Скучная Жизнь 2 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 57

Когда он открывает глаза — он видит незнакомый потолок. Потолок недостроенного здания. Голые бетонные перекрытия скучного серого цвета. Сперва он не понимает, как он тут очутился. Потом — приподнимается, чтобы оглядеться. Тело тут же пронзает боль. Болит все — ноги, руки, колени, локти, но больше всего — голова.

— Живой? — звучит голос и он, морщась от боли — находит взглядом источник голоса. Диковолосый, лидер сорок четвертых — стоит рядом. Руки в карманах, лицо разбито, кровь застыла пугающей маской, одежда вся в пыли, как и его прическа, сбитая набок и покрытая пылью и паутиной.

— Вставай. — бросает Диковолосый и поворачивается к нему спиной. Бон Хва — пытается встать на ноги. Это получается далеко не с первого раза. Руки и ноги словно желе, слабость во всем теле, во рту словно кошки ночевали.

Но — нужно встать. Он — встает.

— Сорок четвертая держит слово. — роняет Диковолосый: — первогодку нужно было поколотить — я его поколотил. У тебя есть претензии, Гванхи?

— Это не так должно было быть! Вы обещали, что каждый ударит его! Как минимум по разу! Что опустите его! Макнете головой в говно! — подает голос Гванхи: — за что я вам деньги плачу⁈

— Богачи вечно думают, что все можно купить за деньги… — качает головой Диковолосый и поворачивается к Бон Хва: — ну что же. Действительно обещали, чего уж… придется тебя всей толпой отмутузить, уж извини.

— Старший⁈ Мы… я… то есть ты — проиграл⁈ Как так⁈

— Не все бои можно выиграть, малыш. — вздыхает Старший: — иногда ты проигрываешь, как бы ты не старался. Чтобы ты не делал, какую волю к победе не проявлял — иногда ты проигрываешь.

— Но… ты же уделал чемпиона!

— Малыш. Я уже говорил — он сам расслабился. Это его подвело. А этот… этот с самого начала был настороже, да еще мы показали все свои козыри, сражаясь против его миньонов. Он — быстр и хорошо подготовлен. А у тебя — все еще слабое тело. Ты — видишь удар, ускоряя восприятие, но не можешь ничего с этим поделать. Заметил, как он бьет? Даже если смещаться в сторону — оверхенд идет по диагонали, все равно попадет. Тут нужно отступать в сторону, а у нас скорости не хватает. Ставить прямой блок — будешь получать сплэш дамэдж. Это как палкой сверху вниз бить, да можно закрыться рукой, и голова не пострадает, но рука-то…

— И что нам сейчас делать?

— Что делать? Горе побежденным, малыш. Постарайся отключиться… нас сейчас могу очень сильно побить. Надеюсь, ничего не сломают.

— Но… ты же обещал!

— Все мы ошибаемся. Это моя ответственность, малыш, закройся и постарайся отключиться. Будет больно. Я могу пообещать, что я все равно достану этого Гванхи в школе. И его и его приспешников. Нельзя же побеждать каждый раз. Выжить сейчас, чтобы драться потом, знаешь ли…

— Ну нет. Я тебя не оставлю. — твердо говорит Бон Хва: — это не твоя ответственность, а моя! Это я настоял на том, чтобы защитить эту дуру! Это все я! И я не буду прятаться за твой спиной!

— Вот как? Взрослеешь. — Старший поднимает руку и вытирает кровь, текущую из разбитой губы: — ладно. Тогда — хорошие новости, малыш.

— Хорошие новости? Ты все-таки сможешь им всем навалять⁈

— Ну да, ну да. Ты посмотри на наше тело. Ни сил, ни выносливости, руки-ноги дрожат и по ходу правая рука сломана. Ноги… ты ходить-то еле ходишь. Нет, у меня нет волшебного слова или суперспособностей. Но… знаешь, на самом деле проигрыш я ценю больше чем победу.

— Да что ты говоришь! Нас сейчас изобьют!

— Что не убивает — делает нас сильнее. Победа ничему не учит. А боль поражения — очень даже учит. Запомни эту боль, малыш. Именно она и сделает тебя сильнее. Стисни зубы и вспоминай ее каждый раз, как тебе захочется пропустить тренировку или поваляться в постели. Каждый удар — это урок. В следующий раз мы сделаем всю домашку, правда?

— Да.

