Любовный треугольник (СИ) - Савицкая Элла - Страница 48

В ужасе прикрываю рот и замечаю, как презрительно кривятся губы Давида.

- Она здесь при чем, если это он нашел себе кого-то? – грубо спрашивает он, как будто сам не знает, как у нас смотрят на женщин, которых бросил муж.

- Будь она хорошей хозяйкой и женой, не потянуло бы его налево, - хмыкает папа, - вот меня не тянуло. Всегда домой спешил, где бы не был, а женщин рядом красивых всегда немало было. Мы же не всю жизнь в деревне жили, и по городам поездили.

Мама с улыбкой накрывает его руку.

- Я всегда старалась, чтобы и уютно дома было, и душевно, - говорит с нежностью, а мне отчего-то плакать хочется. – Поэтому и вам нельзя разделяться. Жена должна быть при муже, где бы вы не жили. Пусть даже и здесь. А я не против переехать.

С немым вопросом смотрит на отца.

- А дом наш как? – спрашивает он.

- А что дом? Голые стены. Здесь вон внуки растут. Может попробуем? Не получится, так уедем.

- Пап, соглашайся, - с замиранием сердца, складываю руки в умоляющем жесте, - здорово ведь будет.

- А, была не была, - взмахивает рукой он, потянувшись за бутылкой. – Что там той жизни осталось? Нужно прожить её так, чтобы внуки могли вспомнить деда с бабой.

Не сдержав слез, оббегаю стол, чтобы обнять их.

- Поверить не могу, - шепчу сквозь слезы, - будем снова все вместе.

Мама целует мои щеки, а папа, как всегда сдержанно, похлопывает по плечу.

- Ну-ну, что сразу реветь-то? – наполняет их с мужем рюмки.

- Спасибо, - одними губами говорю Давиду, пока он пристально наблюдает за нами.

Кивнув, он тянется и забирает свой коньяк. Махом опрокидывает его.

А когда я вновь занимаю своё место, склоняется ко мне ближе.

- Как так получилось, что мои родители в курсе твоей учебы, а твои нет?

Съеживаюсь под его пытливым взглядом.

- Я не успела рассказать, - шепчу тихо.

- За неделю?

- Хотела при встрече.

- Ну-ну…

50 Давид

- Что это?

- Смотри.

С улыбкой наблюдаю за тем, как Оля открывает коробку, которую я ей вручил.

- Помада? – удивляется с тихим смехом.

- Мхм, твоя любимая.

- Моя? – точеные брови сходятся к переносице, а потом она догадывается, - Красная…

- Да.

Отставив коробку на стол, Оля снимает защитную пленку, колпачок и с умилением рассматривает помаду ядреного красного цвета. Сегодня поехал в торговый центр посмотреть пацанам подарки, а когда проходил мимо магазина косметики, зацепился взглядом за помады и решил, что надо взять. К Новому Году я купил ей ещё один подарок, но помаду захотелось вручить сейчас.

- Я раньше всегда такой пользовалась, - смеётся Оля, - думала, если буду красить красным губы, то буду выглядеть соблазнительнее и ты обязательно меня заметишь.

- Я замечал, - склоняю на бок голову, следя за тем, как она подходит к зеркалу, висящему на стене и проводит помадой по губам, - она меня жутко бесила.

Её рука застывает. Оля вопросительно смотрит на меня.

- Бесила?

- Да. Я хотел её стереть с твоих губ. Мылом смыть буквально.

- Почему?

Возвращается к процессу, и докрасив, подходит снова ко мне. Губы ярко выделены, подчеркивая красивую форму, и мне снова адски хочется стереть её.

- Я пытался убедить себя, что это от того, что ты с ней выглядишь развратно.

Гордо вскинув бровь, Оля складывает руки на груди.

- А на самом деле?

- А на самом деле у меня колом стоял каждый раз, когда ты так красилась.

Открыв рот, она тут же быстро смыкает его и закусывает губы, пряча их от меня.

- Так вот зачем этот подарок? – хмыкает, хитро подначивая, - Дешевле виагры и побочек меньше?

Закинув голову назад, громко смеюсь, а потом тяну её к себе за руки.

- Язва, - запускаю пальцы в распущенные волосы, и губами прижимаюсь к её скуле.

Моя язва…

- И тебе себя совсем не жаль? – говорит с улыбкой, пока я теряю себя в том, как глажу стройную спину и сминаю руками талию.

