Ворожей Горин – Зов крови (СИ) - Ильичев Евгений - Страница 26

Осознав свою оплошность, равно как и то, что назад сдавать уже поздно, я выпустил руку Косякова.

— А теперь убирайтесь с глаз моих! И помните, — я посмотрел на перепуганного врача так, что мне и самому бы от своего взгляда тошно стало, — ни слова больше ни про меня, ни в мой адрес! Ни при мне, ни у меня за спиной. Чтобы забыл, козел старый, как произносится мое имя! — глаза мои сверкнули, а взгляд Косякова, наоборот, потух. От былой спеси в нем не осталось и следа. — Кивни, если понял! — приказал я Косякову, и тот покорно повиновался. — А теперь пошел вон отсюда!

А вот такого я за собой не наблюдал раньше. Не испытывал я раньше ни к кому столь сильного презрения. Нет, встречал я на своем пути личности и противнее этого сморчка, но то были люди, напрямую ко мне не относящиеся. А эта сволочь прямо вывела сегодня, вот я и не сдержался. Ну, ничего, надеюсь, напугал я его знатно. Если отмажусь сейчас, может, пара недель спокойствия будет мне наградой за этот нервный срыв.

Я выждал минуту и вышел из подсобки вслед за Косяковым. Оглядевшись по сторонам, я пришел к обнадеживающему выводу — никто этой нелицеприятной сцены не видел. А стало быть, никто и не сможет на меня пальцем показать. Я же упрусь в несознанку — мол, ни с кем не конфликтовал, ни с кем не говорил, никому не угрожал. Пусть сперва докажет свои обвинения. Разумеется, доказательств он никаких не предъявит, а там уж только его слово против моего.

С этими мыслями я и пришел в приемную главного врача.

— Горин? — уточнила секретарша, когда я робко просунул свою физиономию в приоткрытую дверь приемной. Я кивнул. — Хорошо. Я доложу.

Она нажала кнопку связи на телефоне и доложила:

— Владимир Анатольевич, к вам ординатор, которого…

— Да, пускай заходит, — перебил девушку властный голос Мезина.

Секретарша кивнула мне на дверь, обитую кожей, на которой красовалась табличка «Главный врач». Собравшись с духом, я постучался и тут же вошел в кабинет.

— Вызывали? — уточнил я у главного врача больницы, сидящего за своим огромным столом. Попутно я оглядел кабинет и увидел в нем еще двоих мужчин, одетых в штатское.

— Да, Григорий… эмм…

— Олегович, — помог я главному врачу.

— … Олегович… Горин, да?

Я кивнул.

— Вот, Горин, — он привстал и указал рукой на двух мужчин, сидевших напротив него за переговорным столом, — товарищи из органов. Хотят с тобой поговорить.

— А документы у товарищей вы спросили? — откуда во мне появилась такая наглость, я не знал, но вот, ей богу, само вырвалось.

Мезин побледнел и рухнул обратно в кресло. По всему было видно, что и он от меня такой наглости не ожидал.

— Горин!

— А что Горин? — развел я руками. — В наше время, Владимир Анатольевич, от мошенников чего угодно можно ждать.

— Все в порядке, — тихо сказал один из мужчин, полез во внутренний карман пиджака, достал свои документы и протянул их мне в развернутом виде. Прежде чем он их убрал, я успел прочесть: «Серов Сергей Васильевич, майор полиции, старший следователь чего-то там при чем-то там…». Маленькая красненькая книжечка захлопнулась перед моим лицом. — Довольны? Поговорим?

— Нет, ваш коллега еще не предъявил мне своих документов, — на самом деле я сам сейчас поражался своей наглости.

Тем не менее майор Серов, ничуть не смутившись, кивнул коллеге, и тот проделал те же манипуляции со своей ксивой. Вторым полицейским оказался старший лейтенант Крючков Виктор Геннадьевич. Этот тоже был следователем по каким-то там делам и служил где-то там… Я был в таком состоянии, что от души благодарил свою память, тренированную годами зубрежки в медвузе, уже за то, что смог хотя бы их звания и имена запомнить.

