Эльфийский бык 2 (СИ) - Демина Карина - Страница 69

Ни песен.

Ни саг.

Пара строк в замшелых списках, интересных лишь весьма узким специалистам. Кажется, до Калегорма те списки судебных постановлений никто и не брал в руки.

— Он был молод. Ему казалось, что воли высочайшей достаточно. Но память не подчиняется воле, даже если это воля правителя. И каждая семья оплакивала потерю… и оплакивает по сей день. Ты сам знаешь, что любое древо время от времени теряет ветви.

И раны зарастают.

Но не все.

— Я должен помочь?

— Не должен. Это… не о долгах и взысканиях, друг мой, — не удержалась Владычица. — Это скорее о том, что…

Она замялась, не зная, как выразить.

— Эти имена справедливо будет вернуть, — произнёс Калегорм, потерев грудь. — И воздать должное тем, кто заслуживает.

— И потому прошу…

— Я отправлюсь, — он принял решение и стало как-то легче… и даже отпечаток ладоней на стекле показался… смешным?

На двух распластавшихся пауков похоже. Хотя у пауков конечностей, несомненно, больше…

— Я отправлюсь и помогу твоему внуку. И этой девочке. А дальше будет видно, — Калегорм принял решение. — Но…

Просьба вполне уместна.

И не нарушает она ни писаных законов, ни обычаев. Наоборот, логично просить награду, только… почему слова даются так тяжело.

— Это платье шила моя прабабушка. Анлиль Свет печали. Для двоих своих сыновей и их избранниц. Она вплела в шёлк свои песни и пожелания счастливой жизни.

На снимке узоры были слегка размыты.

— И тот, кто разделит этот наряд с женщиной, всенепременно будет счастлив с нею… две души, как два древа, сплетутся кронами и корнями так, что ни одна буря в мире не повергнет их.

— Наряд достался твоему брату?

— Он старше. И он нашёл ту, которая пришлась по сердцу.

Не только ему. Но… надо ли произносить слова, которые ничего не изменят в настоящем, а лишь изрядно осложнят будущее.

— Приказать я не смогу, — ответила Владычица. — Но… возможно… у тебя получится договориться. И если понадобится слово моё или содействие, то я окажу его. Любое…

Что ж, этого было достаточно.

И Калегорм кивнул. Потом вспомнил, что Владычица его не видит, и произнёс:

— Я отправлюсь туда.

Утром?

Зачем ждать утра.

— Сейчас, — он принял решение. — Только составлю записку для Канцелярии.

Он мысленно составил текст. Потом поморщился. Всё же помощники, не говоря уже о секретарях, проблем со сном не имели и ныне им и наслаждались. Следовательно, печатать придётся самому. А с техникой Калегорм не слишком-то ладил.

— … полагаю будет уместно сослаться на действующие обычаи и признать сделанное заявление соответствующим намерениям юноши в частности и интересам рода в целом?

— Когда ты так говоришь, я мало что понимаю.

— Это я так, вслух…

— Тогда не буду мешать. Я надеюсь, у тебя получится.

Вернуть платье в семью? И дать надежду, пусть не самому Калегорму, но его племянникам? Что поделаешь, если в роду Ясеня то и дело рождаются близнецы.

И брат будет благодарен.

Да, несомненно.

Он даже ощутил некоторый прилив вдохновения, впрочем, обычный — работать с бумагами Калегорм любил, пусть мало кто был в состоянии оценить изысканную вязь оборотов древнего языка бюрократии. Это же ещё не значит, что не следует стараться.

Он и старался.

А распечатав текст, поставил свою подпись, затем извлёк из тайника малую печать и коснулся, вложив толику силы.

Вот так.

Бросил взгляд на часы. И всё же вынужден был разбудить помощника. Имперская канцелярия при посольстве начинает работать с восьми утра. И ждать так долго Калегорм не мог.

Его разрывала жажда деятельности.

Или свершений?

Или чего-то… чего-то хорошо позабытого, что он не отказался бы вспомнить.

— Отнесёшь лично. Передашь… найдёшь кому передать. А дальше пусть читают.

— А… вы куда? — в глазах помощника было удивление.

Немалое.

Едва ли не ужас.

