Не твоя семья (СИ) - Лейк Оливия - Страница 5

Мы учились вместе. Рисунок ей не давался, зато способности к продвижению феноменальные. Она единственная, с кем общалась из институтской тусовки. Я вышла замуж в двадцать лет, не до дружбы было.

— Пойдем, покурим, — обвила локоть и вывела меня из здания.

Мы сели в кафе. Взяли по смузи. Молча пили. Карина ждала. Я переваривала.

— Что случилось, Гель?

Я затравленно посмотрела на нее. Тимур пытался прогнуть меня, показывал, кто в доме хозяин, что я без него никто и ничего не стою. Что одна никогда не справлюсь. Вот как обо мне на самом деле думал муж: иждивенка ни на что не годная. Даже выносить и родить здорового ребенка.

— Кажется, я развожусь, — проговорила, не веря, что произнесла это вслух. Похоже пошел отсчет пяти стадий принятия.

— В смысле? — ахнула Карина. — Ты же беременна! — она единственная, кто не из семьи был в курсе. Ну и Марьяна с мужем. Они достаточно часто бывали в нашем доме, чтобы скрыть такое. Она вообще очень наблюдательная женщина.

— Это не важно. Для него не важно… — большего объяснить не могла.

— Слышь, подруга, — осторожно начала Карина. — А твой случайно любовницу не завел? Мужики так козлят, когда другой увлекаются.

— Что?.. — я не могла в голове уложить ее предположение. Тимур не мог. — Нет… Не может быть… — хотела звучать уверенной, но выходило жалко. — Уфф… — низ живота потянуло.

— Прости, дорогая, — Карина спохватилась. — Прости, пожалуйста. Это я дура своего козлину вспомнила. Прости…

Домой вернулась разбитой. Родные стены совсем не помогали: все как обычно, но я смотрела на это место иначе. Просторная гостиная с голубым диваном и яркими синими подушками, пушистый ковер у камина, а на нем безделушки, привезенные из разных уголков мира, в коридоре уютная лежанка Шрека. Он и сам лично встречал меня, виляя хвостом. Мы завели щенка после первой неудачной беременности. Наш ушастый сынок.

— Привет, — потрепала коричневую лощеную холку, — пойдем ужинать, — поманила за собой.

Я еще два часа нарезала круги по Москве, думала о своей жизни. Несколько раз порывалась позвонить мужу. Уверена, он ждал моей капитуляции. Ему важно быть победителем во всем, последнее слово всегда за Тимуром, а я… Кажется, мои чувства больше не важны. Ломает меня об колено без всякой жалости.

Любовница…

Крутилось в голове слова Карины. Возможно ли? Тимур не давал повод. Я не помню, чтобы замечала что-то подозрительное. Он очень красивый мужчина. Властный. Сильный. Дерзкий. Сексуальный. Богатый. Женщины заглядывались, флиртовали, кокетничали, но муж смотрел с высокомерной ухмылкой. Тим не сильно обременен моралью и по молодости не отличался избирательностью в сексе — сам говорил. Но мне клялся, что единственная. Что всегда буду только я. Неужели лгал…

Я медленно поднималась наверх, рассматривая висевшие на стенах картины. В основном мои, но были и реплики известных полотен. Вот кажется и все, что было моего в этом доме. У меня же по факту ничего нет, кроме машины, подаренной мужем, и оформленной на мое имя карточки от его счета в банке. И уверенности, что «мы» — это навсегда. Тимур прав: я ничего не имела своего, просто была рядом с ним. Была женой властного богатого мужчины. Раньше думала, что этого достаточно, оказалось, что нет. Возможно, завтра стану никем для него. Мать-одиночка ребенка с особенностями развития…

Тимур не звонил. В воскресенье, чтобы занять руки, начала собирать вещи. Я не знала, чем кончится наша ссора, но мысленно пыталась подготовиться. Получалось плохо: все из рук валилось, волнами накрывало слезами и злостью: поочередно, но чаще одновременно. Казалось, что это сюрреализм какой-то. С нами это не могло произойти! Как два искренне любящих человека встали на тропу войны?! Почему один хотел убить, другой дать жизнь? Может, меня осудят и скажут, что не нужно плодить неполноценных детей, но… Он ведь мой. И есть шансы на ошибку. Альбер Ромович — врач с именем, и на консилиум собрал лучших генетиков и акушеров Москвы, но… Никогда не прощу, если убью ребенка. Любого. Это ведь частичка меня и Тимура…

В понедельник утром заметила, что к дому подъехала машина. На экране домофона — суровое лицо Марата Загитова. Известного московского адвоката. Адвоката Тимура…

Я открыла ему дверь. Мы просто смотрели друг на друга: он не решался начать, а я боялась спросить.

