Пари на развод (СИ) - Беж Рина - Страница 7

А теперь выходит, что еще и моим мужем…

Буэ!

Мутит.

– Пишут, что тридцать, – силком заставляю себя вынырнуть из отвратительных дум и озвучиваю всплывающие в памяти цифры.

Затем, недолго думая, поднимаю рюмку и, как чуть раньше сделала Ритка, без всякого «чин-чин» её опустошаю. С хрустом под неожиданно тягучую тишину прожевываю корнишон, обтираю руки салфеткой и вновь тянусь к телефону. Открываю госуслуги, где дрягается до сих пор не оплаченный штраф, перелистываю на вторую страницу со снимком видеофиксации и протягиваю гаджет Марго.

– Ты ж знаешь, я на воду дуть не буду, – вновь повторяю свои же слова.

Та молчит, лишь моргает. А еще не меньше пары минут вглядывается в черно-белое фото, не стесняясь его увеличивать и детально изучать. Затем с прищуром зыркает на Светку и, присвистнув, выплевывает:

– Лапина, твою же мать… чего ж тебе, дуре, обычных бананов не жралось?

– Что? – в третий раз выдает хозяйка дома, но, увидев, фото, нервно качает головой. – Маргоша, это неправда! Это не…

– Ты! – припечатывает Назарова, моментально напоминая всем забывшим, кем и где она работает. – Эх ты, блудливая коза, хоть бы постеснялась выряжаться в ту же одежду, в которой блядуешь… да еще с кем.

И тут у нашей не паникерши сдают нервы. Конкретно так сдают.

Лапина, как ураган, подрывается с места, спрыгивает со стула, отчего тот отъезжает назад, противно шкрябая ножками по плитке, и чудом не грохается. Сжимает кулачки, задирает подбородок и…

– Я его люблю! – выкрикивает, фонтанируя эмоциями, и для убедительности топает ногой. – А ты, – ноготок с ярко-алым маникюром прицельно упирается мне в грудь, – его не ценишь.

– Да куда уж ей, – тяжко выдыхает Назарова, закатывая глаза, – это ты у нас, оказывается, великая ценительница и хероглотательница. И не стыдно, Светка?

Давит взглядом, как бетонной стеной.

– Я тоже счастья хочу! – по-детски шмыгает носом любовница моего благоверного и уже не подруга. – А Олеська – рыба мороженая. И Серёжку не удовлетворяет.

– Да и ты, по ходу, тоже, – припечатываю я ее, напоминая про полученную смску. – Что, Лапина, горько, когда изменяют не с тобой?

Маргоша только хмыкает, но, когда уже выходим в коридор, не сдерживается:

– Знаешь, Светка, почему ты в детстве всегда выигрывала по размеру кучи в горшке? Потому что ты вся – одно сплошное говно!

Глава 7

ОЛЕСЯ

– Олесь, слушай, а ты про статистику не врала? – интересуется Рита, когда мы, взявшись под руки, вышагиваем в сторону проспекта.

Ночь. Фонари. Шелест ветра в густых еще кронах деревьев. Подсвеченные витрины магазинов и кафешек. Яркие фары пролетающих мимо редких машин. Прохлада. Свежесть.

То, что доктор прописал.

Не сговариваясь, решаем, что проветрить голову обеим не повредит, да и сна ни в одном глазу нет. Какое тут, после Светкиных выступлений? А такси вызвать всегда успеем.

– В статьях именно так было написано. Но там ведь как, Тусь? Опрос явно не органы статистики проводили, сама понимаешь, – бросаю на Маргариту вопросительный взгляд. – Что тебя напрягает?

– Лапина и твой Киров, – выдает без раздумий. – А что если Лапина и мой Назаров?

– С ума сошла? – застываю на месте, забывая сделать следующий шаг. – Чтобы твой Олежек и Светка? Ну, Ритка, ненормальная! Перестань даже думать в эту сторону. У тебя идеальный муж, который тебя несколько лет добивался, чтобы позволила на руках носить. А от детей в каком восторге? Секции, бассейн, общение с учителями – везде помогает. Да вы с ним, как ниточка с иголочкой – всегда вместе. Выбрось каку из головы! Поняла?!

Подружка не меньше минуты задумчиво почесывает зубами нижнюю губу и прячет глаза, что на нее совсем не похоже. Затем шумно выдыхает и разрождается:

– Леська, я тебе сейчас одну вещь скажу, только…

Морщит нос, будто все еще не уверена, стоит ли продолжать.

