Гроза над Бомарзундом (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 29

— Вы думаете, мне это неизвестно? — ядовито усмехнулся Нейпир, но против обыкновения не стал развивать свою мысль.

Отправив накануне приказ Пламриджу возвращаться, он вдруг понял, что «Драгон» может не успеть, и тогда, чего доброго, сам станет легкой добычей для хитрого, как тысяча чертей разом, русского генерал-адмирала! И потому решил немедленно связаться с Парсеваль-Дешеном. Как и следовало ожидать, проклятый лягушатник уклонился от похода к Або, мотивировав это необходимостью подготовки к высадке десанта для предстоящего штурма крепости. Да к тому же еще и позволил себе недостойные намеки по поводу действий англичан против, как он выразился, «мирных финских городов»!

В другое время сэр Чарльз наверняка сумел бы дать достойный ответ зарвавшемуся французику, но сегодня ему было не до того. Требовалось срочно идти на помощь подчинённому. Хотя, кто знает. Если удастся подловить русский караван на переходе, британцы без труда разгонят и переломают орды проклятых канонерок, сумевших устроить такие неприятности Королевскому флоту. Так что пусть подданные очередного Наполеона занимаются своим делом, а англичане будут делать свое.

Увы, не удалось. Главные силы русских успели прорваться в Архипелаговое море и теперь их оттуда ничем не выкурить. А прикрывающие арьергард линкоры не такая уж легкая добыча. Тем более, что их вполне могут поддержать эти ужасные «константиновки», которые так и шныряют вокруг своих более крупных собратьев. С другой стороны, а когда еще представится такая возможность?

Даже сейчас, взяв с собой только паровые корабли, он имел подавляющее преимущество над отрядом принца Константина. Два линейных корабля специальной постройки «Дюк Веллингтон» и «Сен-Жан д´Акр». Первый нес 131 пушку, а второй 101. Два 60-пушечных блокшипа «Блейхем» и «Аякс», да винтовой фрегат «Аррогант». Русские же корабли, согласно справочникам, были 76-пушечные. Вот только у них большинство орудий 24-фунтового калибра и лишь на гондеке имелось всего по четыре 68-фунтовки. В то время как на кораблях британцев большая часть артиллерии 32-фунтовая, да еще по два десятка восьмидюймовок [1] на артиллерийских палубах…

— Вперед! — решился Нейпир.

— Вы собираетесь атаковать? — ахнул адъютант.

— Ну что вы, мистер Фергюсон! Я прибыл сюда только чтобы засвидетельствовать русскому принцу свое почтение!

— А как же мины? — глухо спросил капитан корабля Гордон.

— Вы всерьез думаете, что русские успели их выставить?

— Сказать по правде, сэр, я вовсе не знаю, что ждать от этих варваров.

— Да что с вами такое, черт возьми⁈ Впервые за всю эту проклятую кампанию мы видим перед собой врага, готового принять бой. Так давайте не будем их разочаровывать! Вперед!!!

— Экселенц, — неожиданно воскликнул Фергюссон. — Русские корветы дали ход! Может, послать за ними легкие силы?

— Наши «легкие силы», Патрик, — с горечью заметил адмирал, — сейчас, скорее всего, на дне.

— Но ведь они уйдут!

— А если мы за ними погонимся, московиты успеют завести свои лоханки на внутренний рейд и выставят вокруг мины. И тогда их никакой дьявол отсюда не выкурит! Мистер Гордон, вы разве не слышали приказ?

Получив известия о появлении вражеской эскадры, я вдруг понял, что подставился. Может быть, впервые за всю войну. Будь у нас чуть больше времени, мы успели бы отгородиться минами и прикрыть подходы к Або батареями на островах. Но пока ничего этого нет, а англичане тут как тут. Наши же пароходы с припасами все еще продолжали втягиваться в узкий пролив, под прикрытием линейных кораблей Мофета. И сейчас Нейпир сполна рассчитается за все свои неудачи!

Хуже всего, что мы не успели завести за острова корветы. Если линейные корабли еще как-то могут постоять за себя, то наши легкие силы в схватке просто обречены. Правда, еще перед выходом из Кронштадта мы с Истоминым и остальными командирами успели обсудить такой сценарий.

— Господа, — сказал я тогда. — Запомните хорошенько. Ваша главная задача в предстоящей кампании — удар по вражеским коммуникациям. И если случится так, что мы встретим главные силы союзников, вы должны дать полный ход и вырваться в открытое море. Затем пройти Датскими проливами и нанести удар по английской и французской торговле.

