"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 2

— Атакован? Но кому вы нужны вообще? Что с вас взять-то?

— Нашлось, тем не менее. Ты знаешь, откуда мы брали энергию?

— Нет. Какой-то довоенный реактор?

— Не угадала. Мы это скрывали, как могли, но Завод был запитан от маяка Ушедших.

— Чёрт! — поразилась Аннушка. — Их же все зачистили ещё когда Основателей гоняли!

— Не все, как видишь. Основатели знали про нашу станцию, но вошли в положение и оставили её нам. Если бы не это, загнулись бы ещё двадцать лет назад. Мы замаскировали башню и никому про неё не говорили, но кто-то, видимо, узнал. Их не остановили даже защитные турели, единственные, которые мы не стали деактивировать.

— И кто это был?

— Понятия не имею. Группа военных на броневиках и флаерах, действовали грамотно, не обращали внимания на потери, точно знали, зачем идут. Вынесли оборону, вломились в башню, сняли кристаллы и свалили. Наших людей там не было, так что, к счастью, никто не пострадал, но источника энергии мы лишились. Заменить его практически нечем. Завод потребляет дофига, и это почти невозможно сократить. Чтобы сделать всего один протез, приходится запускать всю производственную линию!

— И от чего вы её запитали?

— От акков, — вздохнула Мирена. — Мы, к счастью, предусмотрительно накопили запас, пока работала станция. Как ты знаешь, перезаряжать их больше негде, и, когда разрядится последний, нам придётся закрыть завод. Ваш заказ — просто спасение, потому что вы платите акком. Мы сможем продержаться ещё сколько-то.

— Но это же тупик, — сказала Аннушка. — Вам нужен какой-то возобновляемый источник.

— Это ты мне объясняешь? Мы с Кертом два года ищем выход, но сейчас даже его брокерская деятельность приносит больше прибыли, чем Завод. Фактически мы работаем в ноль, лишь бы только не закрыться. И это при космических ценах на нашу продукцию! Людей, которые могут за неё заплатить, слишком мало, а снизить цену мы не в состоянии, вылетим в трубу по энергетике.

— На, забирай, — Аннушка решительно вытряхнула из кармана акк, положила его на стол и двинула к Мирене.

— Я же взяла с вас оплату! — удивилась та. — Целый акк всего-то за один протез ноги. Это и так запредельно дорого, мне очень стыдно, но иначе мы просто не запустим линию…

— Это не плата. Это… ну, пусть будет инвестиция.

— Я только что объяснила тебе, в какой мы заднице, а ты хочешь в нас инвестировать?

— Венчурные инвестиции всегда рискованны, — засмеялась Аннушка, — Керт бы подтвердил. Считай, что я верю в тебя и ваше будущее.

— И на каких условиях ты хочешь стать инвестором нашего безнадёжного предприятия?

— Ну… отдашь потом когда-нибудь.

— Знаешь, я даже без Керта скажу, что это не инвестиция, а благотворительность. Я просто не могу принять…

— Забей, — отмахнулась Аннушка. — Я знаю, что делаю.

— Точно? — женщина заколебалась, ей явно очень хотелось взять акк.

— Точнее не бывает. Считай, что у меня есть инсайдерская информация о грядущих изменениях на рынке энергетики.

— Ладно, как скажешь. Спасибо. Ты реально нас спасаешь. Откуда у вас акки вообще?

— Трофей, не бери в голову. Легко пришло, легко ушло.

На столе у Мирены пискнул терминал, она отвлеклась, просматривая сообщение, а потом повернулась ко мне:

— Алексей?

— Можно просто Лёха.

— Как скажете. Ваши анализы готовы. Я провожу вас в приёмный покой.

* * *

На том, что мы должны, наконец, сделать мне нормальный протез, настояла Аннушка. Я, если честно, оттягивал это как мог, потому что боялся. Нет, не операции как таковой, хотя привыкание к нынешнему далось мне тяжело, а того, что надолго выпаду из жизни. Оно того стоит, но как же Аннушка? Признаться, больше всего меня пугало, что пока я буду валяться в клинике Завода, её опять унесёт в поисках приключений невесть куда, и как я её найду потом? Наши способы передвигаться по Мультиверсуму радикально различаются, наши пути пересеклись по чистой случайности, и повторится ли это снова? А если нет? Я не представляю себе жизни без неё, а она меня терпит. Я просто Лёха, а она «та самая Аннушка». Я в неё влюблён, а она в меня нет. Всё это настраивало меня на мрачный лад, и моя спутница не могла этого не заметить.

— Что дуешься, солдат? — спросила она меня на привале. — С ногой лучше, чем без ноги.

