Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна - Страница 5

— Верно ли я понимаю, — мягко начал Луи, будто бы обнимая ее бархатным взглядом глаз, ободряя и одновременно держа дистанцию. Магдалена передернула плечами. — Верно ли я понимаю, что вы не отказались бы от помощи компетентного в вопросах расследования убийств специалиста?

Ее обдало горячей волной. Вот так всегда. Мужчины сомневаются в ее компетенции. В том, что она имеет право находиться там, где находится. В том, что она действительно может быть полезна обществу не только тем, что приходит на работу и протирает штаны на убогом стуле. В ней сомневается даже совершенно незнакомый человек. Кого он видит? Провинциалку? Спутник-7 — не провинция! Это научный центр, о котором шепчутся по всей Европе и не только. Он занимается разработками, которые большинству правительств и не снились. А какой-то адвокат ставит под сомнение ее уровень… Молодая женщина резко распрямила плечи и посмотрела ему в глаза так, будто этим взглядом хотела выразить всю степень своего негодования.

Луи с мягкой улыбкой откинулся на спинку кресла, но она не позволила этой улыбке перевести встречу в иное русло.

— Мы справимся.

— Осмелюсь не поверить.

— В любом случае вы не вправе вмешиваться в процесс, мистер адвокат. Вы здесь не работаете. Вы возможный родственник жертвы. А это значит, что вы для нас всего лишь источник информации.

В карих глазах адвоката сверкнула молния, но он быстро взял себя в руки.

— А мы так мило начинали наше общение, комиссар Тейн, — негромко сказал он. — И сейчас вы уходите в протоколизм. Как считаете, каковы шансы раскрыть это дело без внешней поддержки и помощи? Сколько лет прошло? Тридцать пять. У вас есть свидетели? Может быть, стройная гипотеза? Доступ к городским архивам и в каждую из шести лабораторий, на которых держится местное общество? Может быть, вы лично знакомы с Эриком Туттоном или Арнольдом Нахманом? Знаете кого-то еще? Может, вы чья-то дочь? Ваша фамилия — Тейн. Ее знает каждый житель Треверберга. Только вот в чем дело. Я не знаком лично с вами. И если вы родственница Леонарда, то, простите, что вы делаете в этой дыре?

Ее щеки пылали так, что комиссар была вынуждена опустить глаза, как будто это могло обмануть пытливый взгляд адвоката. В этот момент она поняла, как Берне выигрывал процессы. Она поняла, как он умудрился заменить заключение в тюрьме строгого режима на заключение в судебной психиатрической клинике для одного из самых плодовитых серийных убийц Треверберга. Его аристократическая внешность и отточенные манеры вводили в заблуждение и выбивали почву из-под ног. Это была маска. Обманка. Под которой прятался расчетливый хладнокровный профессионал. Он вытащил из Магдалены гораздо больше информации, чем она была готова дать. И что теперь? Что теперь ей делать? Одной. Без поддержки. Магдалена нервно провела рукой по лбу, убирая выбившиеся из пучка локоны каштановых волос, и подняла взгляд на мужчину.

— Я здесь живу, месье Берне. Это мой дом, моя работа и мое дело.

— Тридцать пять лет, — напомнил адвокат. — Это не ваше дело.

— У убийства нет срока давности.

— От срока давности зависит состав команды. Не упрямьтесь, комиссар. Вашу славу никто не отнимет. Но только представьте, с каким уважением о вас начнут говорить, только узнав, что вам в напарники назначили самого Акселя Грина?

— Ч… что? — поперхнувшись от неожиданности, переспросила она. — При чем тут детектив Грин?

— Прямо сейчас я еду в Треверберг и добьюсь назначения Грина на это дело. Но детектив деликатен и снимать вас с дела не станет. Встряхнетесь, окунетесь в расследование, получите мастер-класс от лучшего детектива города. Что плохого?

— Говорят, Грин сейчас не особо берет дела…

Берне неожиданно рассмеялся. От этого смеха Магдалене стало сначала страшно, а потом тепло и спокойно. Она несмело улыбнулась.

— Ложь, — наконец сказал Луи. — Аксель жаждет нового дела. Тем более… такого безнадежного. Обещаю, уже в понедельник он окажется у вас. Прошу меня извинить, комиссар. У меня много дел. Был рад знакомству.

