Не закрывай глаза (ЛП) - Дэвис Ли - Страница 40

В глубине души я знаю, что не убивала Дилана. Я не думаю, что способна убить кого-то — уж точно не человека, которого любила — во сне или наяву. Если это была не я, значит, кто-то пытался меня подставить, и ему это удалось. Возможно, этого человека разозлило, что я сбежала, а не гнию в тюрьме. Что, если он или она сейчас вернулся, чтобы закончить работу?

Не зная, что еще делать, я снова прячусь, дрожа, под одеялом, но новая волна страха заставляет меня вылезть. Молясь, чтобы никто не набросился на меня, я спешу на кухню и хватаю самый большой мясницкий нож, который только могу найти. Возвращаюсь к лестнице, с каждым шагом оглядываюсь через плечо и крепко сжимаю нож в потной ладони. Я не вернусь в свою спальню.

Почему-то мне кажется, что в детской я буду в большей безопасности. Может, потому что комната меньше. Я толкаю дверь и застываю на пороге. Нож выскальзывает из руки и падает на пол всего в нескольких дюймах от моих ног.

Кроватка, которую я собрала несколько часов назад, разобрана, ее части разбросаны по комнате. Этой сцены достаточно, чтобы заставить меня забыть, как дышать, но больше всего меня пугает написанная красным надпись на красивых обоях с бабочками.

Тебе конец! хо-хо

Желчь, которую я подавила, когда увидела незнакомца на нашей территории, вновь стремительно подкатывает к горлу и выливается из моего рта. Я пытаюсь остановить ее руками, но она просачивается сквозь пальцы и льется на ноги.

Меня неудержимо рвет, как в тот день, когда я нашла Дилана мертвым. Все это возвращается, чтобы парализовать меня: шок, боль, страх.

Нет. Нет. Нет. Я не могу вернуться к этому. Теперь это моя жизнь. Я упорно трудилась, чтобы ее построить, черт возьми. Я заплатила цену за все совершенные грехи.

Вытираю рот, дрожа от страха и гнева.

Я ухожу из детской, оставив все, как есть. Мои ноги все еще дрожат, пока я включаю свет по всему дому и хожу из комнаты в комнату, проверяя каждое окно.

Готово, я стою посреди гостиной, недоумевая, как незваный гость попал в дом. Дверь по-прежнему заперта, я закрывала ее перед сном. Единственные, у кого есть ключ: Джаред и я. У нас есть запасной ключ, но он в школе, в ящике стола.

В голову лезет тревожная мысль. Что, если этот человек вовсе не из прошлого? Что, если это кто-то из Фейпайна, кто-то, кто знает о моем секрете и хочет поиздеваться надо мной, прежде чем разоблачить? Что, если это кто-то из «Сильвер Оук», кто-то, у кого есть доступ в мой класс? Но кто?

Я сразу же вспоминаю о Лилиане. Я не могу сказать, был ли человек в черном мужчиной или женщиной, но человек, ехавший за мной на «Ниссане», был мужчиной с темной бородой. Не складывается.

Я со стоном опускаюсь на диван и прижимаю ладонь ко лбу. Малыш пинается. Я глажу живот.

— Все в порядке, детка, — шепчу я. — Мама защитит тебя.

«Как я смогу защитить своего ребенка, если не могу защитить даже себя?»

Я нигде не чувствую себя в безопасности, ни в своем доме, ни на улице.

Мои мысли прерывает звонок мобильного. Я с трудом встаю на ноги, чтобы посмотреть, кто звонит. Я стою у двери моей спальни и смотрю на звонящий и вибрирующий телефон на тумбочке, лежащий рядом с моим журналом судоку, и задаюсь вопросом, может, это звонит мой мучитель?

Телефон продолжает звонить, а я стою на пороге и смотрю на него. По моим вискам струится пот, когда я делаю один, а затем еще один шаг вперед.

Может быть, единственный выход из этого ужаса — встретиться лицом к лицу с моим худшим кошмаром. На меня накатывает волна жгучей белой ярости, и я хватаю телефон, готовая встретиться с человеком, который так отчаянно хочет причинить мне боль.

Я с облегчением опускаюсь на кровать, увидев имя Джареда на экране. Слава Богу. Вытираю пот со лба, но не беру трубку. Я не могу с ним разговаривать, не в таком состоянии, когда мой голос дрожит от слез. Он прочитает между строк и поймет, что я не в порядке.

