Неидеальные. Откровения о любви (СИ) - Лейк Оливия - Страница 28

Провела рукой по запотевшему зеркалу и посмотрела на усталое лицо с огромными испуганными глазами. Я не плакала. Ни слезинки не проронила. Не хочу утонуть в жалости к себе. Это опасный путь. А мне жить и бороться нужно. Скоро, очень скоро все закончится. Завтра иду к врачу: узнаю, какие у меня варианты. Медикаментозно или хирургически, других не рассматривала.

Я потянула полотенце, оставшись голой перед зеркалом. Такая как вчера, неделю, месяц назад. Ничего не изменилось внешне, но внутренне мое тело было иным: перестраивалось и усиленно работало, охраняя новую жизнь во мне.

Положила руки на живот — такой же плоский, совсем не заметно изменений. Срок очень маленький. А у нее? Ира на какой недели? Мы обе беременны от одного мужчины, только она назовет его мужем, и ее малыш родится. А я останусь темным воспоминанием, порочной тайной, любовницей, и мой ребенок умрет во мне.

Конечно, меня мучил вопрос, настойчиво лезло в голову: а что если? Если бы сказала Диме о беременности, была бы хотя бы толика вероятности, что выбрал бы меня? Не ее, Иру, свою невесту, девушку из обеспеченной семьи, а меня, любовницу с одним ребенком на руках и другим под сердце, без связей богатых родителей?

Нет. Не выбрал бы. Для такого поступка Дима слишком прагматичен и циничен. Наши отношения — мезальянс по меркам его общества. Ему нужна женщина с родословной и деньгами. На ней Небесный и женится.

Я не почувствовала, увидела, как одинокая слезинка покатилась по щеке. Тут же ударила себя по лицу, потом еще, пока сознание не прояснилось.

— Соберись, тряпка! — приказала той растерянной и слабой Алене, смотревшей через зеркало. Ей больно, она страдала. А я не могла позволить себе этой слабости. Мне предстоит сложный период, нельзя рассыпаться карточным домиком.

— Мамя! — услышала голос дочери. Ради нее должна быть сильной!

Я быстро оделась, чтобы не видеть свой живот, будто бы это как-то отменяло наличие внутри меня нового человека. Но это решаемо. Решаемо…

В десять утра у меня был назначен визит в женскую консультацию. Гинеколог выслушала, осмотрела и предупредила:

— Вы понимаете, что у вас отрицательный резус-фактор, и прерывание беременности может крайне негативно отразиться на последующем зачатии и вынашивании ребенка?

— Я понимаю, — ответила тихо, нервно переплетая пальцы. — У меня уже есть дочь, поэтому… — пожала плечами и перевела взгляд на врача. — Мне хватит.

— Алена Владимировна, — она прочитала имя на медицинской карте, — вам всего двадцать три, вы еще захотите детей.

— Возможно. Но этого я не хочу, — старалась, чтобы мой голос звучал твердо.

Гинеколог покачала головой и достала направление.

— Хирургический аборт вам строго противопоказан, — сухо проговорила и достала календарь. — По срокам проходите для медикаментозного, — и записала в лист: — Срок пять недель. Держите.

Я посмотрела на дату — третьей сентября.

— А почему не раньше? — проговорила шепотом. Неужели это карма? У Димы свадьба, а у меня аборт… — Разве не нужно торопиться?

— На вашем сроке положено сорок восемь часов тишины. Подумайте хорошо, Алена Владимировна. Это непростой выбор… Подумайте.

Мне не нужно обдумывать и ждать. Я все решила. Сразу знала, как поступлю. Именно с этой мыслью вышла из поликлиники. Мне не нужно время. Оно только сбивает, сомнениями сердце наполняет, боль причиняет.

— Да? — дрожащими пальцами ответила на вызов. Номер не определился, и я понадеялась, что это ОН. Напрасно…

— Привет, Лёна.

Это Ярослав. Я прикрыл глаза, проклиная день, когда пошла в чертов клуб и встретила его брата. Когда же они все оставят меня в покое?!

— Ты вернулся? — даже я слышала, насколько обреченно звучала. Чем мне сулил этот звонок? В курсе ли Ярослав про выходку матери?

— Да. Нам нужно встретиться. Где ты сейчас?

— Домой еду.

Я, естественно, не собиралась посвящать его в свои проблемы, но отказать во встречи не могла себе позволить.

