Аспект белее смерти (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 32

— Это с какой стати? — нахмурился он, заподозрив подвох.

Истома требовательно прищёлкнул пальцами, и главарь тупичковых босяков подвёл к нам Жучка. Тот задрал рубаху, оттянул с бока тряпку и показал загноившуюся рану. Выглядел паренёк больным, так что здесь всё было без обмана — драться он точно не мог.

Лука враз помрачнел, у меня противно засосало под ложечкой. Бажен огладил бородку и спросил:

— Кого выставишь?

— Чумазого, — заявил в ответ Истома и кивнул на меня. — Его одногодок.

— Ох, крутишь ты чего-то… — засомневался Бажен.

В ответ ожидаемо прозвучало:

— Всё по правилам. Лех подтвердит!

Иди речь о простой драке, могли бы всё отложить, тем более что с претензиями пришли именно тупичковые, но мы не только на деньги забились, мы ещё и Леха к своим делам подтянули. А где Лех, там и ставки. Если сдать назад, придётся откупаться. И что самое паршивое — Бажену надо будет попросить устроителя кулачных боёв о переносе лично. А он не станет. Только не ради нас.

«Развели! — понял я. — Развели, как малолетних дурачков!»

И пусть Истома обдурил в первую очередь Бажена, легче от осознания этого отнюдь не стало. А уж когда увидел Чумазого, так и вовсе сквозь землю провалиться захотелось.

— Я тебя порву, гад! — с ходу проорал громила, из которого можно было легко скроить двух таких, как я.

Вот тогда-то на нас и начали оборачиваться.

Пара подручных Леха притормозила Чумазого, и хоть были они один другого крепче, мой новый соперник на фоне этих амбалов особо даже не терялся. Кряжистый и мускулистый, он точно с самого раннего возраста кидал уголёк и хорошо кушал, поэтому сложением не уступал базарным грузчикам или забойщикам скота. В полную силу ещё не вошёл, но сейчас это никакой роли уже не играло.

— Убью! — прорычал Чумазый, и его вновь одёрнули вышибалы.

Оценив его скошенный лоб и близко посаженные поросячьи глазки, я невольно поёжился. Так и есть — убьёт. Не остановится, пока в землю не втопчет, просто не сможет. И эдакого бугая от меня сразу точно не оттащат.

Черти драные! Беда!

Я с надеждой уставился на Бажена, и тот не подвёл.

— Да ты издеваешься! — прошипел он, аж побелев от злости. — Ты б ещё кулачного бойца приволок!

Всё так: я был уверен, что знаю в лицо всех босяков из Угольного тупичка, а этого урода видел первый раз в жизни. Неужто с утра до вечера уголёк на подводы грузил? Сами-то мы уголь сроду не покупали, воровали только и выменивали, когда в холода совсем уж подпирало.

На Истому это обвинение никакого впечатления не произвело.

— Напраслину на меня не возводи, Бажен! — недобро улыбнулся он. — Чумазый под Добраном ходит. Лех подтвердит. И возраста они одного, а что ты задохлика выставил, так я разве виноват?

— В бараний рог скручу! — продолжил бесноваться Чумазый.

Вот уже на эти крики и потянулись зеваки. А там и Лех появился. Степенный бородатый дядька, одетый под купца средней руки, вытянул из жилетного кармашка серебряную луковицу часов, под восхищённо-завистливые взгляды откинул крышку и объявил:

— Хорош базарить! Чумазый — не боец, Чумазого знаю. От Угольного тупичка его приводили пробоваться, не подошёл.

Бажен скрипнул зубами, но тут же пересилил себя, беспечно улыбнулся и развёл руками.

— Ну и отлично! Давайте начинать!

У меня аж сердце остановилось, а Лех дунул в дудку вроде боцманской, и всё закрутилось. Засуетились зазывалы, начали собирать ставки жучки, двинулись в лодочный сарай зрители.

— Порву! — вновь прорычал Чумазый, но его утянули прочь.

Драка двух босяков никого не интересовала, а вот поглазеть на смертоубийство люди так и повалили. Кулачные бои — всё же немного не то. Там и силы примерно равны, и подозрения есть, что всё куплено. А сейчас — нет. Сейчас из меня всерьёз дух выбивать станут.

Лука начал было что-то говорить, но его отозвал к себе Бажен, который на меня ни разу и не глянул даже, точно со счетов списал.

