До тебя миллиметры - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)" - Страница 20

Что сделал супергерой? Поступил, как суперидиот. Он не попытался закрыть Вероцкую собой (как закрыть, когда люди стоят кругом?), не стал подхватывать шарф… Он в один гигантский молниеносный шаг преодолел расстояние между ними, обхватил ладонями щёки, закрывая пальцами все шрамы, и сделал первое, что пришло в голову. Поцеловал её.

У всех однокурсников на виду.

-16-

Вера сама не понимала, что на неё нашло. Просто в голове что-то прещёлкнуло и…

Боже, да кого она обманывала? Ничего нигде не щёлкало, ничего не находило, просто она стояла сейчас посреди коридора и целовалась с НИМ. С Дериглазовым, чёрт побери! И не могла просто взять и остановиться. Как?

Глубоко в душе Вера знала ответ на этот вопрос. Как? Поступать так же, как и всегда. Игнорировать, отталкивать, напоминать себе, что делает это не только ради себя. Или совсем не ради себя?

Увы, сейчас она этого не знала, потому что в голове не было ни единой мысли: ни о совести, но о причинах, ни о толпе, окружающей их. Так всегда случалось в их чертовски редкие мгновения поцелуев. Впрочем, хорошо, что они были так редки. Иначе бы Дериглазов осознал, как ей манипулировать, и навсегда загнал бы в бесконечный цикл замирающего сердца, чувства вины и сожаления.

Наверное. По крайней мере, ей так казалось.

Поцелуй был долгим и мучительно тягучим. Он проносился по телу волнами мурашек, он вытаскивал воспоминания из самых потаённых уголков памяти и заставлял почувствовать себя девчонкой. Той самой, шестнадцатилетней, которая и дня не могла прожить без его поцелуев. Гормоны, что с них взять?

Но с каждым новым прошедшим годом воспоминания становились всё более прозрачными, неуловимыми. Вера уже не могла вспомнить вкусы, запахи, ощущения тех дней… По большей части она и не пыталась, не позволяя себе расклеиваться, но иногда – вот как сейчас – жалела об этом. Разве Димка целовался так раньше? Так яростно, требовательно и вместе с тем терпеливо? Так мучительно?

О нет, вряд ли! Ещё два года назад всё было иначе…

Вера вздрогнула – мысли о позапрошлом дне рождении приносили множество разнообразных ощущений, и пряная смесь разочарования, восторга и отчаяния была одной из них. Но Дима всё понял иначе. Он вздохнул и медленно отстранился, отрываясь от её губ. Вокруг заулюлюкали, но Дериглазов словно не замечал никого, а Вера предпочитала пока не думать об окружающих, не поддаваться панике. Сейчас, всего секунду. Сейчас она сбежит, и можно будет паниковать. Все! Почти все в группе видели этот поцелуй!

Но Дима продолжал смотреть. Глаза в глаза, пристально, напряженно. Радужка точно морские волны, зрачки – сама бесконечность, в которую нельзя заглядывать так безрассудно, потому что она обязательно затянет. Давно уже затянула.

– Шарф, – шепнул он почти беззвучно, напоминая о реальности. – Продержится до конца дня? Маска есть?

Ладони его всё так же обнимали её лицо, Дима вздохнул, щемящее медленно погладил её по щеке большим пальцем. Вера только пару секунд спустя поняла, что он ждёт ответа, а он стоит, как дурочка, потеряв дар речи. Он заботится, чёрт побери, прячет Монстра от всего мира, а сам смотрит так безумно нежно, что становится больно.

Вероцкая на мгновение прикрыла глаза, коротко кивнула и подхватила край балаклавы, подтягивая его на нос. Что ж, если не делать резких движений, выдержит. К тому же в сумке лежит запасная маска, можно сбегать в туалет и спокойно переодеть, а эту потом дома зашить, если лопнул шов. Если нет… что ж, у неё ещё есть.

– Спасибо, – с трудом выдавила Вероцкая, понимая, что за такое обязательно нужно поблагодарить.

Не за поцелуй, конечно – он ещё долго теперь будет преследовать её во снах, умоляя вернуть всё, как было, – а за спасение её шкуры от толпы, пусть и таким образом. Впрочем, неизвестно, что лучше: показать всем свою чудовищность или целоваться с одним из самых привлекательных парней института? Первое пугало Веру всегда, было её привычным кошмаром, второе же… что ж, его последствия были непредсказуемы. Но оба варианта сулили тонну нежелательного внимания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– С днём рождения, – всё так же шёпотом отозвался Дима, на мгновение крепко обнимая её, заставляя сердце тревожно дрогнуть, а потом отступил и рявкнул уже остальным: – Ну, чего уставились?

