Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Неидеальные. Откровения о любви (СИ) - Лейк Оливия - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

Я присел рядом, провел пальцем по кружеву трусиков, бедро сжал. Член отозвался болезненной эрекцией. Мне сейчас ох как необходима женщина. Приют, тыл, тормоз и напоминание, что мне совсем не нужно усложнять жизнь. Но что-то не то. Совсем не то.

Я ласкал, смотрел, распалял. Себя, естественно. Настроиться на эту женщину пытался. Красивую, с роскошными бедрами и пышной грудью. Голубыми глазами и светлыми мягкими волосами. Приятную, знакомую, понятную. Только я не любил ее. Я вообще женщину никогда не любил.

Наше знакомство случилось пять лет назад: Ира вернулась из Лондона. Училась там. Отцы быстро задумали провернуть каверзу с династическим браком. Скрепить партнерство, так сказать. Поначалу я не обращал внимания на намеки родителя, затем заметил, что все чаще мы с Ирой оказывались в одной ложе в опере или в театре. Посещали одни и те же светские приемы и сидели рядом на званных ужинах. У нас были общие темы, общие знакомые и даже общий бизнес. У меня в большей степени, мы с папой в равных долях владели акциями компании, у нее по отцу. Но Ира единственный ребенок, наследница, а меня Герман Львович считал сыном и мечтал породниться.

Это был выгодный союз. Да и с Ирой мы были приятны друг другу. Понимание, комфорт, секс. Она говорила, что любит. Я отвечал, что тоже. Не хотел обижать.

Вряд ли мог бы найти кого-то более подходящего мне, а в любовь я не верил. Не хотел верить и тем более испытывать.

Тяжело поднялся с кровати и направился в гостевой душ. Разделся, выкрутил кран, чтобы ледяная вода смыла вкус чужих губ и запах цветов с кожи. Чтобы голова ясной стала. Чтобы член наконец упал.

В любви я не видел ничего хорошего. С детства. Моя мать любила меня и отца, а потом очень полюбила антидепрессанты. Меня замечать перестала, как и отсутствие папы. Мне было пятнадцать, и я давно уже ничему не удивлялся: у него любовницы, у нее таблетки. Единственное, чего не знал наверняка, что началось раньше: бабы или зависимость от психотропов? Что первопричина?

До моих шестнадцати мама не дожила. Передозировка. Я ее нашел. В спальне, с пеной на губах и широко распахнутыми глазами. Откачать не успели. Вот такая история любви Александра и Елизаветы Небесных. Токсичная, злая, убогая любовь. Теперь у меня аллергия на это чувство.

Выключил воду и схватил полотенце. Резкими злыми движениями растер тело. Вспомнил родителей, и такая злоба взяла. Вроде прожил давно, отрефлексировал, в прошлом оставил, но сегодня все шло не так: на голых инстинктах, ярости, вопреки доводам здравого смысла. Волна застарелого гнева смыла едва обретенное спокойствие. На отца. На мать. На эту Алену, которая отравленным шипом, порочным зудом в меня войти пыталась. На пьяную Ирку. На всех без исключения!

С первым у меня были ровные, но сложные отношения. О матери старался не вспоминать. Невеста — там ничего нового, все по плану, кроме сегодняшнего коматоза. А эта Романова… Я очень жалел, что пришел в клуб, согласившись с Демидом разгрузиться в приватной обстановке. Ничего криминального: выпили, покурили, на девок посмотрели. Он посмотрел, а я случайно столкнулся с девчонкой: один, сука, взгляд, и меня током шибануло! Стопроцентное попадание в фантазии об идеальной женщине. Той, которую в миру и не встретишь. Мечта. А потом узнал, что с Разиным трется, с бандитом современного разлива. В клубе работает, где за дополнительную плату можно отыметь любую. Такой злостью тогда накрыло. Словно мечту, хрустальный шар, сладкий сон взяли и в цвет дерьма окрасили. Естественно, никаких планов на девушку не было, но осадок остался. И сегодня накопленное вырвалось наружу. Алой похотью мир окрасило.

Я хотел ее. Романову. Алену. И она хотела. Я почувствовал это. Можно подавить грешное желание или дать свершиться, чтобы это не стало катастрофой. Утолить интерес, голод, зуд в паху и вернуться к прежней жизни с трезвой головой.

Я надел джинсы, водолазку, набросил спортивный пиджак. Это просто секс. Это ничего не значит. И я его получу!