— А с тобой лучше, чем без тебя, — брякнул я откровенно. — Чтобы быть с тобой, я бы и вторую ногу отдал.

— Вот ты малахольный… Я тебя предупреждала, чтобы не влюблялся?

— Предупреждала.

— А ты что?

— А я втрескался.

— И какие ко мне претензии?

— Никаких. Сам дурак.

— Тогда будь хотя бы двуногим дураком! — раздражённо сказала Аннушка. — С двумя ногами ты себе без проблем нормальную бабу найдёшь.

— Мне не нужна нормальная. Мне ты нужна.

— Ну, блин, спасибо. Не было у Аннушки забот, завела себе Аннушка солдата…

Мы сидели, глядя в огонь костра, и молчали. А что тут скажешь, кроме пошлого: «Любовь зла»?

— Выпить хочешь? — буркнула в конце концов Аннушка. — Потому что я хочу.

— Не откажусь.

Она встала и засунулась в кабину прямо через окно, звеня и брякая чем-то за сиденьем. Я любовался её обтянутой кожаными штанами тыльной частью.

— Ага, вот она, — девушка вынырнула обратно с бутылкой виски в руках.

У Аннушки всегда где-то есть бутылка виски. Страсть к этому напитку привела её к обладанию одной из самых больших коллекций в Мультиверсуме, и в каждом новом срезе она непременно заглядывает в местный магазин в поисках новых экземпляров. Эту бутылку она подхватила на заброшенной заправке пережившего коллапс мира, когда мы покинули обратную сторону Библиотеки и отправились в путь.

— Держи, — она протянула мне квадратный стакан из толстого стекла, куда плеснула на треть золотистого напитка.

Села рядом на раскладной стул, отхлебнула:

— Ничего так.

Я попробовал — действительно, неплохо. Я не ценитель, в моём мире хороший виски слишком дорог для отставного военного, а дешёвый мне не нравился. Уж лучше честной водки выпить, а не выпендриваться.

— Послушай, солдат. Ты мне нравишься, честно. Не тупишь, не выносишь мозг, отлично трахаешься и всё такое.

— Но?

— Но я не собираюсь заводить серьёзных отношений. Ни с тобой, ни с кем-нибудь другим. Понимаешь?

— Понимаю.

— Да чёрта два ты понимаешь! — она допила одним глотком и плеснула в стакан ещё. Резко, нервно, расплескав напиток. — Это нельзя понять, не прожив мою — именно мою, солдат! — жизнь. Длинную, дурацкую и полную потерь. Я до хрена кого спасла за эти годы, ещё более до хрена не спасла, но одно скажу точно — стоило мне решить, что мне кто-то дорог, и я его теряла. И в результате потеряла всех. Может быть, я выгляжу железной, как мой «Чёрт», но это не так, солдат. У меня просто нет на сердце места для новых шрамов. Там и так один сплошной шрам.

— Прости, что влюбился.

— Проехали. Ты не виноват. Извини, обычно не распускаю сопли, просто устала. Давай договоримся так — делай протез и не парься. Я обещаю, что после этого мы, как минимум, встретимся. Я найду тебя, я это умею, ты знаешь. Но обещаю я только это и ничего больше, понял?

— Понял.

— Хрен ты чего понял. Ну, да ладно, я спать. И под «спать» я подразумеваю именно сон, ясно?

— Ясно.

— Офигеть ты понятливый. Спокойной ночи, солдат. Пусть тебе приснится баба хорошая, семья, дом, хозяйство, трое детей, или о чём ты там мечтаешь, когда не пялишься на мою задницу. То, чего ты не получишь со мной.

— Ты, главное, слово сдержи, — сказал я ей вслед. Пялясь на задницу, разумеется.

* * *

Мой огрызок ноги совали в какой-то сканирующий аппарат, у меня брали кровь, теперь, похоже, всё готово.

— Наша уникальность, — рассказывает Мирена, пока мы идём по коридору клиники, — в нейроинтерфейсе. Сами протезы тоже довольно сложны, но только мы располагаем технологиями, позволяющими сращивать нервную ткань с сигнальными проводниками. Вы, Лёха, будете чувствовать свою ногу так же, как живую, и так же легко ей управлять. То есть не просто наступать, как на эту колодку, — она показала на мой протез, — а, например, шевелить пальцами. И не просто двигать ими, но и чувствовать каждый по отдельности. В практическом смысле это даже лучше собственной ноги: например, на ней нельзя натереть мозоль, её не кусают комары, на ней не надо стричь ногти, она не пахнет после дня в ботинке. Место соединения будет почти незаметно, и если вы носите летом шорты, то она будет даже загорать так же, как правая.