— И оставить ваше высочество без поддержки в сражении?

— Именно!

— Но…

— У каждого из вас есть запечатанный конверт, в котором описаны инструкции как раз на подобный случай. Помимо всего прочего, там имеется моя подпись и личная печать. Случись что со мной, этот документ послужит вам оправданием.

— Пятно с чести чернилами не смывается, — покачал головой Истомин.

— Блаженны положившие душу свою за други своя, — немного переиначил слова священного писания. — Вам предстоит решить участь этой войны.

— Но как?

— У Англии большой флот, а у Франции армия. И мы никак не можем дотянуться ни до той, ни до другой. Единственное их слабое место — это кошелек. Именно вам предстоит нанести по нему удар!

Но сейчас нет времени предаваться воспоминаниям. Мое место сейчас там, а мне даже не на чем выйти в море. Состояние «Рюрика» после схватки с «Леопардом» оставляло желать лучшего. Как, впрочем, и захваченного нами трофея. Но даже будь они в полной исправности, пробиться на внешний рейд в этой толчее не представлялось возможным. Разве что через Северный проход… И тут мой взгляд упал на непонятно как оказавшуюся среди транспортов канонерку «константиновского типа».

— Это ведь «Балагур»?

— Так точно-с! — отозвался кто-то из офицеров.

— Прикажите подать шлюпку!

— Слушаюсь!

— Куда же вы, ваше императорское высочество? — изумился командовавший местным гарнизоном престарелый генерал-лейтенант Дершау. — А как же обед в вашу честь?

— В другой раз, мон женераль! — с трудом удержавшись от грубости, ответил я, направляясь к гичке.

— Неужели вы собираетесь перейти на такой маленький корабль? — осторожно спросил, казалось бы, привыкший к моим закидонам Лисянский.

— «Рюрика» с трофеем отправить на ремонт, — не обращая внимания на расспросы, продолжил раздавать распоряжения. — Транспорты разгружать. Передать на «Грету», пусть готовится к установке мин сразу, как последний борт зайдет в пролив. Морскую пехоту на острова. Пусть занимают позиции. Строят батареи… Не успеют, конечно, но, если англичане попробуют прорваться, пусть просто отстреливают всех, кто окажется на верхней палубе. В первую голову, конечно, офицеров!

— Но ведь…

— Платон Юрьевич, не вздумай сказать, будто считаешь это бесчестным, иначе я в тебе совсем разочаруюсь!

— Я не о том, — смешался адъютант. — Просто, неужели вы допускаете, что Нейпир решится на такую дерзость?

— Непременно решится. Особенно, если не выстоим, — хмуро буркнул я, занимая место в гичке.

— Ваше высочество, я с вами! — сиганул вслед за нами, как сайгак, Рогов.

Вид у денщика при этом был донельзя воинственным. На поясе абордажный тесак в ножнах и такой же, как у меня, кольт. За спиной шарпс и котомка с какими-то припасами. Если бы не целая нога, так вылитый Джон Сильвер!

— Тише ты, — рыкнул на матроса адъютант. — Не то потопишь, чего доброго.

— Никак нет, ваше благородие, — с удивительной смесью дерзости и подобострастия отвечал тот. — Мы ж не просто так, а с понятием!

На канонерской лодке нас встречал прописавшийся на ее мостике после ранения командира мичман Тыртов.

— Здравия желаю вашему императорскому высочеству. На вверенном мне корабле…

— Знаю, Сережа, знаю. А сейчас на всех парах в Рунсала-зунд, пока его наши транспорты не забили.

Стоило «Балагуру» на всех парах обойти островок, как перед нами развернулось эпическое полотно морской баталии. Первый доклад, как и следовало ожидать, оказался не совсем точен. Нейпир не стал брать все свои корабли, ограничившись только паровыми. Впрочем, нам и этого хватит с избытком.

Дорвавшийся наконец до наших главных сил британский адмирал подвинул свои корабли к нашим. «Дюк Веллингтон» к «Выборгу», а «Сен-Жан д´Акр» к «Константину». «Иезекииля» за ними видно не было, но ясно, что ему тоже приходится туго, ведь против него встали сразу два блокшипа. Четверо против трех. Расчет британцев понятен. Пользуясь преимуществом в количестве и калибре пушек, задавить подставившегося противника.