Мир жизни и смерти 7 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 38

Лес разродился парой очередных дроидов, только эти отличались от обычных также, как чахлый куст отличается от лесного великана, столетиями царствующего над раскинувшимся вокруг него зеленым морем бескрайнего леса. Бродриг в детстве часто слушал сказки про титанов, злобных повелителей прошлого, но даже в страшных сказках они не превышали ростом сотни локтей, эти создания превзошли их минимум в полтора раза. Два могучих дуба возвышающихся над окружающих их лесом на два десятка локтей ещё даже не выбравшись на пляж, заметили продолжающееся сопротивление, и склонившись к своему подножию, начали хватать несущихся у их корней существ и швырять их в отступающих.

Мелкий дендроид, ростом вряд ли превышающий Бродрига даже в три раза, раскинув ветви и корни, полетел в его сторону. Бродриг отмахнулся волшебной секирой, но только зря потратил на это время, дендроид пролетел слишком высоко и плюхнулся в воду за спиной уже снова несущегося вперед предводителя отряда вторжения. Зато другой прилетел точно, рухнув прямо на один из отплывающих плотов, тут же вступая в бой с расположившимися там работягами, отрывая им конечности, выдавливая ветвями глаза, разрывая на части. Визг и вой по-новой заполнили начавший утихать пляж, а Бродриг, теперь уже ни на что не обращая внимания, снова понесся вперёд: если он ещё остановится хоть раз, в любом случае погибнет от оживших снарядов, швыряемых лесными великанами, или просто от толпы взбесившихся существ, несущихся за ним по пятам. Теперь вся надежда только на удачу, да на быстрые ноги. Тем более что до плотов осталось всего десяток шагов.

Вот их стало пять, три, два шага…

Несколько отчаливших в суматохе плотов ударились бортами, сцепляясь друг с другом, мешая выйти на водный простор, воздух огласили визг и истошные ругательства.

Прыжок через водную гладь и ноги Бродрига ударились о грубые доски обшивки, рядом взметнув тучи воды приземлился ещё один дендроид, налету сбивая с ближайшего плота пару человек и тут же поднялся на свои корни, хватая с плота ещё одного. Бродриг взмахнул секирой, рассекая и человека, и дендроида пополам и бросился дальше, перепрыгивая на следующий плот, а за ним ещё на один, отошедший от пляжа дальше всего.

Резко развернулся и тут же получил страшный удар визжащим массивным телом, брошенным лесными великанами, будто это был не лесной тролль, а мелкий камушек под ногами неугомонного ребёнка. Полыхнул амулет тысячника, и трёхтонная туша, будто ударилась о кирпичную стену, перевалилась через голову Бродрига, но всё же сбила того в воду, утаскивая вслед за собой. В последний момент, загнав под ногти десяток заноз, Бродриг успел вцепиться в край плота левой рукой, правой тыкая в сторону тролля волшебной секирой. Тролли пловцы так себе, каменная шкура утаскивает их на дно, несмотря на всю их небывалую силу, но здесь было еще слишком мелко, и уж пусть он лучше занимается вновь приобретенной дырой в груди, чем пытается потопить не такое уж и большое судно.

Воин рывком втащил себя на борт, тут же увидев, как один из четырёх гребцов был с ног до головы облит какой-то зелёной жижей, выплеснутой ожившим кустом. Страдалец не успел даже вскрикнуть, начав таять, как свечка, упавшая в костёр. Буквально за секунду кожа с него слезла, кости перестали держать оплывающую массу, и голова провалилась внутрь грудной клетки, которая почти сразу же распалась на отдельные рёбра, и он дымящейся грудой повалился на доски плота. Оставшиеся трое, завопив, начали работать шестами еще усерднее, но спасительная глубина всё не наступала и десятки разнообразных тварей, взбивая пену и круша уже обезлюдевшие плоты, продолжали нестись за ними в порыве все сжигающей ненависти. Пришлось сковать удар воздушного кулака. Тот снёс одного из гребцов, швырнув его изломанное тело в объятия ближайшего дендроида, зато и тех немного отбросило назад, а главное плот рывком продвинулся сразу на несколько метров вперёд, отрываясь от преследователей. Еще один каст и вот, наконец, воды вокруг них потемнели, повествуя о том, что плот вышел на глубину, лесные монстры начали останавливаться, осознав, что упустили свою добычу. Только два лесных великана всё никак не могли успокоиться, хватая и швыряя в одинокий плот всё новых и новых существ. Бродриг, приказав гребцам скрыться за навесом, вышел вперёд нанося смертельные раны летящим в него существам или отлетая назад, когда после точного броска какое-нибудь существо врезалось в его щит. После этого существа в основном падали в воду, быстро отправляясь на дно, а Бродриг, в панике отсчитывая оставшиеся заряды в амулете, вставал снова, чтобы рубить и колоть до тех самых пор, пока даже невероятной силы лесных гигантов стало не хватать, чтобы добросить до него свои смертоносные снаряды. Они ещё с минуту посмотрели вслед удаляющемуся плоту, а затем величественно развернулись и зашагали вглубь леса.