— Через час подъеду к тебе.

Мне оставалось только надеяться, что Ярослав — адекватный мужчина, каким мне всегда казался, а не великовозрастный маменькин сынок.

Катюша была в садике, а мама поехала в торговый центр: так, посмотреть, прицениться, померить и заказать понравившееся на маркетплейсе. Я одна встретила Ярослава. Он выглядел непривычно расслабленным, менее строгим и улыбался теплее обычного. Джинсы, светлый джемпер, темные очки-капли — выглядел, как модный денди с Патриарших, а не солидный дядя, ворочавший теневым бизнесом Москвы.

— Хорошеешь с каждым днем, — заметил вместо приветствия. — Улыбнись, — легким движением коснулся моего подбородка. Я отступила, пропуская в квартиру. — Одна? — с любопытством осмотрелся.

Ярослав был у меня в гостях — племянницу навещал, — но у нас обычная двушка, нечего запоминать.

— Да. Катя в садике. — Я шла за ним так, словно это его дом. Квартира казалась совсем крошечной на фоне такого мощного мужчины. — Ярослав, не знаю в курсе ли ты насчет Тамары Николаевны…

— В курсе, — устроился в кухне на стуле. — Сделаешь кофе?

— Да, конечно, — достала турку и на огонь поставила. — И?

— Что «и»? — Ярослав, кажется, забавлялся.

— Ну… — повернулась к нему, заправляя за ухо волнистую прядь. — Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что моя мать от безделья умом тронулась.

Я облегченно выдохнула и впервые за последние дни искренне улыбнулась. Катю у меня не заберут, хотя бы здесь можно выдохнуть.

— Не беспокойся на ее счет. Мама принудительно уехала обратно в Швецию. У нее там сестра с семьей, пусть им мозги компостирует.

— Спасибо, Ярослав. Я так испугалась за Катю тогда…

— Я как раз о ней хотел поговорить. И о тебе.

Я сняла турку с огня, перелила кофе в маленькую чашечку и поставила перед ним.

— Лёна, у меня терки с властями были. Бизнес в России продал, на пару-тройку лет нужно уехать, — неожиданно поднялся и ко мне подошел, руки положил по обе стороны бедер. Взгляд пристальный и очень красноречивый. Мне некуда было отступать, но я могла глаза отвести. Что и сделала. — Бери Катюшу и поехали со мной.

— Я? — обронила изумленно.

— Тебе понравится в Париже, — кончиками пальцев погладил щеку, больше никак не пытался навязать свою близость.

— Яро…слав, — запнулась, кусая губы, — не понимаю… Почему ты мне это предлагаешь?

Он как-то грустно усмехнулся и оттолкнулся от столешницы, давая мне возможность расслабиться, перестав давить габаритами.

— Лёна, ты знаешь, — взлохматил короткие темные волосы, — я в жизни многое видел. Женщин в том числе, — сказал со смыслом — да, о его аппетитах наслышана. — И ни одной такой, как ты. Сёмка, царство ему небесное, конченный идиот, раз не понял, какое сокровище ему досталось.

Ярослав снова приблизился, заставляя поднять на него глаза.

— Я понимаю, что намного старше и не такой уж писанный красавец, — криво усмехнулся. — Я не буду принуждать, — перешел на шепот. — Но хочу заботиться о вас с Катей.

— Ох, — выдохнула ошеломленно. Никогда не думала о Ярославе, как о мужчине. Нет, то, что у него бешеная энергетика и безумно сильный мужской магнетизм не заметит только женщина, лишенная всех чувств, включая шестое. Просто для себя никогда не рассматривала такого мужчину. А ведь он всего на пять лет старше Димы…

— Ярослав, я не могу… Я… Ты… Это невозможно… — произнесла шепотом. — Ты меня совсем не знаешь: никакое я не сокровище…

Если бы это было так, то не думала бы в одиночестве над абортом.

— Не удивлен, — мрачно констатировал и поставил на стул рюкзак, который я сначала не приметила. — Это твое, — расстегнул и бросил на стол две толстые пачки пятитысячных купюр.

— Ярос… — он не дал мне сказать, палец к губам приложил.

— Это не обсуждается, — шепнул и поцеловал меня в макушку, шумно вдохнув аромат волос. — Вот мой номер, — оставил черную визитку с именем и телефоном на обратной стороне. — В любое время звони. Особенно если передумаешь. Я буду ждать.