Последний жнец рода 2 (СИ) - "Vells" - Страница 41

Мэр прикусил губу, и не глядя взяв стакан, допил содержимое одним глотком. Теперь для него сложилась картинка, и он заулыбался, поняв, что им бросили не просто спасательный круг, а куда большее и ценное.

— Теперь мне всё понятно, Артём. Я вспомнил, кто такие Тумановы. Аристократы из первой царской сотни.

— Именно, Владимир, — опять откинулся на спинку кресла глава ЦВВД. — Если род Туманова обоснуется в нашем городе и станет частью экономики и защиты, то глядя на него, может сюда потянутся и другие заинтересованные в промышленных делах высшие аристократы и даже может из первой сотни. Город начнёт развиваться. Люди перестанут уезжать, а напротив, начнут ехать сюда. Город начнёт расти и развиваться в промышленный центр, где будет безопасно.

— Значит, — ударил по столу ладонью Владимир Дмитриевич. — Нам во что бы то ни стало надо удержать этого парня в городе. Есть идеи?

Артём Васильевич кивнул.

— Есть, конечно. Да и мой собеседник из столицы тоже обещал помочь.

До больницы меня довезли очень быстро, и там меня уже ждала бригада врачей. Сразу же начался осмотр моего тела по полной программе, в процессе которого я периодически выключался.

Во время осмотра, по моей просьбе был вызван ещё один врач, который дал мне отчёт по состоянию Кристины и Лизы, которых доставили сюда раньше меня. Вообще мне было удивительно, то, что стоило мне спросить одного из врачей суетящихся вокруг меня о девушках, как он для этого вызвал целого отдельного врача.

Выяснилось, что у Кристины были многочисленные различные ушибы и полное истощение маны. В общем, ничего такого уж серьезного у Крис не было. Сейчас же после нескольких уколов, она спала в палате.

С Лизой же всё было куда серьезней. Кроме синяков и ссадин у Елизаветы была колотая рана на бедре и несколько трещин на кости и один перелом, всё на той же ноге. Она тоже после оказания ей помощи, и вколотого обезболивающего со снотворным, спала в палате. В общем, мне можно было не беспокоиться, угрозы жизни у обеих девушек не было.

Когда же все процедуры были выполнены, меня на кресле каталке прикатили в мою недавно покинутую палату, где помогли перебраться на кровать. Однако стоило мне очутиться на койке, как главврач, что не отходил от меня ни на минуту всё время с момента моего возвращения в больницу, передал мне телефон.

Непонимающе взяв трубку, я услышал голос Степана Романовича Рубежина, а врач вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Наш разговор с ЦСБшником продлился больше получаса, и после завершения которого, сон от усталости мне в ближайшее время точно не грозил.

Со слов Степана Романовича, за мою победу над маткой и спасение города, мне царской милостью был возвращён титул высшего аристократа. Но после радостной официальной новости и расспросов о моём самочувствии, а так же о событиях, которые творились в городе этой ночью. О которых, кстати, Степан Романович, как мне показалось, знал побольше моего. Разговор перетёк в совершенно другое русло, а точнее к моему возродившемуся из упадка роду.

Степан Романович рассказал мне, что был другом моего деда и отца и не смог тогда им помочь, когда им была объявлена родовая война. В голосе Рубежина в этот момент так и чувствовалось сожаление и некая грусть с обидой и гневом.

Степан Романович после краткого экскурса в прошлое, уже в неформальном и дружеском разговоре, рассказал мне, что не все высокопоставленные аристократы будут рады возрождению рода Тумановых. Это может даже спровоцировать в них старую злобу и пусть объявить мне войну рода они уже не смогут без весомой причины, но усложнить жизнь так точно и не только мне, но и тем, кто со мной рядом, особенно там, где у них везде связи.

Так же Рубежин по секрету рассказал мне, что во мне заинтересованы мэр и глава ЦВВД этого города и они с ним связывались, якобы доложить о Елизавете, что пострадала при прорыве призрачной двери. На деле же это был только предлог, что бы попросить главный отдел о предоставлении помощи в моём переводе к ним в город и решения вопроса с моей учёбой.