- В смысле?

- Буду красить ею губы каждый день. А страдать ведь тебе.

Страдать… проклятье – да. Это ад – вот так вот быть рядом и не иметь возможности обладать ею.

Веду носом по мягкой щеке и утыкаюсь своим лбом в Олин.

- Я готов страдать. Лишь бы ты улыбалась вот так… - её задиристость махом уходит, как и улыбка. Оля задумчиво ведет пальцем по моим губам.

Хочется завыть. Магнит, что встроен в меня и реагирует только на неё, фонит так сильно, что я едва держусь. На её губы смотрю, внутренне закипая.

- Обними меня, Оль. Один раз…

Мне кажется, мне это необходимее воздуха. Чтобы не только я её, а и она меня обнимала. Как раньше бывало – обхватит руками и не отпускает домой. Влипала плотно-плотно, проникая с каждым разом все глубже в мои клетки. Я сначала посмеивался, думал – девчонка же, хочется ей всех этих нежностей. А потом и сам не мог оторваться.

Сейчас же у Оли блок стоит. Пальцев от моего лица не отрывает, но так и не обнимает.

Разлепиться нас заставляет стук в дверь.

Оля буквально отлетает от меня на метр, а у меня внутри всё переворачивается от этого её действия. Колючая волна от затылка к пяткам протекает.

Вот поэтому и блок, блядь…

Сжав кулаки, выдыхаю.

- Зайдите, - бросаю, переводя взгляд на дверь.

Оля в этот момент разворачивается и быстро направляется к двери.

- Я пойду, - мажет по мне взглядом, когда Саша бармен, заглядывает, пропускает её, и вручает мне лист.

- Я тут набросал что вы просили.

- Спасибо.

Забираю у него список алкогольных напитков, который нужно пополнить, и снова оставшись один в кабинете, растираю лицо.

Пиздец какой-то. Чувство вины по отношению к Оле долбит в темечко. Не заслужила она этого всего. Не должна она бросаться всякий раз в сторону от меня, как от чумного, а наоборот. Хочется, чтобы все видели, что она занята и никто даже не смел посягнуть на её внимание.

А поклонников у неё много. Что среди парней грузчиков, что среди посетителей. Со всеми общий язык находит, на любую тему может разговор поддержать. И с одной стороны, меня распирает от гордости, а с другой… С другой я понимаю, что хочу закрыть её от всех, чтобы даже воздухом с ней одним не дышали.

Потому что моя она только.

Моя ли?...

Телефон издает звук входящего звонка, и обернувшись, я беру его со стола.

Ани.

Рефлекторно морщусь.

- Да? – подойдя к окну, беру с подоконника сигареты и подкуриваю одну.

Глубоко затягиваюсь.

- Привет, я тут пытаюсь зарегистрироваться на курсах, - говорит торопливо, - но у меня не получается.

- Что не получается?

- Данные ввести. Ошибку выдаёт.

- Перезапусти браузер.

- Я пыталась. Пишет неверный формат мобильного номера. Я уже и без плюса вбивала и с плюсом, - слышу нервные нотки в голосе, пока выдыхаю очередную порцию дыма.

- Значит, найди контакты их в соцсетях и напиши напрямую. Или позвони. Обязательно должен быть номер телефона.

- Позвонить? – теряется Ани.

- Да. Внизу сайта, смотри «Контакты». Есть номер?

- Да…

- Вот звони и записывайся. Что ты там выбрала?

- Кондитерские.

- Ну вот так и скажешь.

Повисает тишина. Решать какие-либо вопросы Ани не умеет. Даже когда у нас в доме дверь заклинило и нужно было вызвать мастера, она звонила мне, чтобы это сделал я. Наверное, и моя вина есть. Изначально, после свадьбы я все решения проблем взял на себя. Таким образом пытался заглушить угрызения совести. Раз уж не люблю её так, как должен любить муж жену, значит сделаю так, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Ещё одна моя ошибка.

- Ладно, я попробую, - произносит, не дождавшись моего предложения позвонить самому. Может… - запинается на секунду, - нет, ничего. Я позвоню.

- Давай.

Когда я вечером приезжаю домой, у Ани вид такой, словно она где-то накосячила.

Дождавшись, пока я разденусь и сяду в зале на диван, опускается рядом.