Рысюхин, налейте для храбрости! (СИ) - "Котус" - Страница 44

Я сделал паузу, чтобы выпить воды и дать старому унтеру прийти в себя. Чтобы добавить ещё времени и облегчить состояние — предложил воды и ему, на что тот сперва машинально согласился, а потом чуть не рухнул со стула, осознав, что ему дворянин, более того — барон, собирается воду подавать, наподобие официанта. Архип Сергеевич от такой пантомимы надул щёки, в попытках сдержать смех, и только пару раз отрывисто хмыкнул себе в усы.

— Если вам нужно время чтобы подумать, посоветоваться с семьёй, сравнить варианты будущего — я готов подождать с ответом, например, до завтра.

Силантьев резко замотал головой из стороны в сторону.

— Нет? Не согласны⁈

— Нет, времени не нужно. Я согласен.

— Тогда я попрошу уважаемого Архипа Сергеевича подготовить все нужные документы (не буду говорить, что они уже готовы и даже заверены семейным поверенным — ни у кого не было сомнений, что Силантьев согласится), завтра утром мы их подпишем и приведём вас к присяге. Сегодня же — можете отдыхать, пообщаться с домашними, обсудить ваше и их новое положение и, самое главное — заняться переездом. Не дело, чтобы каштелян замка ютился с семьёй чуть ли не в дворницкой. Это в первую очередь бьёт по моему авторитету — не могу, дескать, обеспечить должным образом даже своих управляющих.

За время строительства форта Иван Силантьев с семейством уже трижды менял место жительства, от первоначальной времянки не осталось и следа, там теперь возвышался, с позволения сказать — донжон, здание, венчавшее собой портальный комплекс. Там были и казармы для части дружины, и огневые позиции для пресечения прорывов с первого уровня, и квартира управляющего, которую предстояло занять Силантьеву.

На верхнем этаже, кстати, были покои владельца, куда я и не заглядывал ещё за ненадобностью. Более того, с трудом представляю, зачем они вообще могут понадобиться при наличии имения на лице мира, до которого пешком минут десять от силы, с учётом всех лестниц и переходов, а также любования природой. Разве что — когда дети пойдёт, жить с ними вместе на изнанке в надежде на раннее пробуждение или усиление дара? Ну, или случиться катаклизм либо диверсия, и переход на лицо окажется невозможен. Во время обсуждения проекта и строительства меня убедили, что так нужно, но сейчас опять стали зарождаться сомнения.

Ладно, а сегодня дела окончены, разве что забросить Архипа Сергеевича в Смолевичи, да и самому там же ночевать придётся, чтобы завтра встретить поезд из Борисова.

[1] Напомню — глубоко сословное общество. Обращение дворянина к простолюдину «по умолчанию» — на «ты» и по имени, независимо от возраста и, нередко, от должности. К знакомым или давним подчинённым — на «ты» и по отчеству (например, Семёныч и т.п.). В официальной обстановке — по фамилии или по имени и фамилии. Переход на «вы» означает или знак уважения — или, наоборот, неприятности, причём в официально-юридическом ключе скорее всего.

Глава 23

«Рыбные братья» выгружались с шумом и предвкушением. Вот только физиономии у них хитрые… Так, стоп! Медали — вторая степень появилась! Правда, без мечей — неужели выслуги хватило? Поздоровавшись, спросил:

— Что, решили зажать обмывание награды?

— А, заметил всё-таки! Семён, ты проспорил!

— Неужели выслуги хватило⁈

— Ха! За отличие при переходе на новые штаты и освоение нового вооружения. Наша полковая батарея первой в дивизии выполнила все нормативы с новыми орудиями. Но — не в боевой обстановке, и даже не на учениях, потому без мечей.

Так, посмеиваясь и перешучиваясь, загрузились в фургон, причём господа офицеры сперва разыграли на пальцах, кто едет впереди, а потом проигравший встал на колени на передний диван в салоне, как школьник, просунув голову между спинками кресел кабины. Когда-то они уже катались на одном из моих автомобилей, так что комфорту внутри не особо удивились, скорее — просто слегка позавидовали.

