Серега и мясорубка (СИ) - Ра Юрий - Страница 18

Серёга бы тоже не полез, но трава пожухла, листья на кустах облетели, а мусору за забором было не так, чтобы много. Зато налицо тактическое преимущество — на этот кусок забора ни одно окно не выходит. Так что никто не озадачится вопросом, с какого перепугу кусты закачались без ветра. Невидимость — здорово, но так уж сильно нельзя на неё полагаться. Кстати, весьма хорошо, что для собак он тоже невидим. «Вообще, читерская способность у меня» — в который раз решил Санталов. А вот мы так не считаем, парень столько времени и сил убил на прокачку этого скилла, что пусть уже читерит, игра под названием жизнь допускает и не такое. Некоторые вон рождаются сразу в топовых кланах с бесконечными ресурсами и родителями, сразу решающими все проблемы в этой игре.

Он неспешно огляделся по сторонам, фиксируя пару каких-то сараюшек, один новый из приличных пиломатериалов, а второй совсем покосившийся из серого горбыля, выглядевший старше Серёги. И именно из-за него доносился сигаретный дымок. «Пришло время передернуть» — подбодрил герой себя незамысловатой шуткой и привел оружие к бою. Переводчик огня в положение «автоматический огонь», рукоятку затвора назад и отпустить — вот теперь можно пойти посмотреть, кто там курит.

Диверсионно-разведывательная группа украинцев прошла очень удачно. Её задачей было проверить маршрут, разведанный коптером. Пройти ножками, посмотреть глазами и доложить, можно ли здесь просочиться и какими силами. Обычное дело еще с войн прошлого двадцатого века: на стыках подразделений порой возникают тонкие места. Каждый командир считает, что его зона ответственности от сих до сих, а дальше хоть трава не расти, там сосед пусть смотрит в оба глаза. Видимо так произошло и сейчас, пятерка разведчиков прошла как нож сквозь масло, кстати, любимое выражение Гитлера. Так он описывал германское вторжение в европейские страны. Сейчас диверсанты засели на глухом хуторе, где даже нормальной дороги нет.

Муж и жена, хозяева этой усадьбы, никакого сопротивления оказать не могли в принципе, а сейчас были вынуждены сотрудничать. Молча подчиняться, отвечать на вопросы за призрачную надежду, что потом их оставят в живых. Командир группы во всяком случае пообещал это, упирая на то, что он будет приходить в гости регулярно. Мол, если русские узнают про сотрудничество с украинскими военными, то семейке «сепаров» не поздоровится, их или сразу поставят к стенке, или посадят надолго. Дисциплина в группе была жесткая: никакого бухла и наркоты на выходе, никакого насилия над хозяевами дома, пока они нужны. «Нам здесь до ночи сидеть, так что контролируем этих, тихаримся как мышки, по очереди отсыпаемся и ждем основную группу» — пресек он разброд и сомнения в целесообразности жизней этих «зрадников».

И да, разговаривали они по-русски. Украинская мова штука почетная, но в боевой обстановке приходится терять драгоценные секунды, вспоминая недавно выученные слова. По справедливости — и недавно придуманные. Командир был человеком образованным, он помнил, как в девяностых эти словечки выдумывали специальные учёные, ратующие за самостийность во всём.

Правота его решения подтвердилась прямо с самого утра — на хутор, на этот вроде как никому не нужный хутор приезжали русские военные. Оказалось, что «сепары» сотрудничают с врагом в полный рост — торгуют с оккупантами продуктами. Вот что теперь с этими тварями делать? Вроде и польза, отвадили фуражиров от дома, не вызвав подозрений, но и злость вызвали нешуточную своим сотрудничеством. Хозяев немного попинали, но оставили в живых по приказу командира группы.

— Двое на фишку, остальные спать! Посты с двух сторон дома, пасёте через забор. И не курить на фишке!

— Так можа из хаты будмо бачиты? — На суржике попытался отбрехаться один из диверсантов. Торчать поздней осенью на ветру не хотелось.

— Ладно, главный вход из дома, а на той стороне окон нет, так что наружный пост ставите. Распределяйтесь сами по постам и сменам, стоять до ночи. Остальные спать. Меня без нужды не будить, пленных не бить, из комнаты не выпускать.

— Так обосрутся же!