Он поднимает руки, становясь в стойку. Это все, что он сейчас может сделать. Вряд ли у него получиться нанести удар и не упасть. И конечно же это не будет ударом. Все что он может — поднять руки и сжать кулаки.

— Ну что? Ты готов? — усмехается Диковолосый: — пожалуй начнем с меня. Ты неплохо дрался. И я уважаю тот факт, что ты — защищал свою девушку. Правда… задайся вопросом первогодка, так ли она тебе нужна после сегодняшнего. Не думаю, что она того стоит.

— Засунь свое мнение себе в задницу. — огрызается он: — хочешь драки? Давай!

— Вы из частной школы все такие заносчивые. — качает головой Диковолосый: — но ты сумел меня удивить. Даже среди богатеньких мажоров есть нормальные ребята. Так что… — он делает шаг вперед, по-прежнему держа руки в карманах и Бон Хва думает, что вот сейчас он может ударить его прямо в лицо и тот — не успеет ничего сделать. Прямо в нос, основанием ладони. Или — боковой хук смещаясь в сторону, всей массой тела в челюсть. Локтем по дуге — в висок. Ребром ладони — в горло. Вытянутыми пальцами — в глаза. Головой — в переносицу.

Диковолосый делает еще шаг вперед. Он уже совсем близко, на такой дистанции можно воткнуть колено в пах или грудную клетку, можно поднять и опустить ботинок, раздробив хрупкие кости стопы, можно провести бросок назад, сперва схватив его за локтевой сгиб и уведя в сторону, как делают борцы сирым, схватить сзади и… если бросить его прогибом в бетонный пол — он уже не встанет.

Еще один шаг. Они стоят лицом к лицу. Диковолосый — поднимает руку и… похлопывает его по плечу. Чувствительно так, но не ударяет — а похлопывает. От хлопков Бон Хва немного перекашивает в сторону.

— Уговор есть уговор. — говорит Диковолосый и отходит в сторону, заложив руки за голову и насвистывая на ходу развеселую мелодию. Бон Хва — ничего не понимает и просто стоит, переваривая случившееся. С места встает вихрастый с бейсбольной битой и подходит к нему. Глядит прямо в глаза. Протягивает руку и тоже — хлопает его по плечу. Молча. И тут — словно лавина стронулась. Со своих мест у стены или на деревянных ящиках — двинулись все остальные. Они шли и просто — хлопали Бон Хва по плечу, кто-то даже взъерошил ему волосы, а он — все стоял, подняв руки и только качался на месте, когда хлопки были особенно сильными. Кто-то что-то ему говорил, но в словах не было злости, скорее одобрение и принятие.

Бон Хва ничего не понимал, но чувствовал, что он — больше не враг этим людям. Почему? Что случилось? Наконец он остался один на один с последним из них — с Младшеньким Чуном, который горой возвышался над ним.

— Извини. — гудит тот басом и похлопывает его по плечу. Наклоняется и заговорщицким шепотом на ухо сообщает: — по-моему тебе лучше будет найти другую девушку. Я не сильно разбираюсь в отношениях, но даже мне ясно, что она тебя не любит.

— Ээ… спасибо. — говорит он, перестав пытаться понять, что тут происходит.

— Итак. Каждый из нас ударил этого первогодку хотя бы раз. — говорит Диковолосый, повернувшись к Гванхи, чье лицо пошло красными пятнами: — сорок четвертая держит свое слово.

— Вы! Вы… это не то, о чем мы договаривались! — тычет пальцем Гванхи: — верните деньги!

— Ну уж нет. — усмехается вихрастый Сон Хун: — все условия выполнены. Каждый из нас — ударил его… и некоторые даже несколько раз. Так что никаких возвратов.

— Вот ведь. Тьфу! — Гванхи плюет на пол и разворачивается: — идем отсюда! Я вам это еще припомню!

— Еще раз тут плюнешь и никуда ты отсюда не уйдешь. — спокойно замечает Диковолосый: — чего это ты тут расплевался? Сон Хун?

— Слышь, Гванхи, я тебе сейчас расклад дам. — выходит вперед вихрастый и толкает Гванхи в грудь кончиком бейсбольной биты: — за все уплачено, дело закрыто. Теперь нас ничего не связывает. Можем и обидеться. Не, погоди. Уже обиделись. Оскорбились. Ты чего, сорок четвертую решил хаять своим собачьим ртом?

— Да я не… — Гванхи оглядывается по сторонам в поисках поддержки. Никто из его друзей не спешит подавать голос и он — бледнеет.