, но у тебя носки колом возле туфель стояли. Я боялась, что у меня квартира твоим несвежим бельем пропахнет, поэтому стащила тебя все и постирала……

— Знаете, что, уважаемая Мариам Степановна (вот и имя вспомнилось, в самый нужный момент)? За предшествующие нашему знакомству сутки напролет я проработал милиционером, за которые меня пытались зарезать несколько человек, и я, то ли убил, то ли сделал инвалидами, парочку из них. Меня катали по полу в подъезде заброшенного дома, тыкали ножом и еще пытались застрелить. А утром, проспав минут тридцать, я, в свой выходной день, отправился искать одной чистоплотной девице ее гребаный экскаватор, проведя весь день под солнцем в суконных брюках, долбанной фуражке и рубашке с длинным рукавом. Уж, прошу вас простить меня великодушно, что я за эти сутки носки и трусишки не сменил…- я встал из-за стола: — Спасибо, большое, все было очень вкусно, но нам пора. Демон, пошли!

— Паша! — Мари догнала меня в коридоре, когда я натягивал ботинки и просто повисла на плечах.

— Паша, ты же ничего не поел…

— Спасибо, наелся, да и боюсь провонять ваши обои, потом на ремонт еще потратитесь, я вам должен останусь…

— Паша, ну прости меня дуру… — девушка протиснулась мимо меня и стала перед входной дверью, демонстрирую готовность не выпускать меня из квартиры: — Я вообще, когда тебя увидела, решила, что ты на работу пьяным пришел. У вас в кабинете так воняет, и бутылки под столом стоят. Прости меня, пожалуйста, у меня просто обоняние очень чувствительное, я сильных запахов не переношу.