Мой Однолюб. В его сердце другая (СИ) - Коваль Лина - Страница 24

— Готова, Тай? — хрипит он.

— Сейчас лучше, да… — повернув голову, упираюсь лбом в бицепс.

Вес его тела, которое теперь придавливает сверху, ощущается горячим. Приставив головку к входу, Ваня мягко толкается бедрами. Я прислушиваюсь к себе, ожидая дискомфорта, о котором так часто говорили подружки.

Зажмуриваю глаза, но ничего ужасного не происходит. Сначала кажется, что внутрь вставили кол, но с каждым движением ощущения меняются и становится приятнее. Даже очень.

— Больно? — Ваня спрашивает.

— Нет, — удивленно отвечаю. — Нет…

— Это хорошо, — выдыхает он и… широко улыбается. — Я сам разволновался что-то…

Слежу за тем, как плавно соединяются наши тела.

— Ох, — закатываю глаза, выгибаясь, когда Ваня меняет угол проникновения. Член приятно скользит по стенкам. — Мне вот так… нравится.

— Значит, будем так, — произносит, повторяя последний толчок. А затем совершает еще один.

Внизу живота будто напряжение собирается. Ощущения сначала едва уловимые, эфемерные, хрупкие. Затем они становятся все гуще и основательнее. Ваня укладывает ладони мне на талию, сжимает её и смотрит. Большими пальцами поглаживает чуть выше пупка. Поднимает взгляд на меня, а я не выдерживаю и содрогаюсь всем телом. Так хорошо становится, что в ушах отчаянно звенит.

Спазмы во влагалище вызывают незамедлительную реакцию Соболева, и он замирает, часто дыша. Растирает лицо ладонями. Как только его бедра отцепляются от моих, мир встает на свои места, и мы непонимающе друг на друга смотрим, а затем оба снижаем взгляд.

— Крови нет, — говорит Соболев, тут же поднимаясь с кровати.

Стягивает презерватив.

— Это что, претензия? — спрашиваю, подцепляя колени к груди.

Молча наблюдаю за упругой задницей, удаляющейся из комнаты. В голове наконец-то выстраиваются в ряд мысли и слова, как это и, должно быть, у нормотипичного человека.

— Какие претензии, Тая? — возвращается Ваня в комнату. — Говорю как есть.

— То есть ты считаешь, я тебя обманула? — вскакиваю с кровати, забывая о наготе. — Если бы я была девственницей, то обязательно была бы кровь? А я обманщица?

Снова злюсь. Как и в прихожей.

— Я так не говорил. Но тебе и не больно было.

— Странно, правда? — едко выговариваю.

— Не знаю... У меня девственниц не было.

Схватив полотенце из шкафа, оборачиваю обнаженное тело. Не понимаю, откуда берется это желание оправдываться?

Зависаю, наблюдая, как мой первый мужчина застегивает ширинку и натягивает рубашку на плечи. Стыдливо прикрываю глаза, понимая, в каком виде Соболев уйдет из моей квартиры.

Боже.

Я ненормальная нимфоманка. И я все еще его хочу. Особенно такого, полураздетого.

— То есть я вру?

— Успокойся, — произносит он, рассовывая по карманам выпавшие на пол сигареты, ключи и телефон.

Мазнув взглядом по полотенцу, Ваня отправляется в прихожую. Иду за ним, все больше и больше себя накручивая.

— Пошел ты, — кидаю в спину, пока он обувается.

Ваня резко разворачивается и, разместив ладонь на шее сзади, привлекает меня к себе. Пальцами сдавливаю порванную рубашку, пока он крепко целует меня в губы.

— Я позвоню, — сообщает, открывая дверь.

Как же этот Соболев бесит!.. Самоуверенный десантник.

— Пока, Тая.

— Пошел ты, — со злостью выкрикиваю в подъезд, таким образом прощаясь.

Глава 26. Тая

— Таисия, здравствуй! Как твои дела?

— Здравствуйте, Яна Альбертовна! Норм… нормально дела.

Прикрывая динамик телефона, отключаю воду в душевой и быстро бегу в комнату. Даже не вытираясь.

— Ты совсем пропала. В гости не заезжаешь, не звонишь.

— Я… — пытаюсь разобрать кашу в голове.

— Ты что там… плачешь, что ли?

— Я… да, — всхлипываю, уже не скрываясь.

Заслонив глаза рукой, хочу сдержать поток воды. Жаль, что у меня, как на душевой лейке, нет выключателя.

— Что случилось, Тая? Все живы?

