Неидеальные. Откровения о любви (СИ) - Лейк Оливия - Страница 70

— Что же, — душеприказчик Савицкого обвел нас любезным взглядом, — все заинтересованные лица присутствуют. Начнем.

Пока адвокат представлялся и предъявлял справки, что действует от лица покойного на основании законной воли, я перевела взгляд на Иру. Она сидела, закинув ногу на ногу, и задумчиво вертела в руках телефон. Выглядела хорошо и одета по случаю, но ни скорби, ни траура в ее облике не наблюдалось. В моем тоже, поэтому не осуждала. Я за другое надавала бы ей по холеной морде. В моем телефоне до сих пор хранилась та переписка: компрометирующие снимки, едкие замечания, вредные советы. Ира мстила мне, Диме, возможно даже, самой себе, ведь грязная игра никому не делала чести. И она это понимала. Да, в случившемся виноват Небесный: темперамент, ревность и чертово рыцарство подкинули хреновых приключений его заднице. Но Ира виновата больше. Или мне просто хотелось так думать. Да, я все же слишком женщина: виню соперницу, а не мужчину.

Ира, очевидно почувствовав мой взгляд, повернулась. Ни торжества, ни злорадства я не заметила. Кажется, ей было все равно. Добилась желаемого и отпустила ситуацию. Гештальт закрыла. Эгоистичная сука. Это даже не оскорбления. Факт.

Началось оглашение завещания: Ира отвела от меня глаза; я тоже попыталась сконцентрироваться. Сначала были формальности и перечисления благ, накопленных Савицким, потом объявление воли:

— Все движимое и недвижимое имущество, включая банковские счета, депозитные ячейки, драгоценные металлы и драгоценные минералы, ценные бумаги, кроме акций ОАО «Теско», завещаю в равных долях моим дочерям: Савицкой Ирина Германовне…

Хм, поменяла фамилию на девичью, — успела отметить про себя, особо не вслушиваясь. Я потеряла нить повествования на очередном земельном участке за границей.

— И Романовой Алене Владимировне.

Что?! Мне?! Но разве это возможно?! Я даже не дочь ему по закону! Повернулась к Леше и непонимающе округлила глаза? Это вообще, законно? Уверена, Ира оспорит завещание. Мне как-то даже все равно. Не бедствую, а владычицей морской никогда быть не хотела.

— Акции ОАО «Теско», — продолжал адвокат, — в размере двадцати процентов от контрольного пакета отходят моей дочери Романовой Алене Владимировне.

Я только рот открыла. Больше не было эмоций. На Иру, правда, взгляд бросила. Ждала реакции. Она, как ни странно, была занята перепиской в телефоне и слабо улыбалась.

Я пила кофе в просторном холле, пока мой адвокат разбирался с нюансами. Внутри раздрай и полное непонимание. Я не хотела этого, не стремилась, не просила, но это случилось, и я в растрепанных чувствах. Зачем Герман сделал это? Для чего? Компенсировать, что маму бросил? Что больше двадцати пяти лет даже мысли не допустил, что где-то там в большой Москве есть девочка, которой он очень нужен? Был нужен, естественно. Потом эта девочка выросла и возненавидела сам образ отца. Потеряла веру, что мужчина в принципе способен брать на себя ответственность за других. Именно Дима доказал, что папа — этот не пустой звук, не просто запись в свидетельстве, не сперматозоид в конце концов! Я видела это своими глазами каждый день. Дима в равной степени любил Катю и Кирилла.

Савицкий просил дать ему шанс. Через Диму просил. Я не дала. Даже когда в больницу попал не сжалилась. А он думал обо мне. Как мог, так и показал это. А мог только деньгами.

Поздно. Уже поздно. Савицкого больше нет, и счастливей я от этого не стала, кстати. Я вообще забыла, что такое полное счастье: почувствовала, глотнула полной грудью и потеряла. Заслужил ли Дима еще один шанс? А нужен ли он ему? А я? Мне нужен? Нужен, очень нужен. Я люблю его. Только не уверена, что он до сих пор любит меня…

Я резко вскинула голову, услышав звонкий стук каблуков: Ира вышла из кабинета. Я напряглась, приготовилась к очередному язвительному выпаду в свою сторону, да и сама готова резко ответить (причин более, чем достаточно), но она спокойно встретила мой взгляд и прошла мимо. Меня отпустило. Разом схлынул весь негатив, злость, ярость и ненависть. Нет, сестринскими чувствами не воспылала, но держать и баюкать обиду не хочу больше. Это так ничтожно. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на гнев и месть. Я достала телефон и удалила ту переписку. Мне это больше не нужно.

