Встреча со Зверем (СИ) - Тирс Зена - Страница 33

Владычица вскинула брови от недоумения и побледнела.

— Не бойся, я не заставлю тебя прикасаться к этим ранам, хочу лишь посоветоваться. Там нужно оперировать, и я не знаю, как подступиться.

— Что ж, показывай.

— Хорошо, — кивнул отец Сетт. — Он скоро придёт. Я велел ему быть здесь после тренировки.

— Кзорг тренируется с такой раной, для излечения которой ты просишь моей помощи? — удивилась Маррей.

— Циндер требует стоять в стене щитов каждый день от всех, кто способен стоять, иначе воины слабеют. А щит держать он может. Значит, должен тренироваться.

11-3

Время в ожидании кзорга текло медленно, и Владычица Маррей занимала себя тем, что разглядывала приспособления, расположенные в процедурном зале. Но вместо присущей ей любознательности она ощущала, как по нутру её тяжело прокатывался холод. Потому что не доброе творилось здесь, а мерзкое и кощунственное — в этом зале превращали людей в кзоргов, совершали преступление против Богини. И делалось это ради превосходства в военной силе, ради убийств, ради власти.

Маррей утешала себя тем, что приезжать сюда доводится ей нечасто. Обычно на зов Харон-Сидиса откликалась Владычица Корда, старшая жрица, но в этот раз царь Вигг, видимо, не отпустил её из своего стана, ведь там было много раненых — как всегда после битвы.

Раздались тяжёлые шаги. В зал вошёл кзорг и примкнул к стене высокий деревянный щит с металлической окантовкой. Затем он повернулся к старому хранителю, а Маррей, увидев его, удивлённо распрямилась у стола в дальней стороне зала.

— Сетт? Я здесь, — устало произнёс кзорг.

От его голоса, низкого и чуть хриплого, сердце Владычицы оборвалось, горло дрогнуло. Она узнала кзорга — это был Рейван. Он стоял в чёрных чешуйчатых доспехах с широкими наплечниками и ниспадавшим до колен кольчужным фартуком. Голенища и носки укрывали металлические пластины, закреплённые на сапогах. Шлем он уже снял и держал его в защищённых наручами и перчатками руках. Светлая коса была растрёпана, а на висках волосы отросли сильнее, чем она помнила.

Глаза Маррей расширились, и сердце быстро заколотилось. Умом она сознавала, что Рейван — кзорг, но душой неизменно видела в нём рисского воина, которого пожелала увести на ложе.

Кзорг скользнул ровным взглядом по лицу Маррей, понял по жреческому наряду, что перед ним Владычица, и подарил ей короткий почтительный поклон.

— Проходи, Зверь, — сказал отец Сетт. — Сними доспехи, мы хотим посмотреть твоё плечо.

Рейван стянул перчатки и принялся расстёгивать круглые пряжки ремней. Он не отходил далеко от порога, словно опасаясь присутствия в зале зверя более сильного и могучего, чем он сам. Маррей могла бы подумать, что он остерегался её, но знала, что после Причастия Рейван ничего о ней не помнил.

Владычица наблюдала за его занятием из-за высокого, заваленного свитками стола, думая, что выглядит он вполне хорошо, и не понимала, зачем старый хранитель попросил её помощи в лечении.

Однако, закончив с застёжками и развязав шнуровку поддоспешника, Рейван зашипел от боли при попытке снять его самостоятельно. Отец Сетт помог ему, и Рейван наконец стащил с себя рубашку, которая была насквозь вымокшей от тяжёлой тренировки.

Запах кзорга достиг Владычицы. Она ощутила в нём звериную дикость, агрессию и боль. В запахе гудел тот громкий крик на плаце, когда щиты ломались о щиты и только ярость могла помочь выжить. Было в нём и ещё что-то: мужское, первоначальное. Оно возбудило Маррей и скрутило ей живот. Владычица ощутила, что по каким-то древним законам с этим человеком у неё могла бы быть сумасшедшая, всё выжигающая любовь и прекрасные дети. Но судьба поступила бессердечно, не дав им даже надежды на соединение. Ведь она Владычица — жена набульского царя, а он — кзорг, лишённый всего человеческого.

Маррей отсекла эти мысли, воскресив память об оскорблении, что Рейван нанёс ей в Хёнеданском зале. Да, может быть, он и не хотел назвать её недостаточно красивой. И, может быть, она могла бы даже простить ему его дерзость.

