Это (не) Игра! х1 (СИ) - Нетт Евгений - Страница 6

Я подобрал с пола потрескавшийся череп, засунув тот в инвентарь. Аналогично поступил с сохранившимися цельным куском рёбрами и ещё парой косточек — просто на всякий случай.

А дальше, дождавшись, пока меня отпустит адреналин, я просто продолжил путь вперёд.

Что ещё было делать-то? С одной стороны поджидает неизвестность и монстры, к которым идти совсем не хочется… но с другой-то напирает Тьма! А ей, как подсказывают инстинкты, решительно наплевать, сплю я там или убегаю в ужасе: коснусь — пиши-пропало. Так что уйти нужно было как можно дальше, покуда тело позволяло. Усталость давила только та, что образовалась в боях, а ментально я и вовсе был вполне себе свеж и бодр. Что, в общем-то, логично: от моего прежнего тела осталось хрен да маленько, раз и рост увеличился, и жир «ушёл», и мышцы «пришли». Ещё и учиться заново ходить не пришлось из-за смены вообще всего, начиная от длины рук-ног и заканчивая смещением центра тяжести. Тут без мистики не обошлось, точно вам говорю! Вот прямо стоя посреди подземелья с вечным факелом в руке, копаясь в пространственном кармане и продолжая разбираться с «воображаемым» интерфейсом сие утверждаю, мда…

Я всё так же пугался каждой тени, «жонглируя» кинжалом и камнями, то появляющимися в правой руке, то возвращающимися в инвентарь. Каждая такая попытка приносила всё больше понимания касательно того, как вообще эта способность работает.

Первым открытием стало то, что каждая итерация «пропади-появись», если не делать пауз, срабатывала со всё большей и большей задержкой. Изначально я мог выхватить кинжал почти мгновенно, убрать в инвентарь и снова вернуть в руку — но уже с «перезарядкой» в полсекунды. В бою это, чисто теоретически, можно и не заметить, — я же не замечал! — да только уже следующие такие финты не позволяли обратиться к инвентарю в течение секунды, двух, четырёх, восьми…

Дальше я не проверял из-за второго открытия.

Оказалось, что все эти манипуляции самым что ни на есть прямым образом «били» по телу. Как и с перезарядкой инвентаря — с каждым повторением всё сильнее. И снижалось отнюдь не здоровье, как можно было подумать, нет. Эффект был куда глубже… и опаснее: абсолютно все мышцы равномерно тяжелели, дышать и двигаться становилось всё сложнее. Если взять паузу и не трогать инвентарь в принципе, то эффект слабел, а спустя несколько минут и вовсе пропадал.

А ещё «сила базового воздействия на тело» зависела от того, каким именно предметом я жонглировал. Хуже всего отчего-то было с зельем здоровья, изъятие которого из инвентаря «шарахало» по самочувствию как три подряд повторения с кинжалом. Вот уж чего я не почувствовал в первый раз, зато прекрасно ощутил, просто идя по коридору! Аж пошатнулся и на стенку левой рукой опёрся, подпалив факелом мох, наросший на сырых камнях. И, покуда сизый дым струился под потолком, отчаянно ища хоть какие-нибудь щели, я пытался понять логику этого «дебаффа».

И логика эта могла быть какой угодно. Почему усталость? Ну, напитываю я инвентарь жизненными силами, например. Праной какой-нибудь. А почему предметы «весят» по-разному? На ум приходило разве что магическое наполнение объекта, — как-никак, эликсир я варил алхимическим путём, а кинжал он и в Африке кинжал, — но проверить это не было никакой возможности.

Ну и «знания из астрала» на этот раз молчали, не давая даже малейших подсказок.

Пришлось, повздыхав по смерти гениальной идеи строить тактику боя на основе появляющегося-исчезающего оружия, продолжить идти вперёд, покуда петляющий и изобилующий опускающимися вниз ступеньками коридор не уткнулся в относительно просторную, чуть лучше обычного освещённую залу…

— Уважаемые, я уверен: как разумные существа, мы сможем договориться. Конфликт не нужен ни мне, ни вам, так что давайте просто разойдёмся, а?.. — Без особого энтузиазма произнёс я, бочком смещаясь правее, к тянущимся по периметру зала и «вросшим» в стены каменным столам высотой мне чуть выше пояса. Они были завалены всяким хламом, но я всё равно смог без особых проблем спиной, сначала сев на столешницу, а после подтянув ноги, на них забраться. Почему спиной? Потому что небольшие коричнево-блевотного цвета звигги в количестве двух штук, своим обликом напоминающие гоблинов, на диалог не шли, и аккуратно сближались, покачивая дубинками. Кто такие звигги и как я определил, что передо мной именно они? Алхимию знать надо! «Список» ингредиентов-то я изучил, а там звигговьих кусков было более чем достаточно, вполне можно собрать половинку одного такого уродца.