Они умудрились весёлым гомоном занять всё время поездки, так что очнулся я только на развилке перед Курганами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так, ваши благородия, предлагаю сперва заехать в трактир поесть — правда, не знаю, как это назвать — не то поздний завтрак, не то ранний обед, а потом уже на изнанку. Тут осталось около четырёх километров. К сожалению, жена моя сейчас в Могилёве, прислуги в Дубовом Логе не завели пока, так что в имение пригласить могу разве что на экскурсию — дом пустой стоит.

— Это же крюк делать…

— Не бойтесь, там рядом.

— Ладно, если время останется — не обижать же человека.

На обед по моему предварительному заказу приготовили дичь с изнанки: на первое — черепаховый суп, правда, не из гигантского Хватателя, а из более молодого и вкусного, диаметром панциря «всего лишь» около метра, а на второе — большая отбивная из мяса кенгуранчика. Жаль, с изнаночным гарниром пока ничего толкового не получилось придумать. Но тут уж или уповать на удачу, особенно при расширении радиуса поиска, в том числе на почти нетронутом первом уровне, или ждать, пока Оксана выучится и сможет довести до ума дикорастущих кандидатов в пищу.

Выбивая гигантских черепах вокруг форта для обеспечения безопасности и в поисках макров для флота, охотники завалили черепаховым мясом все окрестные и не только рестораны, неплохо сбив самим себе цену. Да и новинкой черепаховое мясо быть перестало, хоть и оставалось экзотикой. В итоге в минские рестораны мясо уходило максимум по два с половиной рубля за килограмм, в губернские столицы Великого княжества — уже по три, в Смоленск, Ригу и Варшаву (да, добрались гонцы и оттуда) уже по пять, а дальше мало было ухитриться довести свежим, но нужно было ещё и продать. А проделать такой фокус, как мореплаватели с земными черепахами, то есть — везти живьём — не получалось: во-первых, дичь, и без того небезопасная, превращалась в изнаночных монстров со всеми вытекающими, во-вторых, мясо стремительно теряло энергетическую напитку, что уходила на поддержание существования черепахи на лице мира, и к моменту гибели животного превращалось в «просто черепаховое мясо», а это совсем другая цена. Ну, а если не повезёт — то в «дохлую черепаху».

Но и так охотники с одного животного весом сто — сто двадцать кило добывали полцентнера мяса, а также с удовольствием покупаемый ремесленниками панцирь и уходившие алхимикам глаза, когти, клюв и что-то там из требухи, зарабатывая на каждом таком «недомерке» сто пятьдесят — сто восемьдесят рублей и были вполне довольны. Появились даже две бригады, которые только этим и промышляли: методично обходили болотины, проверяли на наличие гиганта — и продавали сведения тем, кто мог с такой дичью справиться, после чего «процеживали» пруд. «Мелочь» до полусотни кило отпускали на развод — на что было моё строгое указание с обещанием, что браконьеров, пойманных со слишком мелким панцирем на изнанку пускать не будут. При удаче они могли выловить три-четыре товарных экземпляра за раз, получая каждый месячную зарплату квалифицированного рабочего за один день. Если заработает черепаховая ферма, цены могут и упасть, правда вряд ли очень уж намного, но тут не угадаешь, когда именно «дорогая экзотика» превратится в «обычную еду».

Гости несколько удивились:

— Надо же, обычная харчевня при дороге где-то вдали от городов — а изнаночными продуктами торгуют, как так и надо!

— Ну, во-первых, сейчас было немного обидно…

— Ой, это твоё заведение, что ли?

— Трактир (а не харчевня, кстати) мой, и не совсем обычный, тут есть несколько изюминок, и это не только винокуренный заводик буквально через дорогу. А во-вторых — мясо, которое бесплатно бегает в пяти-шести километрах от кухни, почему бы не готовить?

— Ага, только владельцу изнанки заплатить…

Так, это я чего-то не понимаю — или они?

«Я так думаю — что они. Сюрприз будет!»

«Это точно. Главное, раньше времени его не испортить».

Видно было, что рыбаков что-то гнетёт, и чем ближе к изнанке — тем сильнее. Наконец, одного из Семёнов прорвало: