Мой Однолюб. В его сердце другая (СИ) - Коваль Лина - Страница 28

С удивлением встречаю жаркий поцелуй в губы. Будто мы и правда… в отношениях. Обхватываю крепкую шею и чувствую, как слабеют ноги.

Зачем я вообще придумала это свидание?

— Ты уверена, что нам надо это свидание? — вторит моим мыслям Ваня, плотнее привлекая к себе. — Может, ну его, Тай? Поедем ко мне?

Р-р-р.

— Тогда я пошла, — дергаюсь.

Мужские ладони крепче сжимают мои бедра.

— Эй, стой. Я пошутил, блин…

Зыркнув на него недовольно, расслабляюсь и отодвигаюсь. Воспользовавшись поданной мне рукой, сажусь в машину и тянусь к ремню безопасности, наблюдая как Ваня размещается рядом.

Снова ошпаривает мое тело горячими, как кипяток, взглядами. Нетерпеливо ерзаю пятой точкой. Боже, помоги!..

— Ты ничего не сказал про мое платье и то, как я выгляжу. Я два часа стояла возле зеркала, — предъявляю претензию, глядя прямо перед собой.

— Пф… Я чуть в штаны не слил.

Закатываю глаза. Солдафон.

— Это грубо, Вань.

Он поворачивает ключ в замке зажигания и выезжает с парковки. Почесывает бровь и задумчиво склоняет голову набок.

— У тебя чудесное платье, Таисия. И ты, очень красивая, — тоном хорошего мальчика тихо произносит. —

— Спасибо, Ваня, — скромно отвечаю. — Прямо неожиданно…

Он смеется и тянется за сигаретами.

— Так нормально? — спрашивает, подкуривая. — Мне кажется, я всё и всегда схватываю налету.

Хочется лопнуть его самомнение как мыльный пузырь.

Пожимаю плечами и чуть свысока посматриваю:

— Немного ненатурально прозвучало, но я спишу это на ваше, — многозначительно пялюсь на внушительный пах, — … хм-м… шоковое состояние.

Ситуация в салоне становится непринужденной, и мы вполне мирно снова болтаем об открытии Ваней и Мироном собственного бизнеса. Мне ничего в этом непонимающей, кажется, что все это сложно и… для взрослых, что ли.

Ваня — видно, хорошо подкован. Рассказывает мне о тонкостях, ругается на банки и налоговую. Не жалуется, нет. Просто делится. Пожалуй, впервые за все время.

Я стараюсь все запомнить и все больше нервничаю, потому что мы выезжаем за город. Молчу ровно до того момента, как мы сворачиваем с дороги по указателю «Аэродром».

Мозг взрывается.

— Только не говори мне, что это то, о чем я думаю, — нахмуриваюсь и по-деловому складываю руки на груди.

Настроение, как карточный домик, карта за картой — рушится.

Поглядываю на уже пожелтевшие бескрайние поля за окном и пытаюсь поскорее проглотить горечь разочарования. Неужели так бывает?

— Что? — непонимающе отвечает он, не сводя глаз с проселочной дороги прямо перед нами.

Улыбается загадочно.

— Ты что… везешь нас прыгать с какого-нибудь парашюта, Соболев?

— Не с какого-то, а с десантного, — гордо выговаривает и коротко на меня смотрит.

Подмигивает мне, веселится. Прикладываю ладони к щекам.

Я его убью сейчас.

Просто убью.

— Я в шоке, Соболев, — повышаю голос. — Я столько собиралась, укладывала волосы, выверяла каждую стрелку на глазах, чтобы мы… прыгали с парашюта? Серьезно?

Ваня протягивает руку и успокаивающе поглаживает мое колено.

Ему радостно, а я взорваться готова.

— Тебе понравится, Тая. Вот увидишь.

— Мне не понравится, — сжимаю зубы, скидывая его руку.

— Откуда ты знаешь, ты ведь не пробовала.

— Ты просто псих, Соболев, — всхлипываю.

— Эй, не обзывайся, королева.

Он паркует «Рэнж Ровер» прямо на поле, я пытаюсь оглянуться, но Ваня отвлекает. Быстро расстегивает ремень и захватывает мои руки в свои ладони.

— Что тебя останавливает? — спрашивает.

Смотрю в его смеющиеся глаза, и хочется плакать.

— Я просто не хочу…

— Тебе понравится.

Он издевается.

— Я в платье, — смотрю на голубой шелк, который уже успел помяться. Среди этого поля выглядит он несуразно.

Закусываю губу и качаю головой.

Парашют? Это для меня что-то вроде добровольного самоубийства. Кому вообще такое может нравиться?

— Инструктор выдаст тебе специальный комбинезон. Не переживай за это, — продолжает уговаривать Ваня.

— А то, что я без белья, тебя не смущает? — вскрикиваю.

— Без чего ты?

Ваня точечно закидывает мое тело взглядами. Грудь, бедра, снова грудь. Я чувствую внизу живота микроферму из порхающих бабочек и скрещиваю ноги.

— Без белья, — развожу руками и тихо сообщаю. — С этим платьем его не носят…

Настороженно наблюдаю, как Соболев откашливается и открывает дверь со своей стороны. Отходит на пару шагов, забрасывает руки за голову и смотрит в небо, а я на приоткрытую поясницу и его подкаченную задницу.

После двух минут медитации, огибает капот, помогает выбраться мне.

— Я пошутил, Тая, — произносит, извлекая с заднего сидения букет белоснежных роз и вручая его мне. — Но ты мне отомстила. Я теперь ни о чем другом думать не смогу, как бы ни старался.

Окунаю лицо в цветочный аромат, пока Ваня ведет меня за машину, и ошеломленно смотрю на небольшой, круглый столик, накрытый белой скатертью и заставленный тарелками.

Вокруг стола два небольших кресла, а рядом на еще одном таком же разместился музыкант — парень примерно нашего возраста, с гитарой в руках.

— Наконец-то приехали, — машет он рукой. — Прошу к столу...

Тая

— Как красиво, Вань. Я и не думала, что ты такой романтик.

Соболев открывает бутылку с белым вином и наполняет мой бокал. Себе наливает минеральную воду.

— Я? Романтик? Это умное планирование, — усаживаясь поудобнее в кресле-мешке, серьезно сообщает. — В идеале я надеюсь, что ты сжалишься и засчитаешь этот вечер минимум за две недели, а лучше за целый месяц.

— Максимум — одно свидание за два, Вань, — скромно выговариваю и озираюсь по сторонам.