Не закрывай глаза (ЛП) - Дэвис Ли - Страница 56

— Я была в отеле тем вечером. — Она игнорирует мой вопрос. — Я была готова дать ему последний шанс, простить его за боль, которую он мне причинил. Но он был слишком глуп. Так что, ему пришлось заплатить. Вам обоим пришлось.

Ее голос становится жестче.

— Ты убила Дилана. Ты сказала, это сделала я.

— Ты тоже могла умереть. Да, это правда, я убила его, но он погиб по твоей вине. Я хотела убить и тебя, как и планировала, но подумала, что тебе будет больнее, если я заберу то, что ты украла у меня. Я хотела увидеть твою боль.

Ее голос становится низким и опасным.

— Я не думала, что это будет так легко. В тот вечер я послала человека принести шампанское…

— Оно было отравлено.

У меня сжимается горло.

— Ты умнее, чем я думала. Я хотела усыпить вас обоих до того, как поднимусь в номер, чтобы покончить со всем этим. Я хотела сделать работу сама.

— Отдай мне моего ребенка, и я клянусь, что никому не расскажу.

Это обещание я не собираюсь сдерживать. Я сбежала от преступления, которого не совершала, испытывая чувство вины, которое не должна была испытывать. Она должна предстать перед судом.

— Ты думаешь, я дура?

В ее глазах сверкают молнии.

— Нет, не думаю. Я сказала правду. Почему ты просто не убила меня давным-давно? Зачем ждать так долго?

— Я хотела, чтобы ты построила жизнь, которую полюбишь, чтобы я могла разнести ее в клочья. Я следила за тобой от отеля тем утром, до дерьмового мотеля и дальше. И я не сводила с тебя глаз все эти годы. Я долго ждала этого момента. Мою работу сильно облегчили люди, которым ты здесь не нравишься. Нет ничего, что нельзя было бы купить за деньги.

Я вдруг осознаю, что люди, которых я подозревала, включая Лилиану, могли быть замешаны. Они были ее марионетками. Вероятно, именно Лилиана украла мой ключ из ящика стола и отдала его этому монстру.

— Было так весело разрушать твой брак, теперь я заберу твоего ребенка, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Ты больна, ― рычу я. — Ты сошла с ума, если думаешь, что можешь украсть моего ребенка. Мой брат и Дилан мертвы из-за тебя. Ты заслуживаешь сгнить в тюрьме.

— Вот как ты хочешь сыграть в эту маленькую игру? — Уголок ее рта приподнимается в улыбке. — Если ты еще не поняла, поясню, что ты мало что сейчас можешь.

Она кладет руку мне на живот и надавливает.

Воздух пронзает крик. До меня не сразу доходит, что кричу я сама. Когда она ослабляет давление и поднимает руку, я плюю ей в лицо, не сводя с нее глаз.

— Может быть, мне не стоило зашивать тебя. Я должна была оставить тебя истекать кровью.

Она проводит тыльной стороной ладони по губам, размазывая губную помаду по испачканной тушью щеке.

— Ты все равно теперь для меня бесполезна. Но я хотела, чтобы ты знала правду. Я хотела, чтобы мое лицо было последним из того, что ты увидишь.

Может быть, это мое воображение, но мне кажется, что я слышу детский плач где-то в доме.

Мой ребенок жив. Слезы радости и страха наворачиваются на глаза. Мое тело обмякает от облегчения.

Доктор Ферн… нет, Трейси Пайкс тоже слышит крик. Она поднимается со стула.

— Я нужна моему ребенку… сейчас вернусь.

— Не смей прикасаться к моему ребенку.

Я протягиваю руку, чтобы схватить ее за руку, вцепиться в ее плоть, если придется, но она отходит, прежде чем мои пальцы касаются ее.

— Не делай больно… не делай ей больно. — Я сдерживаю слезы. — Не смей!

Она бросает на меня взгляд, полный отвращения, и выбегает из комнаты. Дверь за ней захлопывается. Я слышу щелчок запираемой двери.

Я хочу кричать, чтобы она открыла дверь, чтобы вернула моего ребенка, но заставляю себя сохранять спокойствие. Она слишком больна, чтобы пытаться ее убедить. Мне нужно придумать план, который уведет ее от моего ребенка и меня без того, чтобы мы пострадали в процессе. Я должна найти способ вызвать полицию.