Выглядели эти существа так, словно кто-то хотел создать гоблинов, но опрокинул в котёл все запчасти сразу, наделив тварей своей неповторимой изюминкой. Или даже россыпью изюминок. Во-первых, цвет кожи: он отлично маскировал карликов на местном фоне. Чуть отвёл взгляд — и их уже не особо-то и видно, глаз зацепится только при резком движении с их стороны. Во-вторых, вывернутые в обратную сторону ноги. Довольно длинные, жилистые и куда как более мощные, чем худосочные ручонки, удерживающие дубинки. Ну а в-третьих, глаза, коих у «гоблинов» было больше двух и меньше четырёх. При этом третий глаз у них торчал не во лбу, а у подбородка, так что видок, сами понимаете, нарисовывался тот ещё.

Такими тварями не только детей, но и взрослых пугать можно, спасибо хладнокровию!

Даром, что ростом они метр с кепкой, не больше…

— Ладно, предположим, что говорить вы, полуживотные, не умеете… — Отчётливо говорю просто потому, что приближающиеся в абсолютной тишине твари — это та ещё картина. А так, глядишь, спровоцировать получится, и они прекратят меня вот так окружать…

Мне повезло.

— Мерзкий человечка умрёт! — Завизжал один из звиггов, которого сильнее всего задели мои слова. Он же и бросился вперёд, наглядно продемонстрировав, чего стоит опасаться. Сиганула тварь на шесть-семь метров в длину и на пару — в высоту, почти запрыгнув на мой стол. И она запрыгнула бы, — вблизи оказалось, что это самка. И не просите описать, как я это понял, — если бы я совершенно наглым образом, пользуя свою ловкость в хвост и гриву, не вонзил ей кинжал меж рёбер прямо в воздухе и не довернул корпус, помогая «гоблинше» влететь прямиком в стену. И покуда та сползала на стол, я совершенно незатейливо воткнул ей факел куда-то в район лопаток, мысленно ужасаясь тому, с какой лёгкостью я обрёк нечто живое и говорящее на ужасную смерть.

Поморщившись от резкого запаха горелой плоти и воя истязаемого существа, я, с трудом повернув голову, бросил взгляд на вторую особь. Вовремя: звигг, пользуясь природной маскировкой, уже сместился в сторону и собирался подобраться ещё ближе, явно примеряясь, как бы половчее огреть меня дубиной по голове. И если в своей железобетонной психике я теперь был уверен, то спрогнозировать, как поведёт себя мозг при таком ударе просто не мог.

Отключусь — и всё, сожрут-с, никакие очки здоровья не помогут…

Я резко припал на одно колено, смахнув на пол гору какого-то хлама, и, на секунду упустив второго врага из виду, вонзил кинжал в шею первого, надеясь прервать её мучения. «Капнул» опыт: звиггша явно умерла, но вот последствия этого удара…

В первый раз я её ранил, можно сказать, бескровно, ибо натёкшую на стол лужицу можно и не считать. Но вот рваная рана шеи оказалась не столь чистой, и брызнувшая струйка алой жидкости уверенно осела на правой руке, намочив рукоять моего оружия. В воздухе распространился терпкий запах крови, как будто бы стремящийся осесть на губах гадким металлическим привкусом, но мне некогда было петь реквием своему пацифизму: последний звигг понял, что отвлекающий внимание фактор «закончился», и нагло запрыгнул на стол в пяти метрах от меня.

Лишь секунду мы смотрели друг на друга, прежде чем перейти к следующему акту этого, с позволения сказать, смертоносного балета. Звигг рывками, бросаясь из стороны в сторону пошёл на сближение, а я подскочил на ноги, едва не поскользнувшись на крови, поудобнее перехватил факел с кинжалом, — факел, как обычно, выставив перед собой с намерением остановить попрыгунчика подальше от своей головы, — и замер в ожидании. Благо, я каким-то невообразимым образом, не иначе как за счёт параметра ловкости, видел практически каждое движение звигга, и потому смог остановить его последний прыжок.