«Жаль, конечно, дорогой, что ты ничего не помнишь, — подумала она, взглянув на его обнажённое покалеченное тело. — Может быть, это к лучшему, что ты всё забыл. Я просто сделаю что должна и покину это место».

— Маррей, взгляни, — сказал отец Сетт, сняв повязку с плеча кзорга и тыча пальцами вокруг костей сустава и разорванной кожи, которую стягивали грубые стежки. При надавливании из раны выступал гной.

«Это ведь ужасно больно», — подумала Маррей, подойдя ближе.

— Аккуратнее, не прикасайся к нему, — сказал отец Сетт, уступив место Владычице. — Но не только из-за повеления Вигга, а потому что это будет слишком опасно для тебя: раны открытые. Возьми палочку, если нужно.

При приближении запах Рейвана стал для неё ещё более волнующим. Если бы он был человеком, а она вольна выбирать, то сегодня же…

Маррей вновь прогнала неуместные мысли: вид Рейвана был болезненным и уставшим, он не слишком ровно стоял на ногах.

— Хм, на тебе много шрамов. Судя по всему, с тобой такое далеко не впервые, верно? — произнесла Владычица.

11-4

Рейван слышно вздохнул, и лишь этим дал понять, что он не каменный.

— Да, это в основном после Эскелле, — отозвался Сетт. — Тогда Владычица Корда помогла его залатать, пока ты скрывалась в бегах с галинорцем.

— Я думала, в Эскелле только Зверь выжил, — обернулась Маррей.

— Он и выжил. Поэтому и получил это имя.

— Зверь, лишивший жизни десятки человек, — это ты? — ужаснулась Владычица, поглядев в лицо Рейвану. Она ещё помнила тепло его рук, и от ужаса, что это были руки кровавого Зверя, мурашки побежали у неё по телу.

— Так говорят, — ответил Рейван, не поднимая на неё взора.

— Он мало что помнит после многих Причастий, — ответил отец Сетт. — В той истории Рейван и его отряд угодили в настоящую резню. Восставшие эскеллийцы впустили кзоргов в крепость, где их ожидала засада: десятки до зубов вооружённых эскеллийских воинов против всего нескольких кзоргов. Рейван сражался как загнанный зверь. Чтобы выжить, ему, конечно, пришлось всех убить. Но голова наместника из Эскелле была доставлена в Рону. Он не такое уж чудовище, как ты думаешь, Владычица, а всего лишь солдат, выполняющий приказы. И за это Харон-Сидис поддерживает его жизнь Причастием. А приказы отдаёт твой великий муж — царь Вигг.

Маррей сделала вид, будто это её не покоробило, потому что против мужа она ничего поделать не могла, кроме как отказываясь рожать ему дитя.

— Я думала, он побольше — такой же, как Циндер, — произнесла Владычица.

— Переживи ты летаргию, тоже была бы такой тощей. Хотя ты и так костлява и не выдержала бы такого испытания. Лучше поднакопить жирка, а для этого нужно есть мясо и пить свеженькую тёплую кровь.

Отец Сетт встретил сердитый взгляд Маррей.

— Ты с мясом работаешь, но мяса не ешь — странная ты, Владычица, — фыркнул он.

— Потому и не ем, что его так много в моей жизни, — Маррей указала глазами на рану кзорга.

Рейван не двигался, но его тело было напряжённым, словно готовилось отразить удар. Он медленно дышал, и лишь по тяжести дыхания Маррей понимала, что она испытывает его терпение. Осмотр был для него ненавистной пыткой, и он желал скорее покончить с ним. Но Владычица не спешила.

При помощи палочки Маррей ощупала его увечье, чтобы проверить степень воспаления. Рана выглядела плохо, но Владычицу мало что удивляло в человеческом теле — она видела и похуже.

— Можно вскрыть швы, промыть рану и попробовать собрать сустав, — сказала Маррей. — Я смогу это сделать, но моими руками будешь ты, Сетт.

Старый хранитель кивнул, а потом отошёл в сторону, чтобы поправить манускрипты, которые Владычица оставила в беспорядке на столе.

— Ты чего глаза закрыл, Рейван? — спросила она.

Кзорг стиснул зубы и прищурился.