Других существ это нисколько не коснулось, они всё продолжали выбираться из леса, затопив своими телами пляж так, что и яблоку упасть было негде. Большинство существ забрели в воду, стоя в ней по грудь и провожая гневными взглядами отплывающий плот. И даже когда пляж закончился и плакучие ивы склонились над тихими водами реки, меж их поникших ветвей повсюду сверкали взгляды кровавых глаз.

Бродриг и два его невольных спутника оказались отрезаны от цивилизации и заперты в самом центре враждебный территории, без шанса хоть когда-нибудь выбраться отсюда к людям. Сколько ни плыви, эта река никогда не выведет их к обжитым местам. Выводит ли она к морю или теряется в каком-нибудь в непролазном гигантском болоте тоже неизвестно, известно лишь то, что она ведёт от исследованных земель в области, о которых говорят лишь легенды да полузабытые сказки.

Единственный шанс выжить здесь встать посреди реки на якорь и ждать несколько месяцев, когда император организует сюда следующую экспедицию, или…

— Ну, что застыли? — Он тихо рыкнул на своих попутчиков. — Ты — правь подальше от берега, а ты — займись сломанным навесом, небо хмурится, до дождя надо его поправить.

Серая муть перед глазами, и очередное пробуждение, какое по счёту уже и не помню. Чувствую себя жертвой группового насилия, когда каждый, прежде чем поиметь мой мозг, накачивает моё многострадальное тело наркотой до полного выпадения из реальности.

— Твою мать, я сейчас сдохну…

Согласен, заявление слегка приукрашенное, но всё же недалёкое от действительности: ледяной холод пронзил всё тело насквозь, все члены, и превратил кровь в густой кисель, с трудом продирающийся по жилам. Впрочем, судя по почти не уменьшившимся хитпоинтам в отключке я пролежал совсем недолго. И, прежде, чем я окончательно превращусь в снеговика, у меня есть время на пару-тройку вопросов. Я отодрал себя от ледяного наста и сделал пару неуверенных шагов к Снежной Королеве.

— Э, здрасте, Ваше Величество… или как вас там даже не знаю… Я преодолел все препятствия на пути к вам и хотел бы задать пару вопросов, как хранительнице пещер Познания.

Минуту мне никто не отвечал, а так как хитпоинты исчезать не переставали, я было снова открыл рот, но тут пришёл ответ: тихий шёпот где-то в глубине моего мозга:

— Это пути не знания, а познания, здесь не задают вопросов, разве что только я. Что ты познал на пути ко мне?

— Что? Что познал?

Первым моим желанием было сказать ей, что знай я то, что мне здесь придётся пережить, то ни за какие коврижки сюда бы не полез, но побоявшись, что на этом наш разговор и закончится, слегка подумал и выдал второй напрашивающийся ответ:

— Познание всегда только — это познание себя, всё остальное мы познаём, пропуская через фильтр. За время путешествия я кое-что смог узнать о себе и часто при этом мне было жутковато. Отключение критического мышления наполняет мир жутью, ты будто плаваешь в первозданном неструктурируемом хаосе, лично мне это ощущение совершенно не понравилось. Впрочем, за последние десять минут, когда оно вернулось назад, я переосмыслил всё по-новому и мир вновь обрёл некоторую определённость. Ты зря пугала меня видениями моих друзей, я уже один раз доверял им свою жизнь и смогу доверить снова, и никакие твои мультики не смогут переубедить меня в этом.