– Ну и какую страшную тайну я должна хранить под семью печатями? – подначиваю.

Становится интересно – жуть, потому что Назарова – это ни разу не трепетная лань, она любого мужика парой фраз за пояс заткнет и на полку задвинет, если он берега попутает. А тут стесняется, аки школьница на первом свидании?!

Ёклмн… вот это да!

– Я ни разу не делала минет, – беззвучно, одними губами проговаривает Назарова, а затем звонко хлопает ладошкой, прикрывая рот, и краснеет.

Твою ж кочерыжку!

Следачка моя драгоценная краснеет!

– Правда? – шепчу заговорщически, наклоняясь к ней ближе.

– Ага.

– Круто!

Выставляю вверх большие пальцы на обеих руках, чтобы слова не расходились с делом.

– Чего это? – а вот теперь меня сверлят жутко пронзительным взглядом.

Подзываю Ритульку указательным пальцем наклониться поближе и, когда она подчиняется, шепчу:

– Я тоже… ни разу.

– Да ну нах?! – выпаливает грозная женщина, глядя на меня дико охреневшими глазами.

Смотрю в ответ и киваю.

Немая сцена длится недолго.

Прыскаем с ней одновременно. Ржем так, что слезы на глазах выступают, и животы прихватывает.

И даже если вместе с этим выбросом адреналина выходит разочарование, которое испытываем обе, потеряв близкую подругу, пусть так. Все справляются со стрессом по-своему. А у нас с Ритулькой благодаря Лапиной появляется еще одна ниточка, которая упрочняет и без того крепкую дружбу еще больше.

– Ну это же не повод, чтобы он тебя…

– А вот завтра и узнаю.

Назарову понимаю с полуфразы, но ответить точнее пока не берусь. По мне – такой повод – глупость несусветная, а что уж на самом деле… уверена, Сережа, прижатый к стенке, непременно скоро поведает.

Вдруг я не права? И ему это важно.

Никогда не считала, что в сексе нужно слепо соглашаться на любые эксперименты только потому, что так делают все, а после обсуждают это на каждом углу, пишут в журналах, статьях в интернете, книгах. Вместе с тем вариант: ночью, под одеялом, без света и только на спине – как единственно для меня приемлемый, я тоже мужу не проталкивала. Нет.

У нас было много всего и разнообразного (по моей версии), но без шпагоглотания, к которому, если уж вспоминать всё от и до, Сергей никогда не подталкивал. А у меня – порадовать его таким способом – самостоятельного желания не возникало.

Купив по стаканчику безалкогольного глинтвейна в фудтраке «Возьми с собой» и пакетик пончиков, облитых сахарной глазурью, облюбовываем лавочку в небольшом скверике и с удовольствием разваливаемся на ней, вытягивая ноги.

– Олесь, и что ты в итоге думаешь делать?

Рита смотрит на меня глазами-рентгенами, оставляя веселье за спиной.

– С Сергеем? – уточняю на всякий.

– Ну а с кем же еще?

– А есть варианты? – вскидываю бровь. – Разводиться, естественно.

Я не стесняюсь обсуждать с Назаровой такие вопросы, потому что без вариантов: при сложных проблемах именно к ней обращусь за поддержкой и советом.

Не к маме, не к сводным сестре или братцу, и тем более, не к отчиму. К ней. Той, в ком уверена, как в самой себе.

И даже предательство Лапиной не подтачивает фундамент этой моей железобетонной убежденности. Ритулька подставит хрупкое плечо и всегда поможет.

– Ну, кто ж знает, на что тебя может подтолкнуть женская логика?! – фыркает Маргоша.

Она за раз откусывает треть пончика и с блаженным стоном его жуёт. Затем запивает теплым напитком.

Присоединяюсь.

– Лесь, если что, ты имей ввиду, – продолжает, тыкая в мою сторону остатками сдобы, – у меня подвязки даже в морге имеются.

Кхекаю, забывая сделать новый глоток.

– Какая ты, однако, кровожадная женщина, – не скрываю улыбки. – И на кладбище тоже?

– И на нем, – отвечает серьезно.

Верю без сомнений.

И точно знаю: если в порыве гнева пристукну благоверного – шучу конечно, куда уж мне – Назарова не постыдится составить компанию, чтобы его прикопать по-тихому. Всё просто: для нее наша дружба – не только слова. Это состояние души, родство на глубинном уровне. Так же, как и у меня.