Глава 45

Я стискиваю зубы, чтобы вытерпеть боль, лишающую способности двигаться. Я то засыпаю, то просыпаюсь, настолько слабая, что едва могу поднять руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Телесная боль гораздо более терпима, чем боль от понимания того, что она где-то рядом с моим ребенком. Прошло два часа с тех пор, как она заперла меня в комнате. Я не могу найти свой мобильный телефон, но знаю время благодаря будильнику, который Джаред всегда держит на своей прикроватной тумбочке.

По какой-то причине он не доверяет будильнику на своем телефоне. Я рада, что он не выбросил часы, хоть я и подшучивала над ним. По крайней мере, я могу отслеживать время.

Я не могу просто лежать здесь, ожидая, что произойдет что-то ужасное… что чудовище Трейси причинит боль моей малышке.

Каждый раз, когда я слышу, как дочь плачет, мое сердце рыдает вместе с ней, а живот сжимается, будто хочет защитить ее, скручиваясь в спазмах, которые заставляют меня корчиться от боли. Час назад мне было так плохо, что я хотела принять обезболивающее. Однако я не сдалась. Как я могу быть уверена, что Трейси не пытается меня отравить?

Еще один отчаянный крик моего ребенка снова пронзает воздух, просачиваясь сквозь щели у двери. Чувство гнева и отчаяния вызывают прилив адреналина в крови. Мой ребенок совсем один и беспомощен. Мне нужно добраться до нее. Я единственная, кто может спасти ее из этой опасной ситуации.

Сдерживая мучительный крик, я пододвигаюсь к краю кровати. Попытки сесть вызывают сильную боль, но мне это удается, пот течет по вискам, слезы катятся по щекам. К черту боль. Мне нужно быть сильной ради моего ребенка, и ради себя. Она — все, что имеет значение для меня прямо сейчас.

Мне нужно найти телефон и связаться с кем-нибудь… надеюсь, с полицией. Я не могу позволить Трейси избежать наказания. Она должна быть наказана за все преступления, которые совершила, в том числе за то, что лишила меня моей жизни и свободы. Мысль, что она убила моего брата, все еще зияет во мне бездонной раной. Райан мертв. Он не вернется. В отличие от него, у меня все еще есть жизнь. У меня еще есть шанс начать заново, прожить жизнь полную свободы. Мне просто нужно пережить эту ночь… мне и моему ребенку.

Когда я встаю на ноги, колени угрожают подкоситься. Живот кажется пустым мешком. Я обхватываю его руками, удерживая на месте, хоть прикосновения к коже и вызывают боль. Я одета только в лифчик и незнакомые сетчатые трусики. Мой взгляд скользит к банному халату, висящему на спинке кресла, но я не думаю, что сейчас в состоянии одеться. То, что я полуголая — наименьшая из моих проблем.

Я моргаю, борясь с приступом головокружения, и маленькими шагами продвигаюсь вперед, их сопровождает прерывистое дыхание и стиснутые зубы. Я могу сделать это. Это еще не конец.

Мои сумки лежат в углу, в том числе та, что с пеленками, она упала на пол, когда начались схватки. Мне требуется вечность, чтобы добраться до них, но я добираюсь. Я пережидаю несколько секунд, прежде чем наклониться и взять сумку в руку, другой по-прежнему держась за живот. Я смотрю вниз и замечаю капли крови у моих ног. Боюсь, швы разошлись. Что делать, если рана инфицируется? Переведя мысли с потребностей моего тела на мысли о ребенке, я сосредоточиваюсь на том, что нужно сделать. Это мой шанс поступить правильно.

Если я умру, пытаясь спасти своего ребенка, значит так тому и быть. Пожертвовать своей жизнью, чтобы она могла жить — это цена, которую я готова заплатить. Надеюсь, что Джаред узнает, что он отец, и позаботится о ней. Мысль о том, что мой ребенок будет расти без меня, вызывает слезы.

Пальцы касаются кожаной ручки сумочки. Я крепко сжимаю челюсти, поднимая ее. Обратный путь до постели еще тяжелее. Однако решимость выручает. Я высыпаю содержимое сумки на кровать. Моего телефона здесь нет. Я чувствую, как кровь отливает от лица.

«Боже мой, что мне теперь делать? Как я могу связаться с внешним миром без телефона?»

Я возвращаю сумку туда, где ее нашла. Трейси не должна знать, что я пытаюсь составить план побега. Она, наверное, думает, что я слишком слаба и испытываю сильную боль, чтобы что-то делать, кроме как лежать в постели.