— Поздравляю, — ко мне подошел Леша с профессиональной деловой улыбкой, — ты теперь очень богатая женщина.

— И что мне с этим делать? — я его энтузиазма не разделяла.

— Ну это уж тебе решать! — хмыкнул и проводил меня к машине, попутно делясь нюансами: — Завещание невозможно оспорить: Савицкий приложил к документам результаты генетической экспертизы, подтверждающей ваше родство.

— Я не знала, что он проводил тест днк! — возмутилась с удивлением. — Где он взял биоматериал?!

Неужели Дима отдал ему что-то из моих личных вещей?! Больше некому!

— Этого не знаю, но думаю сделал это…

— Чтобы точно быть уверенным, что я не нагулыш, — саркастично закончила.

— Возможно, — практично согласился Леша, — но дата проведения за неделю до смерти. В это же время были внесены окончательные правки в завещание. Думаю, Савицкий сделал это, чтобы ушлые адвокаты, ну, такие как я, — усмехнулся обаятельно, — не докопались до термина «дочь». В вопросах наследства каждая мелочь на счету. Савицкий знал, что делал. Перестраховался, чтобы его волю не могли оспорить.

— Понятно, — устало выдохнула. — Что дальше?

— Вступить в наследство, а дальше, как душа велит. Я подготовлю перечень активов и свяжусь с юристами компании «Теско». Буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, — села в машину и поехала… к Небесному на работу, да. Поговорить хотела.

Я еле нашла место, чтобы машину поставить и то в квартале от бизнес-центра, который полностью занимала «Теско». Стремительно вошла в здание, но замерла, остановившись посреди холла. Я бывала здесь пару раз. С Димой. С ним нас радостно встретили и с почестями проводили к лифту для топ-менеджмента. А сейчас смотрела на турникет и охрану, высокие потолки и роскошный ресепшен.

— Здравствуйте, — меня, смущенную и робеющую, заметили. — Я могу вам помочь? — девушка-администратор дежурно и очень широко улыбалась.

— Да, мне нужно поговорить с Дмитрием Александровичем Небесным.

— У вас назначена встреча?

— Нет, но…

— Боюсь, — мягко прервала, — это невозможное. Оставьте контактный номер. Мы передадим в его приемную.

Я вздохнула и достала телефон. С этого в принципе нужно было начинать.

— Привет, — произнесла, услышав знакомую хрипотцу, — я приехала к тебе… Примешь?

Через три минуты мне навстречу шел манерный молодой мужчина в дорогом костюме, стильных очках и с убийственно тяжелым взглядом, направленным на девушек с ресепшен.

— Добрый день, Алена Владимировна, — мне приветливо улыбнулся и протянул руку: — Антон, личный ассистент Дмитрия Александровича. Простите за неудобство, — и снова стрельнул в барышень ледяным взглядом.

Я была разочарована. А чего хотела? Реально думала, что Небесный лично выбежит встречать меня с шарами, салютом и красной ковровой дорожкой?!

— Дмитрий Александрович на срочном заседании уставной комиссии. Он попросил проводить вас в его кабинет. Он будет через десять минут. Секретарь подаст вам напитки, — Антон распахнул передо мной дверь. — устраивайтесь, — отвел в зону отдыха и даже включил телевизор.

Оставшись одна, подошла к широким эркерам и присела, обхватив руками подушку. Небо серое, внизу сплошная безликость, внутри тоже пусто. Так тянет в сердце, протяжно, болезненно. Как хорошо было здесь тогда, в первый раз, на этом самом месте. Низ живота неожиданно налился жаром, возбуждаясь сценами из прошлого. Нашего с Димой прошлого. Мое тело тоже скучало, а других мужчин не было. Я никого не хотела.

— Прости, что заставил ждать.

Я встрепенулась, воздух со свистом выпустила, щеки румянцем загорелись. Ощущала себя пойманной с поличным за непристойными мыслями.

Дима остановился в двух метрах от меня, руки в карманы брюк спрятал, взгляд непроницаемо ровный. Впрочем, как всегда. Это у меня коленки тряслись в его присутствии. Не страх, нервы. Или все же страх. Страх, что время ушло. Мы все бездарно потеряли. Оба.