Глава четвертая

Аксель Грин

Новый Треверберг

Аксель Грин проснулся. Впрочем, правильнее было бы сказать «очнулся», ведь спал детектив от силы час. Девушка, чьего имени он так и не спросил, мирно дремала, свернувшись калачиком. Сейчас все произошедшее между ними казалось дикостью. Слабостью. Он ничего о ней не знает. Как он мог оказаться у нее в постели?

Мужчина аккуратно выскользнул из-под одеяла. Мышцы болели, как после хорошей тренировки, и он инстинктивно вытянулся, передернув плечами, будто сбрасывая с них лишний груз. Тупая, почти приятная боль прокатилась по телу, Грин откинул голову, посмотрел в потолок, почувствовав, как длинные пряди хлестнули его по лопаткам. Бесшумно вздохнул.

Оглянулся на постель. Девушка спала. Или делала вид, что спит, дабы избежать лишней неловкости. Детектив собрал свои вещи, в беспорядке валявшиеся на полу, вышел из спальни, осторожно закрыл дверь. Оделся. Квартирка была небольшой, но просторной и светлой. Будто бы нежилой. Съемная? Тем лучше. Меньше информации. Меньше шансов, что его психика зацепится за детали, заставит его потом искать незнакомку, думать о ней.

А он не мог себе позволить снова о ком-то думать.

Секс в туалете его вполне устраивал.

Аксель вышел из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь. Сбежал по лестнице на первый этаж и оказался на улице. Он похлопал по карманам в поисках сигарет, а потом вспомнил, что не курит. Больше не курит. Детектив методично вычеркнул из своей жизни все, что могло напомнить о женщине, которую он полюбил и которая оказалась чудовищем, а потом попыталась покончить с собой. Спустившись на самое дно собственного ада, Грин решил, что она умерла. Он избавился от всего, что причинило так много радости, а потом так много боли, и закрылся в этом отсутствии чувств. Блаженном и пустом.

Никаких сигарет.

Никакого кофе с молоком.

Никаких мотоциклов.

Даже мотоциклов. Он не водил машину с армии, но поставил железного коня в гараж и купил немецкий седан, стараясь не анализировать собственные поступки и не позволяя друзьям и недругам насмехаться над изменениями.

Автомобиль, строгое пальто и рубашки, никаких близких контактов. Ночной квартал. Алкоголь. Случайный секс. Работа. Много работы. Любой работы.

Аксель достал телефон, оглянулся в поисках адреса на табличке на доме и набрал номер службы такси. Вызвал машину. Его занесло в один из спальных районов с новой застройкой, расположенных между Ночным и Деловым кварталом. Кто-то (Тейны, скорее всего, кто же еще) отхватил прекрасный клочок земли в несколько десятков гектаров и устроил там маленький бедняцкий рай. Хотя сами жители «Радуги» считали себя в высшей степени успешными людьми: они смогли закрепиться в Треверберге, самом современном, стильном и экономически развитом городе Европы. Если не считать Париж, Гамбург и Лондон, конечно же.

Грин скупо улыбнулся. Во рту пересохло, ему хотелось пить и курить. Губы припухли и болели. Тупо ныло плечо, куда она его укусила. У него не было времени рассмотреть себя в зеркало и оценить ущерб. Это можно сделать после тренировки. Тренировки. Идиот. Он тренировался всю ночь. Хотя можно поплавать, а потом забраться в душ. Все равно уже не уснуть. Интересного дела не было, в голову лезли черти, но в своем кабинете детектив первого класса оказывался в семь ноль-ноль. Ни секундой позже. Уходил с работы он после восьми. Если бы кто-то спросил, чем конкретно он занимается эти часы, Аксель не смог бы ответить. Он работал. Без увлечения, но с самоотдачей. Как старый трактор, у которого просто нет выбора. Или двигайся, или отправляйся на помойку. На кладбище таких же, как ты сам, списанных ржавых машин. Ему не исполнилось и тридцати пяти. Дело Рафаэля и Душителя стало самым громким за последние десять лет. Содрогнулся даже город, привыкший к серийным убийцам и психопатам, Грин раскрыл это дело. С сильной командой одиночек, объединенных железной рукой Старсгарда. Все закончилось. Одна пресс-конференция, на которой Акселя заставили говорить. И вакуум. Отпуск. И снова вакуум. И сейчас он чувствовал себя списанным трактором. Почему именно трактором?