— На этом формальности, полагаю, завершены? Или, может, вам, гражданин Горин, потребуется ордер? — майор Серов говорил тихо, размеренно, но при этом на лице его постоянно играла некая странная улыбка. Словно он уже что-то знает и только того и ждет, что я скажу неправду. — Я понимаю, вы насмотрелись голливудских фильмов и сейчас пытаетесь доказать нам, что у вас есть какие-то права. Так вот, если мне захочется, прав у вас не будет уже через минуту. Вы выйдете со мной и моим коллегой закованным в наручники и проедете в отделение, где с вами будут говорить уже по-другому. Правда, говорить будут не сегодня, а завтра. А до той поры вы пробудете в СИЗО с другими задержанными. И тут уж как повезет с соседями.

Запугивание подействовало, я сдался. Весь мой гонор вмиг улетучился, и я угрюмо сел напротив полицейских.

— Вот и славненько, — улыбнулся мне майор и продолжил допрос.

Говорили со мной полицейские долго и обстоятельно. Допрос вел старший из них, Серов. Старший лейтенант больше слушал и записывал все мои ответы в свой блокнотик, лишь изредка уточняя какие-то детали. Начал майор круто, взяв с места в карьер, как говорится. Не став ходить вокруг да около, он обрисовал мне всю ситуацию. Рассказал, что сегодня утром в своих квартирах были обнаружены тела Евгения Соловьева и Семена Зубкова. Оба якобы повесились. Серов сделал на этом «якобы» особый акцент, причем оба полицейских в этот момент пристально смотрели на меня. Уж не знаю, чего они хотели углядеть в моей физиономии, но вот было такое чувство, что они оба уже пришли к какому-то выводу, а сейчас лишь ищут ему подтверждения. Повода для таких подтверждений я, как мне кажется, им не дал, достойно выдержав их первый натиск и холодные взгляды. За общей информацией о гибели моих коллег последовали частности, которые, как я понял, должны были пригвоздить меня к месту своим весом и неопровержимостью. По факту же у полицейских на меня не было ровным счетом ничего. Да, погибли люди, да, кто-то, похожий на меня, заходил к ним с утра и о чем-то беседовал. Этого кого-то видели родственники покойных и, в случае чего, смогут опознать в нем меня на очной ставке или на следственном эксперименте.

На все это я сказал лишь то, что мог в данном случае сказать. Я не причастен. Был дома с сестрой. Вчера действительно чувствовал себя плохо, но утром оклемался и решил пойти на службу. Вышел из дома во столько-то, от маршрута не отклонялся, никуда не заходил. Весь мой маршрут можно проследить по уличным камерам и камерам в метро. Время моего прибытия в больницу можно уточнить у санитара и заведующего патологоанатомическим отделением. Также мое присутствие в больнице может подтвердить и заместитель главного врача Косяков. Упоминая его в своем рассказе, я был уверен, что Косяк, хоть и точит на меня зуб, все же не рискнет лжесвидетельствовать.

По реакции следователей я понял, что они все это уже знают. А раз так, то мне было крайне любопытно, за каким хреном они сейчас меня допрашивают и чего от этого допроса ожидают? Именно этот вопрос я им и задал. Изменил разве что его формулировку, опустив негативный эмоциональный окрас.

Серов на мой вопрос ответил неохотно:

— Да, Григорий Олегович, мы действительно первым делом уточнили ваше алиби. Поговорили с вашей сестрой, посмотрели записи видеокамер на пути вашего следования на работу. И, как оказалось, ничего из вышеперечисленного алиби вам вовсе не гарантирует.

— Как это? — удивился я.

— Ну, смотрите, — начал загибать пальцы Серов, — ваша сестра, Горина Вера Олеговна, в последний раз видела вас лишь вчера вечером. Она утверждает, что вы проспали все последние сутки.

— Разве это незаконно?

— Законно, — кивнул майор, — но проблема в том, что она не видела, как вы уходили утром на работу. В силу своих особенностей, — он явно намекал на Веркину мнимую инвалидность, — она могла и не заметить, как вы покинули квартиру, скажем, ночью. Следовательно, она не может быть свидетелем. И потом, она ваша родственница, и в принципе не может быть свидетелем обвинения или защиты, так как является лицом предвзятым.

— Ну, хорошо, а записи с камер видеонаблюдения?

— А там все еще хуже, Григорий Олегович. Мы просмотрели их все. И да, действительно увидели, как на станции метро Теплый Стан некий человек вашей комплекции и в похожей одежде прошел через турникеты. Но на том человеке был капюшон, и личность его идентифицировать не представляется возможным.