Я вздохнул и под присмотром одного из подручных Леха поплёлся вслед за всеми в сарай. Крепыш не столько помогал проталкиваться через толпу, сколько следил, чтобы я не удрал, польза от него случилась только одна: не пришлось платить алтын входного сбора.

Подвыпившие мужики пялились на меня с жадным предвкушением, но страх уже перекрыла лютая злоба, внутри в такт лихорадочному сердцебиению колотилось одно-единственное: «Суки! Суки! Суки!»

Зрители ещё продолжали подходить, поэтому вышибала завёл меня за штабель каких-то ящиков, на который уже взгромоздились зеваки помоложе и поазартней. Рядом немедленно очутился Комар.

— Продержись три минуты! — заявил он и для верности выставил вверх большой, указательный и средний пальцы. — Три!

— Ставки? — догадался я.

— Лех сказал, если продержишься первую склянку, Чумазого от тебя сразу оттащат, как упадёшь! Бой остановят, покалечить не успеет. Но — три минуты, Серый! Понял?

Я кивнул. Затеплилась надежда, что получится уйти отсюда на своих двоих.

Надо понимать, все ставят на то, что я лягу ещё до первого переворота песочных часов, вот Лех и решил чуток подкрутить шансы.

— В размен ударами не лезь, — продолжил наставлять меня Комар. — Не выдюжишь! Ты не смотри, что он беснуется, он не дурачок, просто соображает туго. И сильный, чертяка! Если ухватит, точно заломает. Бегай от него, понял? Бей только наверняка. Чумазый удар плохо держит, не привык, что ему обратку дают. Поэтому и в кулачные бойцы не пробился. Видел я, как вы оба дерётесь, ты быстрее. И дыхалка у него слабая. Шустри, понял? Три минуты!

Я слушал, мотал на ус и кивал, потом спросил:

— Какие ставки? Если без всяких условий?

— На тебя три к одному. На Чумазого один к трём.

У меня вырвался нервный смешок, я выгреб из кармана монеты, пересчитал и протянул Комару.

— Возьмёшь на меня десять грошей?

Тот ставку принял и, прежде чем убежать, напомнил:

— Три минуты, Серый! Три!

Три минуты, ха! Легко сказать!

Воздух в сарае был спёртым, гул и гомон накатывал волнами, закружилась голова. Но раскиснуть я не успел. Вышибала кивнул кому-то и скомандовал:

— Пора!

Я кинул картуз на ящик, стянул через голову рубаху и двинулся вслед за ним. Сразу углядел Истому в окружении многочисленных подручных и стоявшего почти строго напротив него Бажена, к которому подтянулись его собственные ближники.

Круг никак ограждён не был, пришлось проталкиваться через толпу.

— Первый бой между босяками Угольного тупичка и Гнилого дома! Поглядите только: Чума!

Зазывала сократил прозвище моего противника, и зрители заорали, захлопали, затопали, приветствуя громилу. Тот картинно напряг мышцы и заорал:

— А-а-а!

— Чума от Угольного тупичка! — во всю глотку рявкнул зазывала, а следом пришёл и мой черёд. — И… Серый от Гнилого дома!

Тотчас кто-то, как бы ещё не Добран, крикнул:

— Монашек!

Зрители засвистели, но я не стушевался и вскинул над головой сцепленные руки.

— Брат Серый!

Кругом заржали, зазывала тоже оценил шутку и повторил:

— Брат Серый от Гнилого дома!

Затягивать представление он не стал и покинул круг, ему на смену пришёл босой дядька-боровичок в просторных штанах и рубахе навыпуск.

— Глаза не выдавливать и не кусаться! — объявил он и махнул рукой. — Начали!

Начали⁈

Лех ещё даже песочные часы не перевернул, как Чумазый ринулся вперёд. Он вознамерился попросту смять меня, едва удалось убраться с его пути. Громила развернулся и повторил бросок, на сей раз я пнул его в бедро и наметил удар, но не ударил, только это и уберегло руку от захвата.

Чудом отдёрнуть успел!

Бугай втянул голову в плечи, выставил перед собой кулачищи и двинулся ко мне уже безо всякой спешки. Я ударил, не попал и отступил, потом вновь скользнул в сторону, решив закружить противника и потянуть время.

Три минуты! Надо продержаться три драных минуты!

Зрители разразились свистом и презрительными криками, мне было на этих уродов наплевать. Тут бы на удар не нарваться и в лапищи этому дуболому не угодить!