Мой Однолюб. В его сердце другая (СИ) - Коваль Лина - Страница 37

Вот и поработали, черт возьми. Хороши же бизнесмены.

— Что у вас с Таисией, сын?

— Ничего серьезного, — отвлекаюсь от мыслей о деле.

— Это безответственно. Полагаю, Валеевых не очень устраивает, что ты решил «поматросить и бросить» их единственную дочь.

Тая Валеева — как Барби. Охрененная, стройная блондинка с шелковистыми волосами до пояса. Её тело идеальное, мягкое и податливое, а что там внутри? Об этом не думал!..

— Ну, и что ты предлагаешь? — усмехаюсь. — Я её не люблю.

— Женись, а любовь придет…

Задумываюсь об этом, пожалуй, впервые.

— Отец… Помнишь, ты говорил, что просто физически не в силах полюбить другую женщину, кроме мамы?

— Помню, — он по-доброму улыбается. — Я однолюб.

В голове возникает образ красивой брюнетки. Запретный образ, мучительный. Потом снова Валееву представляю. Это как из огня в прохладную водичку окунуться.

— Я тоже однолюб, — киваю, поднимаясь. — Но, если это принципиально, могу жениться на Валеевой.

Отец нахмуривается. Откидывается на спинку кресла, постукивает обратной стороной шариковой ручки по столу и задумчиво смотрит в окно.

Затем переводит взгляд на меня и спокойно спрашивает:

— Как Мирон? Слышал, у них скоро пополнение?

Усмехаюсь, отворачиваясь к стеллажу с папками. Блядь. Как у него это получается? Словно наждачкой скребет...

— Ага… Пополнение.

— И кого ждут? — вкрадчиво интересуется.

— Дочку.

Опускаю глаза, рассматривая собственные руки.

— Ты знаешь… Когда твоя мама приняла мое предложение, особых чувств у нее тоже не было, — продолжает отец.

— Никогда не слышал.

— Моей любви тогда хватило на двоих. И, как видишь, никто ни о чем не жалеет. В семейной жизни всегда есть разногласия, но мы стараемся их преодолевать. Глядя на вас с Таисией со стороны, я могу сказать, что порой надо меньше думать. Тебе так уж точно.

— Приму за совет, — ухмыляюсь.

— Поверь моему опыту, Иван. В обществе привыкли, что «любовь — это когда хорошему человеку плохо». Но в действительности все ровным счетом наоборот. Благодаря любви человек должен становиться лучше.

— Возможно, ты и прав, отец.

Хрен его знает.

— Я вижу, что твои новые отношения влияют как нельзя лучше. Ты всегда был дисциплинированным, но сейчас в тебе появился азарт. К жизни, к работе.

— Я тоже это заметил.

— Не знаю уж, что там у вас происходит, но боюсь, как бы ценность отношений с Таисией, ты не осонал, когда станет поздно.

Оборачиваюсь и смотрю на отца. Поздно?

— Что за бред? — протираю лицо ладонью. — С чего бы должно быть поздно? У нас все прекрасно. Меня уже сейчас все устраивает.

— Тебя — да. А Таисию устраивает?

— Конечно, да. Она бы сказала, если что-то было не так.

Тая совсем не похожа на всех остальных девушек, с которыми я пробовал. Она не похожа на бензопилу. Не доебывается по пустякам и не лезет ко мне в душу. И я к ней не лезу.

Тая — легкая. С ней просто.

Рядом с ней душой отдыхаешь. Телом — так тем более.

Отец, глядя на мою реакцию, понимающе смеется, наклоняется и включает экран компьютера. Спокойно надевает очки, резюмируя:

— Если вас обоих все устраивает, тогда тем более — чего ждать? Все будут только рады, если вы поженитесь.

Глава 35. Тая

— Привет, пап, — посмеиваясь, отвечаю на звонок.

Девчонки репетируют выход, а я отвлеклась на телефон, за что строгий Роберт показал кулак и шутливо на меня пшикнул.

Наши отношения с Диком в последнее время наладились. Общаться нам все равно придется, так зачем от него нос воротить? Мы оба были в чем-то не правы, оба обманывали.

Роб в том, что не стал мне сообщать о своем сомнительном хобби — встречаться с самыми успешными девушками по итогам конкурсов, организатором которых является. Я промолчала, что вроде как встречаюсь с Соболевым.

Как взрослые люди мы забыли об обидах и продолжили общение на дружеской волне.

— Привет, Таисия, — в трубке слышится задумчивый голос отца. — На занятиях?

— На репетиции, пап. У тебя что-нибудь срочное?..

— В целом, нет, не срочное. Поговорить с тобой хотел. Мне Иван твой звонил.

В груди каждый раз, когда я слышу это родительское «твой Иван» что-то звенит. Радостно и ликующе. И правда мой ведь.

— Ваня? Зачем?

— Как у вас с ним вообще? Серьезно всё? — Игнорирует мой вопрос папа.

— Ну, мы живем вместе… — смущаюсь вспыхивая. — Конечно, у нас отношения, пап. Как еще?

Мы, конечно, с Соболевым это не обсуждали, но тут и так все понятно. У меня есть ключи от его квартиры, а у него от моей. Куда уж серьезнее?

— Ну и хорошо. Рад за тебя. И за вас вообще…

— А в чем собственно дело? — спрашиваю и в который раз умоляюще смотрю на Роберта.

— Да так. Ничего... Потом, Таисия. У меня операция. Созвонимся.

— Ладно. Пока.

И что у них с Соболевым за тайны? Удивленно взглянув на телефон, убираю его в сумочку и бегу на сцену. О разговоре с папой тут же забываю.

— Простите, — кричу в сторону зрительного зала.

Софиты слепят, поэтому я прикрываю глаза и пытаюсь разглядеть Роберта.

— Бог простит, Валеева. А я — нет.

За моей спиной слышится хохот девчонок.

— Больно надо, — фыркаю.

В дальнейшем прогон номеров проходит как обычно. А после него, выйдя из кабинета, отведенного под раздевалку, напарываюсь на поджидающего меня у стены в коридоре Роберта.

— Все еще дуешься, кэп? — спрашиваю у него улыбаясь.

— Конечно. Я в лютой обиде, красавица.

В холле Дворца культуры народу тьма.

Мамочки привели малышей на вечерние занятия, а старшие группы только-только закончили. С трудом нахожу местечко возле зеркала.

Роберт опирается плечом о белоснежную колонну и складывает руки на груди. Привязался же…