Глава 5

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Алена

Я оказалась в тюрьме. Я. Оказалась. В. Тюрьме. Это не укладывалось в голове, даже после того, как закрыли камеру. Ошеломленно оглядела маленькая комнатка с длинной подвесной лавкой, скудно освещенную и, несмотря на конец весны, холодную. Стылостью веяло. Обхватила себя руками, пытаясь успокоиться, но крупная дрожь бесконтрольно сотрясала, и это не связано с прохладой.

Как я позволила втянуть себя во все это?! Я же ничего плохого не делала! Ни в чем не замешана! К Ярославу имела весьма опосредованное отношение. С чего этот прокурор вообще взял, что у нас что-то личное?! Что ему нужно от меня? Сдать Ярослава? Так я ничего не знала, но даже если бы знала — молчала бы. Не хочу остаться без головы. Разин не посмотрит, что я мать его племянницы. Переломит и не поморщится.

Но и здесь нельзя оставаться! У меня дочь и мама — не смогут они без меня. Мне домой нужно! Только вот ОН с меня не слезет. Это я чутьем ощутила с первого взгляда. А сегодня поняла окончательно. Очень дорого мне может обойтись его интерес.

Как так вышло, что он оказался представителем власти? Нет, не закона. Именно власти. У таких людей с законом общего, только корочка и запись в ней, но ни моралью, ни этикой, ни верховенством права даже не пахло.

Мне было страшно. Я боялась его. Когда глаза темно-синие прожигали. Когда подошел близко. Когда аурой власти подавить пытался. Запугать хотел, силой и могуществом размазать. Показать, что я ничто в его картине мира и уничтожить меня можно по щелчку пальцев.

Для него я добыча, а добычу охотник загоняет, пока вкус крови на языке не разыграется. Поэтому я должна быть равной, по крайней мере стремиться, чтобы меня воспринимали именно так. Думаю, только благодаря этому меня не разложили на столе: физически, и психологически. А поцелуй…

Машинально дотронулась до губ. Подобного никогда не испытывала, даже будучи очарованной отцом Кати. Пугающее чувство. То самый омут, в который с головой, без права выплыть и выжить. Не хочу больше так. Слишком обжигающие эмоции. Или я просто долго была одна?

Я вздохнула и села на лавку. Хорошо, что заперли в одиночной камере. Без соседей как-то спокойней. Что меня ждет здесь? Если не предъявят обвинение, то должны выпустить. Правда ведь?

Гулкие шаги заставили испуганно встрепенуться. ОН вернулся…

— Открывай, — бросил резко, и полицейский молча подчинился. — Идешь? Или здесь понравилось?

— Я? — уточнила изумленно.

— Ты видишь здесь кого-то еще? — спросил с непробиваемым лицом.

Под тяжелым взглядом замешкалась на пару секунд, но все же шагнула на свет. У меня совсем не было уверенности, что там, на воле, мне безопасней, чем здесь. Но все же свобода милее, чем заключение.

Под молчаливым конвоем прошла по темным коридорам. Никого не было, кроме дежурных.

— Моя сумочка, — заикнулась было.

— Завтра получишь.

Мы вышли через неприметную дверь куда-то во внутренний двор. Было тихо и холодно. Ночь ближе к утру еще очень зябкая, совсем не теплая. Я застыла на пороге: у меня нет денег, телефона и четкого понимания, где я. В центре — это точно. Топать пешком прилично.

Искоса увидела, что ОН обменялся с каким-то мужчиной в гражданской форме парой фраз и ко мне направился. Ладонь чуть выше ягодиц положил и надавил, подталкивая в нужном направлении. Я оказалась перед черным внедорожником. Передо мной распахнули пассажирскую дверь.

— Спасибо, но я сама.

Не хочу ехать с ним. Боюсь.

— Садись, — подтолкнул к сиденью, пришлось забраться. Кажется, эта ночь будет еще длиннее, чем предполагала десятью минутами ранее.

— Куда мы едем?

Молчание. Нет, я сориентировалась, понимала, где мы, но это не давало представления, куда направляемся. Незаметно нажала на ручку двери — заблокировано. Вряд ли я отважилась бы на прыжок, но это все же оставляло место для маневра.

— Как хоть вас зовут?! — нервно воскликнула. ОН уверенно вел машину, глядя исключительно на дорогу, но крупные руки, наклон головы, плотно сжатые губы выдавали напряжение. Только не тревожное, как мое, а решительное и злое.