Измена. Серебряная Принцесса (СИ) - Ли Стеффи - Страница 13

— Но ты критически близка к этому. — улыбается подруга. — Ты, по-моему, одна из немногих среди отпрысков драгоценных, кто ни разу не попадал в скандалы и чье лицо не мелькало на первых полосах газет.

— А говоришь, не разглядываешь картинки аристократов?

— Подловила. — смеется Дарьяна. — Но на самом деле это все моя мама. Она помешана на светской жизни и каждое утро за завтраком заменяет нам радио. Из нее бы получилась какая-нибудь станция под названием «драгоценные скандалы FM». Но это я отвлеклась. Так вот, про режимы. Я их создала себе ещё в детстве. Тогда я заметила, что могу не следить за словами и поведением, когда играю во дворе с недрагоценными друзьями, но при этом обязана вести себя, как самая примерная девочка на свете при встречах с аристократами. В противном случае от мамы прилетало наказание. Поверь, она очень щепетильна в этом вопросе. И к тому же другие драгоценные дети смотрели с пренебрежением, если я отличалась от них. А я уже тогда знала, что мое главное отличие — это отсутствие денег. Поэтому не могла им позволить видеть ещё какие-то несоответствия. Не могла дать им новый повод для превосходства. Тогда я поклялась себе, что научусь держать себя в высшем обществе наилучшим образом. К сегодняшнему дню я немного подкорректировала собственные правила. Как ты заметила, я не считаю себя обязанной всегда церемониться при драгоценных сверстниках. Но взрослое поколение — это немного другой уровень. Так что я просто переключаю внутри себя разные режимы. Вот сейчас — это режим «почти на 99% настоящая я». Почти — потому что человек сам до конца не знает, какой он на самом деле. — весело улыбается. — Есть еще «идеальная версия для знати», ты как раз наблюдала ее чуть ранее. Еще «вспыльчивая стерва» — это если меня очень сильно выбесить, но я бы не советовала.

Я не успеваю выказать слова удивления и восторга, так как начинает звонить мой сотовый телефон.

Поднявшись, подхожу к круглому столику, на котором оставила смартфон и, взглянув, замираю.

«Мама Андрея» — высвечивается на экране.

Глава 13

— Знаю, что у вас сейчас проходит съемка, — с радостными нотками, проскальзывающими в голосе, шептала в трубку мама Андрея, — Но я отчего-то разволновалась и решила позвонить тебе, чтобы по секрету выведать, как движется творческий процесс. Ты только не говори Андрею, хорошо? Не сдавай меня, Севушка. Он просил не дергать тебя лишний раз, но я-то знаю, как ему важен этот фильм и, как он рад, что главную роль исполняешь ты.

На этой фразе, я еще сильнее сжала пальцами телефон и отчетливо поняла, что Ангелина Денисовна не знает всей правды.

— Может, приедешь вместе с Андреем навестить меня через четыре дня, когда вы все отснимете?

Первая мысль — отказаться.

Сослаться на занятость. И найти какой-нибудь предлог — это показалось наиболее разумным решением, пока она неожиданно не произнесла:

— В Столетних Дубах такая скука вечерами одолевает, — а следом так тяжко вздохнула на том конце трубки, что я без промедления заверила:

— Конечно, я приеду.

Столетние Дубы — название известной медицинской клиники, в которой Ангелина Денисовна, насколько мне известно, проходила обследование в прошлом году.

— С вами же все в порядке? — осторожно уточнила я.

Очень трудно подбирать слова во время беседы, когда плохо понимаешь происходящее.

— Да-да, не волнуйся, Севушка! Обычное ежегодное обследование. Но они у них тут такие долгие, что тысячу раз успеешь заскучать и состариться.

— Тогда я приеду вас навестить чуть раньше, если вы не против? Например, завтра, можно?

— А как же ваш проект? — в женском голосе послышалось замешательство, — Нет-нет, не надо из-за меня ничего менять в графике фильма! Я и подольше подожду. Андрей будет бурчать, если узнает, ты же его знаешь.

— Все в порядке. Все основные сцены, в которых я задействована, сегодня уже отсняли, — без зазрения совести соврала я, вспоминая вспышками не самые приятные отрывки дня, — Потому я легко смогу пораньше отпроситься и уехать.

— Думаешь, Андрюша не рассердиться?

— А мы ему ничего не скажем, — заверила свою собеседницу.