— В Подкозельск, — милостиво ответил Калегорм. — Ненадолго… И да…

Адвокаты…

Или пока без них обойдётся?

— В Подкозельск? — помощник моргнул, просыпаясь окончательно. И скривился. Был он довольно молод, а потому порывист и слегка бестолков. Но в целом весьма перспективен. И последние пять лет Калегорм держал его рядом, чтобы было кому занять его место.

Потом…

— Машину вызвать? — помощник всё-таки зевнул и широко.

— Машину? Не стоит. Я тропу открою.

Так будет быстрее.

А вещей у Калегорма немного. Так, родовой меч, лук и колчан — он не был уверен, что понадобится, но и оставлять оружие без присмотра не привык. Рюкзак с документами и бутылкой воды, да сменой белья.

— Тропу? В Подкозельск? Это же сил уйдёт… возмущения пойдут… и незамеченными не останутся. Как мне объяснять тропу?

— Сошлись на договор от тысяча пятьсот шестьдесят шестого года по человеческому исчислению, пункт третий второй части, о способах перемещения посольских лиц… в общем, поищи сам!

Помощник только и кивнул.

Недоумение на его лице сменялось откровенным удивлением.

— Да что вообще в этом Подкозельске?

— Смысл жизни, — Калегорм знал, что не поймут, но сказать хотелось.

Еще одно странное желание?

Почему бы и нет.

А тропа в нужном направлении открылась легко. Благо, карту Калегорм глянул. К утру должен пройти. Или чуть позже.

Вряд ли промедление так уж критично.

Глава 36

Случаются посиделки и обсуждаются перспективы развития сельского хозяйства

Глава 36 В которой случаются посиделки и обсуждаются перспективы развития сельского хозяйства

«По-настоящему мудрый человек сразу понимает, на что стоит положить глаз, а на что — всё остальное»

Философия познания сущего, издание первое, нецензурированное.

Дом возвышался над остатками ограды.

— Какой он… — Маруся хотела что-то добавить, но запнулась. — Необычный…

— Это да, необычный. Я, честно говоря, думал, что будет что-то… ну стандартное. Такое вот… что молодые эльфы возводят, когда решают жить отдельно. Там как правило внутри одна большая комната, для медитаций, размышлений. Творчества. Или работать можно.

— А эльфы работают?

— Работают, — вынужден был признать Иван. — Всё же и поля требуют ухода, и лес внимания, и травы лекарственные… не только лекарственные. Остальное… да и современный мир тоже пробивается. Хотя чем ближе к центру Предвечного леса, тем хуже работает техника.

— Значит, это и раньше клуб был? — Маруся всё же решила прикоснуться к стене. — Тёплый какой.

— Это сила не облеглась. На самом деле, — Иван тоже прижал руки, вслушиваясь в происходящее. — Он уже полностью развернулся… выполнил… сейчас бы сказали, что программу. И стабилизировался. Почти… потому и долго так… заглянешь?

— А можно?

Маруся торопливо руку за спину спрятала и обернулась.

— Ты хочешь вернуться? — спросил Иван. — Домой?

— Хочу. Но… не стоит. Она не любит, когда кто-то видит её слабой. Ничего. Если очнулась, значит, есть неделя… по крайней мере неделя есть. Может, и больше. И я всё надеюсь, что оно как-то наладится, что ли… станет как раньше, чтобы сил прибавлялось, а не наоборот.

— Могу я что-то сделать?

— Что?

— Понятия не имею. Что-нибудь. Силой там поделиться… хотя не скажу, что её у меня много.

— Напрашиваешься? — фыркнула Маруся. — Вон какую домину вырастил. В два этажа.

— Это не я. Это она сама. Там толчок был нужен и только. С этим и ребёнок справился бы… эльфийский, — Иван смутился, потому что было несколько непривычно, чтобы его хвалили. — Идём?

И руку протянул.

А её приняли.

— Идём, — согласилась Маруся.

Порог.

И дверь.

И запах свежескошенной травы.

Внутри темно. А проводка вряд ли сохранилась. Всё же во времена, когда дом закладывали, про электричество ещё не знали. Но пару светляков Иван создал. И они, повинуясь воле, поднялись к потолку.