— Да… Мы… с Ваней не встречаемся больше. Или вообще не встречались. Не знаю. Простите меня.

— Но… как?

— Простите меня, — шмыгаю носом. — Я вас так подвела… Не смогла.

— Тая, соберись, пожалуйста, и успокойся. Такую сырость развела, — голос Соболевой смягчается и будто теплым становится. — Что значит ты меня подвела? Встречаетесь, не встречаетесь — это ваше дело. Я ведь тебе звоню не только поэтому.

— Правда? — с надеждой спрашиваю.

— Конечно, правда. Давай собирайся и приезжай ко мне на обед, мы с тобой обо всем поговорим.

Положив трубку, бегу собираться. Быстро натягиваю джинсы и розовую толстовку. Волосы закалываю наверх, на губы наношу прозрачный блеск. Вызвав такси, завязываю шнурки на белых кроссовках.

На улице злюсь, что не посмотрела в окно, потому что моя обувь превращается в грязевое облако, а одежда сырой. Зонт я, естественно, забыла.

Добравшись до администрации, прошу человека на вахте, чтобы сообщил секретарю о моем приходе, и около получаса жду, сидя на мягком диванчике.

А потом, прикрывшись от дождя зонтом, мы вместе с Соболевой бежим до ресторана напротив, где нас усаживают за столик возле окна.

— Выглядишь отлично, Тая. Щеки розовые, — внимательно рассматривает меня Яна Альбертовна. — Только глаза немного припухшие.

— Вы тоже отлично выглядите. Как всегда, — скромно добавляю.

Она поправляет чуть вымокшие волосы, смеется и приветливо кивает официанту.

— Хочешь что-то определенное? — спрашивает меня, даже не заглядывая в меню.

— Нет, — пожимаю плечами.

— Угощу тебя царской ухой, — заговорщицки сообщает. — Люблю ее здесь заказывать на обед. Домашние рыбу не уважают, а я очень даже. Ты сама-то любишь?

Я киваю и умиротворенно вздыхаю. Яна Альбертовна всегда вселяет в меня силы. Стыдно признаться, но в ней я чувствую поддержку даже больше, чем от собственных родителей, которых очень люблю.

Официант расставляет приборы и разливает по бокалам воду.

— Миш, попроси, пожалуйста, Константина справиться оперативнее. У меня совещание в три, не хочу опаздывать.

— Конечно, Яна Альбертовна. Сейчас все накроем.

Переведя взгляд на меня, Соболева улыбается, вмиг из деловой женщины в строгом костюме превращаясь в озорную девчонку моего возраста. Мобильного телефона на столе нет, и она пришла сюда без сумки. Это немного удивительно, потому что моя мама сотовый из рук вообще не выпускает. Ей все время звонят пациенты, коллеги, медсестры по назначениям. И так было всегда. В новогоднюю ночь, в отпуске… Неважно.

— Ну, рассказывай. Что у вас стряслось с Иваном? Из него, как из отца, слова не выбьешь.

Тяжело вздохнув, рассказываю все как было.

Честно.

Про то, как влюбилась в Ваню еще год назад и пыталась попасться на глаза, а потом встретила случайно в Турции, и он меня заметил. Начал проявлять знаки внимания. Я ведь не ошиблась? Он первый меня поцеловал и касался. Аккуратно задеваю тему того, как моя мама нас застала, хотя об этом Яна Альбертовна уже и так знала. И как Ваня сообщил во всеуслышание, что мы встречаемся. А потом встретил с цветами и привез к ним в дом. И делал вид все это время, пока не обманул про Москву.

Нашим с Ваней секретом оставляю только вчерашний секс. Это мне кажется совсем личным.

— В Москве он и правда был, Тая, — произносит задумчиво Яна Альбертовна, улыбается грустно. — Прости. Мне, как родителю, все время хочется его защищать.

— Я понимаю, — неловко откашливаюсь.

Вдруг чувствую себя неуютно. Это ведь его мама. И она всегда будет по ту сторону.

— Нет, я объективно вижу, когда он не прав, — рассуждает она. — И то, что он так долго водил тебя за нос, Ивана не красит. Я могу поговорить с ним об этом?

— Нет, — вскрикиваю с ужасом и подпрыгиваю на месте.

— Ладно, не буду, не переживай. — Легко соглашается. — Спасибо, что поделилась, Тая. Советов давать не буду. Я уверена, что это не конец. А судя по тому, что ты рассказала… определённые отношения между вами все же сложились, — подмигивает мне.