Они со слов Степана Романовича, готовы предложить мне очень многое за то, чтобы я остался в их городишке. В дружеском разговоре Рубежин ни тая, посоветовал мне согласиться с их предложением и содрать с них в три шкуры. Таким решением я смогу обезопасить себя и своих близких от пакостей высших аристократов, и получить не только мощную материальную базу, которая нужна для возрождения рода. Но и аристократические связи, а так же быстрый рост по карьерной лестнице, которого не достичь ни в столице не в моём городе. А если высшие аристократы, что уничтожали мой род ещё и мешать будут, то о карьере вообще можно будет позабыть. Здесь же полно перспектив не только для меня, но и для моей избранницы или избранниц, что станут главным подспорьем возрождения рода. Ведь я теперь высший аристократ, вернувший с задворков истории свой род.

Когда телефонный звонок был закончен, я лежал в темноте и размышлял над словами Степана Романовича. В том, что он мне рассказал, было много смысла. Действительно если подумать, возродившийся род может всколыхнуть старую память, а с ней и былые обиды и претензии. Здесь же со слов Рубежина, у меня одни плюсы. Но захочет ли здесь остаться Кристина? А если нет. То, вернувшись обратно вдвоём мегаполис, не начнут ли и ей втыкать палки в колёса?

— Чёрт, — накрыл я ладонями лицо. — И как мне поступить?

Думая обо всём этом, смотря в потолок, в мою голову лезли мысли о Елизавете и Кристине и слова Рубежина о возрождении рода и избранницах. Там на улицах пищащих монстрами, Кристина и Елизавета для меня были словно одно целое и нераздельное для моей души. И как я не старался отрицать, но именно там пришло осознание, что к Лизе у меня были такие же чувства, как и к Кристине.

— Твою мать. И надо было такое ляпнуть. — Сокрушённо протянул я, вспомнив, что сказал Елизавете, когда нашёл её.

На следующее утро, я проснулся, будто ещё более уставшим и разбитым. Со слов же Степана Романовича, мне сегодня предстояла встреча с мэром города или главой местного ЦВВД, а может и с двумя сразу. Вот только состояние у меня было не располагающее к дипломатии.

Когда дверь в мою палату открылась, я ожидал увидеть в дверях управленцев города, но в место этого в палату зашла Кристина, которая уже через пару мгновений была рядом.

— Вижу тебе уже лучше. — Улыбнулся я, сидя на кровати.

— Лучше? Как мне может быть лучше? Ты себя видел вообще? — Наигранно злилась Кристина, но её чуть поблёскивающие глаза, сдавали девушку с потрохами. — Тебя вообще обнять то можно?

— Врач же тебе сказал, что пока не стоит этого делать. Так что воздержись, будь добра.

Кристина надула губы и громко выдохнула, закатывая глаза. Я же удивлённо подался, вбок выглядывая из-за плеча своей девушки, и увидел, как в палату с загипсованной ногой на костылях заходит Елизавета.

— Вот тебя не спросила. — Не поворачиваясь на блондинку, ответила Крис и сразу же обняла меня, словно на зло.

От объятий, моё израненное снаружи и внутри тело отдалось дикой болью, от которой с губ сорвался стон боли.

— Совсем, что ли больная, — тут же выпалила Елизавета. — Отцепись, а то позову главврача, скажу, чтоб выписал тебя и не пускал обратно.

— Меня не надо звать, я уже здесь. — Раздался очередной голос из дверей. — Алекс Романович, к вам посетители.

Кристина, которая уже не обнимала меня, а просто делала вид, отстранилась в сторону, и мы посмотрели на главврача и двух мужчин за его спиной.

Морщась от проходящей боли, я чуть заметно улыбнулся. Вот и мэр с главой ЦВВД пожаловали.

— Алекс Романович. Мы с вами лично не знакомы. Я Артём Васильевич, глава местного управления ЦВВД, — Улыбнулся мне мужчина в форме. — Мы без предупреждения, но не могли бы вы уделить нам немного времени.

— Рад знакомству, Артём Васильевич, — сполз я на край кровати и свесил ноги, а врач был уже рядом, подкатив кресло каталку. — Думаю, вы хотите поговорить со мной с глазу на глаз.