– Драки, что ли, никогда не видели? – послышалось откуда-то сбоку не менее осуждающее. – Или личной жизни нет, что на чужую пялитесь?

Странно, но народ действительно начал расходиться, а к ним в Дериглазовым уверенной походкой приближался высокий брюнет. Вера нахмурилась. Парень был смутно ей знаком: скулы, голубые глаза, улыбка-усмешка правым уголком губ… Кажется, она видела его когда-то? Или не его? Память на лица у Вероцкой была замечательная, а его она одновременно помнила и совсем не знала.

– Ну и представление, – хмыкнул подошедший. Они обменялись с Димой рукопожатиями, и взгляд подошедшего устремился к ней. Вопросительный, ожидающий.

– Это Вера, моя однокурсница. Замечательная девушка, хоть мы только сегодня с ней познакомились, – пожал плечами Дериглазов.

– Ааа… – отозвался брюнет.

И столько было в этом ответе понимания, что Вере стало тошно от того, как её представили. Словно Дима ненавязчиво бросил: «Да-да, знакомься, это та самая девица, которую я типа не знаю, но всё равно спас из полной задницы». И весь их договор «не знать друг друга» вдруг показался нелепой игрой.

– Что ж, приятно познакомиться, Никита Краснов, – правый уголок губ парня поднялся ещё выше, отчего усмешка показалась совсем ехидной. – Брат Лады.

Вероцкая досадливо прикусила губу. Вот же… Во-первых, да, друг Дериглазова – а это точно был его друг, имя Никита/Никитос/Ники она слышала сотню тысяч раз! – знал о ней и, что очевидно, об их с Димой договоре. Во-вторых, мир тесен. Теперь она точно знала, где и когда видела это лицо. И у кого. Лада, девушка Тима Егорова, с которой сама Вера познакомилась пару лет назад, как раз до того дня рождения, когда…

– Двоюродный брат, – проворчал Дима, явно недовольный «намёками» своего дружка.

– Неважно, – покачал головой Краснов. – Важно, что я спокойно шёл на пару и стал свидетелем чудо-представления. Все смотрели, даже телеф…

Он замолчал, явно остановленный взглядом Димы, а у Веры вдруг всё внутри похолодело. Секундочку? Телефоны? Никита же явно это имел в виду. Их что, снимали?

– Прошу прощения, мне нужно идти, – пробормотала Вера, сглатывая вставший в горле ком.

Чёрт, чёрт, чёрт! Только не надо никаких видео и ютуба. Да, скорее всего запись короткой драки никого не привлечёт, но вдруг? Сколько есть примеров, когда совершенно глупое видео становилось мусорным и за несколько суток набирало миллионы просмотров. А она не хочет светиться на видео! Она вообще не хочет ни светиться, ни находиться среди людей, ни даже общаться с ними. Почему нельзя получить диплом заочно? Вера была готова нанять бесконечное число «репетиторов» по всем возможным дисциплинам, выполнить тонну курсов онлайн, специально за огромные деньги снимать студию для работы со скульптурой, хоть предмет и был в последний раз сдан этим летом и больше по программе не предвиделся (но пару лет студию приходилось снимать). А ради всего этого не спать ночами, выполняя сотни заказов на рисунки и с переменным успехом продавая свои картины маслом на аукционах.

Всё, что угодно, лишь бы вновь оказаться дома. Подальше от Димы, подальше от его друзей, подальше от этого грёбаного Логинова, который несколько дней уже не мог понять, что от неё стоит отстать! Нужно было не усугублять ситуацию, а сразу заломить ему клешню, и всё бы было нормально! Логинов точно отстал бы, если бы дело грозило переломом; никто не снял бы никакого видео, а Димке… Димке не пришлось бы её спасать.

– Дериглазов! – рявкнули от дверей аудитории голосом Поплавского.

Вера вскинул голову, придерживая шарф на лице. И точно, Семён Петрович собственной персоной. Преподаватель высился в проходе и, прищурившись, смотрел на Диму. Губы были поджаты, руки – скрещены на груди, а рядом с ним с жалким видом стоял побитый Логинов: рассечённая губа, кровь на брови, медленно расплывающийся вокруг глаза фингал и оторванный по шву рукав свитшота.