Мне не удастся поговорить с ним перед сном, потому что я не смогу с ним связаться. Он не любит засыпать, не услышав моего голоса. Но сегодня мне придется его огорчить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Звонок замолкает, я ложусь на постель и медленно дышу через рот. Ребенок снова пинается. У меня сжимается сердце.

Я не заслуживаю этого ребенка. Я хочу его для себя. Это неправильно. Я отчаянно нуждаюсь в ребенке только потому, что хочу создать лучшую версию себя, доказать себе, что во мне есть что-то хорошее и чистое. Я не хочу чувствовать себя лишь лгуньей и трусихой.

Я нахожу спасение от своей боли единственным доступным мне способом. Я обращаюсь к целительной силе воды.

Я стою под струями воды в душе и хочу, чтобы вода смыла все это. Мне хотелось бы подольше постоять там, но я должна оставаться начеку на случай, если незваный гость вернется.

Я не нахожу никаких новых сюрпризов, но когда опускаюсь на колени и начинаю убирать свою рвоту у входа в детскую, то понимаю, что это только начало, и мне лучше подготовиться ко всему, что будет дальше.

Глава 31

— Можете заходить, миссис Лестер.

— Спасибо, — отвечаю я администратору, которая не могла найти мою запись на прием, когда я приходила с Джаредом.

Когда я пришла, она улыбнулась мне и извинилась за прошлый случай, а затем сообщила, что доктор Коллинз заболела и доктор Лорейн Ферн, новый врач, который недавно переехал в Фейпайн из Нью-Йорка, будет рада меня принять.

Несмотря на то, что мне не хочется менять врача перед самыми родами, я надеюсь, что с доктором Коллинз все в порядке. Я уже знала о болезни доктора Коллинз еще до того, как пришла в частную клинику. Сегодня после школы я заходила в «Дрими Пайз» и слышала, как королева сплетен Дорис Чарльстон рассказывала другим, что у доктора Коллинз случился инсульт.

Я открываю дверь и вижу женщину лет тридцати пяти с длинными прямыми волосами и самыми длинными ресницами, которые я когда-либо видела, сидящую по другую сторону стеклянного стола. Часть ее светлых волос падает спереди на шоколадную блузку, гармонирующую с цветом ее глаз. Ее длинные ноги, выглядывающие из-под черной расклешенной юбки до колен, скрещены под столом, небольшие на вид ступни втиснуты в бархатные туфли-лодочки того же цвета, что и шелковая блузка.

Хотя доктора Коллинз здесь нет, в ее кабинете все выглядит точно так же: серебряный сейф под столом, букет белых роз на подоконнике, рядом с серебряной чашей для попурри, источающей ароматы лимона и лаванды, и черный радиоприемник на одной из полок.

На стене позади стола висит большая картина. На ней женщина сидит на набережной и смотрит на океан, а вокруг нее летают черные птицы, они словно защищают ее от чего-то. Одинокая женщина на картине напоминает мне себя.

Из окна я вижу парковку перед продуктовым магазином, люди садятся или выходят из машин и загружают сумки с покупками в багажники.

Доктор Ферн прочищает горло, и я возвращаю внимание к ней. Она улыбается достаточно широко, что становится видна небольшая щель между двумя передними зубами.

— Приятно познакомиться, миссис Лестер. — Она встает из-за стола и протягивает мне руку. У нее самые маленькие, самые хрупкие ладони, которые я когда-либо видела у кого-либо, но удивительно крепкое рукопожатие.

— Мне тоже приятно познакомиться. Мне жаль слышать о докторе Коллинз. Я надеюсь, она в порядке.

— Да, я тоже. Она моя крестная. ― Губы доктора Ферн изгибаются в горькой улыбке. — Она взвалила на себя слишком много. Мы два года пытались убедить ее уйти на пенсию. Надеюсь, произошедшее заставит ее одуматься.

— Она сейчас в больнице? Ей разрешено принимать посетителей?

Доктор Коллинз была моим врачом с тех пор, как я поселилась в Фейпайне, и свидетелем моих предыдущих неудачных беременностей. Я хотела бы зайти и пожелать ей здоровья.

Доктор Ферн качает головой.

— Она уже не в больнице. Вернулась домой. Но, к сожалению, она не принимает посетителей. Ей нужно отдохнуть. Я уверена, вы понимаете.