— Ведро им дайте, мы что, не люди! Ну и воды оставьте, я добрый сегодня.

Посты и смены разыграли на пальцах. Группа была слаженная, никого не гнобили. Только командир на особом положении, никогда фишку не тащил. Выбрали и неудачника, которому стоять с утра у забора. Уличный пост светил всем, но стоять там сейчас в самое неудачное холодное время дня — это надо чем-то провиниться перед судьбой. Сейчас неудачник по-честному похаживал вдоль забора, из-за которого его практически не было видно и смолил сигарету. Понятное дело, что никого он не увидит с этого направления, тут не попрется никто. Но война штука такая — порой надо делать что-то не «потому что», а «за надом», как ему объяснили. То есть приходится тупо отрабатывать все варианты, чтобы однажды с самого неожиданного направления не пришёл кто-то больной на всю голову и не положил весь отряд.

Серёга смотрел на военного в камуфляже, бронике, разгрузке и шлеме с автоматом Калашникова на груди, который в свою очередь смотрел через забор туда, откуда собственно и пришёл наш Истинный. «Да уж, если бы не Дар, спалился бы на раз!» — сказал сам себе он и сделал пометочку, что ходить по таким местам в невидимости самый лучший вариант. Вояка был в каком-то из вариантов экипировки, какие встречаются теперь везде. Нет, в пустыне носят жёлтые камуфляжи, мы не про это. Серёга смотрел и понимал, что так обвеситься мог боец и из нашей армии, и из вражеской. Особенно, если он закупился на свои или затрофеил часть амуниции. Хотя с идентификацией этого человека проблем не было, зеленая изолента на рукавах подсказывала: спиной к нему стоит враг. Если не брать совсем уж фантастические гипотезы про маскарад, но про такое Серёга не слышал. Красная или белая лента — наш. Желтая, синяя или зеленая — украинец. Не по национальности, а по факту.

Одного противника увидел, умножай на десять. Этой мудрости его научил отец, правда говорил он тогда про тараканов. Мол, не бывает тараканов-одиночек. Так и военные поодиночке не ходят. Как оказалось, в военное время они могут ходить не строем, могут не по форме, а вот по одному — не могут! Это Санталов мирный человек, что в башню вошло, то и исполнил. Так что стрелять сейчас нежелательно. А желательно свалить куда-нибудь подальше и без шума. Но уж больно стоит гад удачно, прямо манит, чертов противник!

Ну да, без шума и пыли удобнее всего валить противника табуреткой. Но нет табурета под рукой, а еще каска на башке. От каски шум и трудно прогнозируемый результат. Серёга погладил шейку деревянного приклада автомата… Да! Так и надо. Переводчик огня в крайнее верхнее положение, чтоб случайно не бабахнуло, автомат с шеи и по классике двумя руками. Серёга ухватил поудобнее, а потом шарахнул под обрез шлема торцом приклада: «На-а!» в этом отношении современные иностранные каски хороши, хочешь, бей по уху, хочешь — по затылку. Только макушку и прикрывают.

Когда Серёга занимался организацией «Мясорубки», он однажды спрашивал специалиста, почему такая хрень происходит. Оказывается, когда ползаешь по земле, советская стальная каска так и норовит наползти на глаза. И не потому, что советская, а оттого, что ворот, загривок, короче тело твоё толкает задний край шлема вверх, шлем послушно ползет вперед, загораживая видимость. Потому и решили умные люди оставить нижнюю часть затылка голой, чтоб шлем лежащему бойцу обзор не загораживал. Лежать в бою — самое первейшее дело. Скачут под пулями в кино, в жизни под ними лежат дольше, чем бегают. А под осколками бегать вообще бесполезно — помрешь уставший и с плохим настроением.

Часовой, или кто он там, с максимальным энтузиазмом упал вперед так быстро, что Серёга едва успел ухватить его за лямку автомата. И то успел только потому, что тот своей тушей привалился к забору. Почему-то в голове всплыли слова бати, известного филолога: «Тело у человека, у зверя всегда туша. Или тушка. Труп — это человек, а животина — забоина или падаль. Не путай, сынок» Да уж, папка плохому не научит. Тело, блин! Серёга аж негромко крякнул с натуги. Не стоящее на ногах тело он навалил на себя, кое-как взвалил на горб и попёр в дальний угол двора, в новый сарайчик.