— Здравствуй, Ангелина, — произнес, ожидая, когда приглашу в дом. Я отошла от двери.

— Хочешь чего-нибудь? Я завтрак готовлю.

— Нет, спасибо, — Марат был бесстрастен. — Ангелина, меня прислал Тимур.

— Он хочет развестись… — я не спрашивала. Просто вслух произнесла. Может, тогда поверю. Это уже не шутка и не шантаж. Вовлечены посторонние люди. Это серьезно. — Я ведь беременна, Марат. Ты знаешь?

Я тоже знала законы. Муж не может развестись с беременной женой. Но готова ли я удерживать его, только потому что могу? Тимур не хочет быть с нами. Не желает ничего знать о нашем сыне. Либо аборт, либо никак.

— Да, — сухо ответил. — По закону ты могла бы быть защищена от развода до исполнения ребенку года, но если ты решаешься оставить плод, заведомо обреченный на инвалидность или даже смерть, то муж вправе развестись с тобой, — сыпал терминами и апеллировал к юридическим тонкостям. — Это как в случае со смертельной болезнью, если люди поженились, а один из супругов скрыл сей факт.

— Ясно… — только и сказала. Во рту такая горечь осела, говорить сложно.

— Тебе будут назначены алименты и отступные за мирный развод.

— Ты серьезно! — ахнула пораженно. — Тим тебя послал сказать мне все это?! Заткнуть подачками?!

Марат отвернулся, плотно сжав челюсти. Он никогда не будет обсуждать поступки друга, даже если не согласен. Хотя, вполне вероятно, что одобрял действия Тимура.

А мне что делать? Имею ли я право навязывать ему ребенка, которого не хочет? Нет, не имею. Он прав: это мое решение и моя ответственность. Отныне я в этом мире одна. Пока одна. У меня есть родители, но ведь моя новая семья — муж. Был. Нет его — нет семьи.

— Тимур ждет в загсе.

Я вскинула голову. Что он сказал? Сегодня? Сейчас? Тимур хочет развестись со мной одним днем?!

— Ты серьезно? — лицо Марата размыло от прозрачной пелены на глазах. Но увидела, как нахмурился и отвернулся. И тихое:

— Прости, Ангелина…

Я сморгнула слезы, позволяя им скатиться по щекам. Пусть они будут последними из-за него.

— Дай мне пять минут. Переоденусь и возьму документы…

Глава 4

Ангелина

Вчера в отчаянном порыве основную часть вещей упаковала в чемодан, сегодня смотрела на остальное в странном тупом оцепенении. Проще думать, что надеть, чем анализировать, почему муж так скор на расправу.

Рука замерла на яркой фуксии — брюнетки ослепительно выглядели во всех оттенках розового. Но платье-миди с приталенным силуэтом слишком подчеркивало мое положение. Стройная женщина с аккуратным животиком — это очень красиво. Хочу ли я ткнуть Тимура еще раз в свое положение? Чтобы увидел и окончательно осознал, на что обрекает меня и нашего сына. Не знаю. Слишком устала. Просто хочу, чтобы эта пытка закончилась.

Я оделась, о макияже даже не думала, только густые волосы собрала в хвост. В сумочку положила документы. Я никогда не разводилась и даже сейчас до конца не понимала, что это моя новая реальность. Какова процедура? Мы напишем заявление и будем ждать? Где мне жить все это время? Тимур сказал, что если выбираю рожать, то меня не будет больше в его жизни и доме. Он выгонит меня отсюда? Может, сразу уезжать с вещами?

Хаотичные мысли цеплялись одна за другую. Так сложно, зыбко, непонятно. Словно бы не со мной происходит. Я схватила упакованные чемоданы и попыталась стащить с лестницы. Марат вскинул темную голову и, перепрыгивая через ступеньки, забрал сумки.

— Тебе нельзя таскать тяжелое, — скупо прокомментировал.

— Не думала, что это кому-то важно, — ответила безжизненно.