Зимний вряд ли когда-нибудь по-настоящему сердился на свою мать. Он ее боготворил и делал все возможное, чтобы она была счастлива. Я же никогда не расспрашивала его о других родственниках. Ощущала, как он напрягается и закрывается, словно обрастает броней, если речь заходит о его родне.

Лишь знала, что его отец погиб, когда он был еще совсем маленьким, и они с матерью ни с кем с тех пор больше не поддерживали связь. Он всегда беззаботно говорил: «В моей семье только два человека. Мама и я. И мне никогда не был нужен никто другой, пока я не встретил тебя».

Воспоминание обожгло болью. Кольнуло. Ведь я ему верила. Не могла не верить, когда он так смотрел. Смущенно опускала глаза и радостно трепетала изнутри. А оказалось, что это просто слова. Слова, невесомые и пустые, как пыль на ветру.

А сегодня я воплощаю в реальность свой план поездки в клинику.

Как я уже сказала Дарьяне — я совсем не идеальная дочь своего отца. Идеальная дочь не станет обманывать любящего родителя. И как бы стыдно мне не было, но несколько месяцев назад я первый раз под предлогом похода по магазинам приехала к одному из крупных торговых центров, но на самом деле провела несколько часов не за покупками, а тайно встретилась с Андреем.

Совесть и стыд перед папой съедали меня, но стоило встретиться взглядом с Зимним, как все сомнения меркли и уходили на второй план.

Предупредив Николая, что я за час сообщу ему, когда следует за мной заехать, вышла из машины и направилась к стеклянным дверям здания. Войдя внутрь, спустилась на цокольный этаж, в котором располагался продуктовый магазин. Купила фруктов и пирожных, а потом пересекла огромное здание, вышла на улицу с противоположной стороны, поймала такси и поехала в клинику.

— Зачем ты столько всего накупила? — качает головой удивительно красивая женщина, чья внешность поразила в первый день нашего знакомства, и с теплом поглядывает на меня.

Как и всегда ее волосы убраны под косыночку или тоненькую шапочку. Я лишь раз видела маму Зимнего без головного убора. Тогда мы с ним без предупреждения нагрянули к ним домой, и я с удивлением обнаружила, что Ангелина Денисовна полностью седая. Странное предположение на миг закралось в голову, но Андрей развеял иллюзии, объяснив, что его мать поседела сразу после смерти отца.

— Тут совсем мало. — смущенно улыбаюсь в ответ. — Я не знала, что вам можно, а что нельзя, поэтому взяла понемногу. Достать вам что-нибудь сейчас или лучше убрать? Это же холодильник? — нерешительно останавливаюсь возле небольшого вытянутого шкафчика.

— Мне ничего не надо, Севушка. Я только недавно поела этот их чудо какой несолёный обед. Да, если не сложно, милая, лучше убери, все в холодильник. Это он и есть. И поскорее иди ко мне сюда. Присядь вот тут рядышком на стул и расскажи, что у тебя и как? У меня ощущение, будто мы с тобой сто лет не виделись.

Закончив раскладывать продукты на полки, которые и так почти забиты, возвращаюсь к маме Андрея и послушно опускаюсь на стул рядом с кроватью. Вчера мне казалось, что навестить ее будет совсем не сложно. Но сейчас, заглядывая в глаза, которые как две капли похожи на глаза того, кто растоптал меня, в горле снова образуется предательский ком.

— Ну, красавица, что у тебя нового? — с ласковой улыбкой спрашивает Ангелина Денисовна и берет мою ладонь в свои руки. У нее шершавые подушечки пальцев, но при этом сами пальцы очень изящные и длинные.

Солнце мягкими волнами заглядывает в палату, в которой ненавязчиво пахнет лекарствами. Оно тоже ждет от меня какого-то ответа.

— Ваш сын изменил мне с Улей. Вдребезги разбил мое сердце, которое теперь бьется на каком-то бессознательном автомате. Кажется, я больше никогда не смогу улыбаться, так же искренне, как раньше, потому что тень их предательства теперь будет вечно меня преследовать. Вы случайно не знаете, почему он так поступил? Где я ошиблась? В чем была неправа? Почему до сих пор не могу выкинуть его из мыслей? Почему, закрывая глаза и уплывая в сон, каждый раз вижу его лицо и самозабвенно предаю собственную гордость, радостно отвечая на объятия, а потом наступает утро, и я остервенело ненавижу сама себя за слабость.